Не человек это сказал, а его бог.
Не человека надо убить, а бога в нем.
– Я ничего не принес, – глухо сказал Буйвол, поднимая меч.
– Не противься судьбе! Отдай!
– Я пришел, чтобы убить тебя! – Буйвол смотрел на золотую статую, в ее блещущие огнем глаза. – Я покончу с богом!
Единственный взмах меча!
– Отдай! – Голос повелевал.
– Нет! – И Буйвол, взревев, рубанул мечом по человеческой фигуре, видя перед собой силуэт бога. Рассек шею, разрубил ключицу, ребра, грудину. Выдернул клинок – черная кровь из взрезанной вены брызнула высоко вверх тугой струей, плеснула на золотую статую. Суайох, еще живой, покачнулся, привалился спиной к алтарю. Захрипел, забулькал горлом, пытаясь что-то сказать, о чем-то спросить. В глазах его застыло безмерное удивление.
Буйвол бросился к Шалрою, схватил его, дернул на себя, вырывая из объятий монаха. И вдруг увидел блеснувшую сталь.
Клинок!
Он успел отшвырнуть пастуха в сторону, сам едва увернулся от выпада.
Монах, злобно ругаясь, отпрыгнул, скинул с головы капюшон. И Буйвол тут же узнал это лицо, эти колючие глаза и жестокую ухмылку.
– Чет!
Кто-то из сидящих монахов вскрикнул, вскочил. Открыли глаза патриархи, но не двинулись со своих мест.
Суайох, запрокинув голову, закатив глаза, сползал на пол. Кровь его, густея, медленно стекала по золотой руке бога, черной лужицей собираясь в ковшике ладони.
Малыш выхватил стрелу, бросил ее на тетиву, еще не видя, куда надо стрелять. И в то же мгновение заметил, как сквозь танцующий дым метнулись к нему четкие темные линии, как струны прямые, стремительные, словно молнии.
Малыш пригнулся – три стрелы рассекли рдяную мглу над его головой, вонзились в ворота.
На противоположной стороне храма прятались в черной дыре подземного хода вражеские лучники.
– Уходим! – закричал Малыш, отскочив в сторону.
Но Буйвол не мог сейчас отступить. Он парировал яростные атаки Чета. Возбужденно дрожа, сшибались клинки, сея искры.
Шалрой трясущимися руками срывал со своего лица повязку и полз к воротам, к выходу.
Метались по стенам растревоженные тени.
Кровь Суайоха копилась в ладони золотой статуи.
Буйвол отразил три удара короткого клинка и сам перешел в атаку, тесня Чета к алтарю. Разбойник отбил удар сверху, парировал прямой выпад, уклонился от широкого взмаха. Но Буйвол не останавливался, его клинок с гудением рассекал воздух, вспарывал дым. Сверкала сталь – меч танцевал в руке бойца.
И Чет покачнулся.
Монахи разбегались, путаясь в подолах долгих одеяний. Только девять патриархов сидели, не двигаясь. Они знали – все вершится по воле божьей, и в знании этом черпали они уверенность.
Малыш метался из стороны в стороны, не давая прицелиться невидимому противнику.
– Уходим! – вновь прокричал он.
Откуда-то повалили в пещерный храм люди. Зазвенели тревожные голоса – что происходит?
Никто ничего не понимал.
Разве только старики-патриархи.
Да сам бог, собирающий в руке своей монашью кровь.
Буйвол сильным ударом переломил клинок Чета, и круговым взмахом меча снес разбойнику голову. Широкий алый мазок лег на алтарь, горячие брызги живой крови окропили Артефакт. И в тот же миг несколько черных капель просочились меж золотых пальцев бога, тяжело упали на матовую сферу Артефакта, разбились, усеяв мелкими темными оспинами безупречную поверхность диска-основания.
Кровь убийцы и кровь монаха смешались на поверхности Артефакта.
И патриархи смежили веки, безмолвно славя своего бога.
Разом погасли все свечи и светильники, померкли угли в раскаленных жаровнях. Тьма набросилась на растерянных людей, словно хотела сожрать их, но тут алтарь вспыхнул серебряным светом, залил огромную пещеру слепящим сиянием. Оживший Артефакт превратился в солнце. Острые лучи, словно лезвия прямых широких мечей полосовали дымовые тенета. Забрызганный кровью золотой истукан вырос под самый потолок. У ног его валялись два трупа.
И пятился от алтаря полуослепший Буйвол, свободной рукой закрывая глаза от колючего света, начиная понимать, что бог победил и на этот раз.
– Уходим! – срывая голос, прокричал Малыш, помогая подняться Шалрою, отступая к выходу.
Сотни монахов теснились у стен пещеры и, открыв рты, смотрели на ослепительно полыхающий алтарь. Из глаз их лились слезы, но они не отводили взгляд. Губы их шевелились – они славили своего бога.
Пробивались сквозь толпу три человека в монашеских одеждах, с луками в руках. И в ярком свете было видно, что клейма на их щеках нарисованы бурой краской, похожей на засохшую кровь.
Выступил из ниши необычайно высокий монах с гордо вскинутой головой, крикнул что-то злое в сторону алтаря, погрозил богу сухим кулаком.
Вышли из своих укрытий монахи-стражники, отложили оружие, опустились на колени.
– Нет! – прорычал Буйвол, захлебываясь яростью. – Нет!
Бог обманул его! Бог сделал его убийцей! Бог заставил его убить безвинного безоружного человека, тоже обманутого! Бог! Бог!..
– Уходим! – исступленно кричал Малыш, поддерживая Шалроя и пятясь к воротам.
– Нет! – Буйвол сунул клинок в петлю на поясе, бросился к алтарю, перепрыгнул через обезглавленное тело Чета, наступил на разрубленную грудь Суайоха, поскользнулся в луже крови, ударился боком об алтарь, схватился за полыхающий Артефакт, рванул его вверх, готовый ощутить боль в обожженных ладонях, почувствовать неодолимую тяжесть.
Но Артефакт был холоден, и весил он не больше двуручного меча.
– Ничего не получишь! – Буйвол ударил возвышающегося бога в пах. – Ничего! От меня! Не получишь!.. – Он со всей силы колотил блистающего истукана сияющим Артефактом, оставляя глубокие шрамы на мягком золоте. Дергались тени.
– Уходим!.. – надрывался Малыш, ногой придерживая открытую дверцу. Три человека, натягивая луки, неслись на него, а он стряхивал с себя уцепившегося Шалроя, и все никак не мог освободиться от объятий пастуха.
Поднимались стражники, заметив, как Буйвол избивает их бога, брались за оружие, переглядывались, пока еще не зная, надо ли вмешиваться, или же все это – часть ритуала.
– Не получишь!.. – Буйвол прижал Артефакт к животу, запахнул одежду, укрыв рвущееся сияние, затянул пояс. И бросился бежать – к выходу, к Малышу и Шалрою, на волю, на свежий воздух. Он мчался быстро, как мог, и лучи света вырывались из-под одежды, били в потолок, в стены словно пики, расшвыривая преследующие тени.
Малыш наконец-то высвободился, пустил стрелу – один нападающий выронил лук, покатился по полу. Свистнула еще одна стрела – и второй разбойник упал, потеряв оружие, хватаясь за торчащее в груди древко.