И только увидев идущего старосту, селяне заметили и чужака. Разом смолкли все разговоры. Тень тревоги легла на лица. Дети попрятались за домами, взрослые собирались вместе.
«Вас много и вы у себя дома…»
– Легкой судьбы, – сказал незнакомец, не обращая внимания на кучки крестьян, видя перед собой одного лишь старика, идущего навстречу.
– И тебе того же, – сказал Халтет.
Незнакомец чуть улыбнулся.
Они сошлись лицом к лицу, остановились, посмотрели друг другу в глаза. Настороженные селяне толпились в отдалении. Кое-кто держал в руках невесть откуда взявшееся оружие – ножи, топоры, вилы. Короткие мечи и луки.
– Я ищу двух человек, – сказал высокий человек, на ввалившихся щеках которого темнели круглые клейма.
– Здесь их гораздо больше, – заметил Халтет.
– Я вижу, – и снова легкая улыбка оживила аскетичное лицо.
– Это хорошо, – продолжал играть словами староста. – Слепому отсюда тяжело выбраться.
– Я ищу двух воинов. Их зовут Малыш и Буйвол.
– Здесь нет воинов, – Халтет развел руками. – Мы простые крестьяне.
Незнакомец улыбнулся шире. Скользнул взглядом по фигурам селян, собравшихся возле дороги. Показал на меч в руке деревенского мясника, спросил:
– Тогда зачем вам такие большие ножи?
– Мы рыхлим ими землю, – незамедлительно отреагировал Халтет.
Высокий человек кивнул в сторону подростка с боевым луком:
– А что вы делаете этим?
Старик пожал плечами, равнодушно ответил:
– Конечно же, режем свалявшийся кизяк на куски. А что еще можно этим делать?
Улыбающийся незнакомец выдержал паузу. И сказал нечто совершенно неожиданное:
– Ты ведь отдал им диск?
Халтет вздрогнул, опустил глаза. Справившись с замешательством, снова посмотрел в лицо странному гостю:
– Какой диск?
– Ты знаешь, о чем я.
– Нет.
– Да…
Люди застыли под дождем. Вода текла по их лицам. Вымокшая одежда липла к телу.
– Кто ты? – спросил Халтет.
– Человек… Простой свободный человек.
– Ты один?
– Да. Я совсем один. Никого нет кроме меня.
– Уходи!
– Скажи мне, куда они направились. И я уйду.
– Зачем ты их ищешь?
– Чтобы исправить то, что сами они исправить не в силах.
– Говори проще.
– Получится слишком долго.
– Я не тороплюсь.
– Тороплюсь я.
– Куда?
– За ними.
– Ты уже не догонишь их.
– Кто знает?
– Они ушли через горы. В большой мир.
– Ты отдал им диск? – незнакомец не спрашивал, он утверждал.
– Да… Откуда ты про знаешь про диск?
– Оттуда же, откуда я знаю о Малыше и Буйволе.
– Так ты никогда их не видел?
– Наверное, нет.
– Они хорошие люди.
– Это неважно.
– А что тогда важно?
– Ничто… Разве только то, что я ухожу.
– Тогда легкой дороги… – Халтету было немного не по себе – не принято так встречать гостя, пусть и незваного. Нельзя гнать путника, зашедшего в селение, не предложив ему остановиться хоть ненадолго, отдохнуть… Но слишком уж много странного в этом пришельце… Наверное, так будет правильно… – Прощай!
– Легкой судьбы…
Дождь стихал. Тучи, линяя, отползали на запад.
– Кто ты? – шепнул Халтет вслед уходящему чужаку, не ожидая, что тот услышит и отзовется. Но высокий человек услышал. Он задержался на мгновение, обернулся и ответил, сухо сказав всего лишь одно страшное слово:
– Мертвец.
Рыжий Артип вошел в город рано утром, когда улицы были пустынны. Он шел осторожно, ступал мягко, стараясь не тревожить гулкую тишину. Однажды он услышал далекий цокот копыт, позвякивание оружия, и отступил в тень, присел, съежился – серый, незаметный, похожий на свернувшуюся клубком бродячую собаку. Дождавшись, когда верховой патруль проедет мимо, он нырнул в узкий переулок.
Рыжий Артип направлялся к городской площади, где сегодня должна была состояться большая ярмарка, посвященная пятидесятилетию Остиса, богатейшего горожанина, владельца десяти забегаловок, четырех постоялых дворов, двух игорных домов, лесопилки, кузни, винокурни, сыродельни и собственно самой базарной площади.
Рыжий Артип был профессиональным игроком. Иногда он старался играть честно. Но чаще, чтобы выиграть, приходилось чуть-чуть схитрить. Это тоже было в правилах игры – если можешь, попробуй обмани соперника. Не получилось – пеняй на себя… Последняя игра закончилась неудачно. Его поймали на жульничестве и сильно побили. Ладно хоть не отобрали сумку с принадлежностями. Синяки еще не сошли, и потому Артип избегал встреч с городскими охранниками. Те могли принять его за обычного забулдыгу-побирушку и выпроводить из города.
А он хотел есть.
Последние четыре дня он питался лишь щавелем да дикими яблоками. Деньги кончились давным-давно, а продать было нечего. В деревнях, через которые он проходил, играть никто не хотел – ни в кости, ни в три карты, ни в семь камней. Потому-то Рыжий Артип недолюбливал крестьян.
Вот горожане – другое дело. У них всегда водятся деньги, и чем состоятельней горожанин, тем больше он страдает от скуки. Богатые люди любят играть. Еще больше они любят выигрывать.
Но это уж кому как повезет.
Артип на везение обычно не рассчитывал. Он надеялся только на себя.
Так было верней.
Безлюдная площадь производила мрачное впечатление. Жилых домов вокруг не было, только склады и сараи с плоскими крышами и слепыми стенами со всех сторон окружали площадь. Все подходы были завалены гниющим мусором. Длинные ряды прилавков, сколоченных из неструганных досок, пустовали. Небольшие магазинчики, запертые на засовы, выглядели брошенными. Среди всего этого запустения одинокий ветер играл обрывками ткани, птичьими перьями и клочками шерсти. Казалось – людей здесь выкосила какая-то болезнь, а те немногие, кто остался в живых, бросив все, бежали.
Рыжий Артип долго бродил по площади, отыскивая для себя подходящее местечко. Остановился рядом со свежевыстроенной виселицей, осмотрелся. Отошел в сторону. Присел на корточках возле покосившейся стены какого-то склада, широко повел руками, словно уже приглашал желающих вступить в игру. Примерился.