Ударная волна оказалась настолько сильна, что мелкие камни, стальные осколки и обломки досок и брёвен при разлёте накрыли треть всего жилого городка. И даже частично достали некоторых орлов. Приложило хорошо и Мурчачо. Катарги чуть не сбило наземь, и только несуразный пируэт с переворотом, выполненный на пределе усилий и умения, спас разумную птицу от падения на землю. Бешено забив крыльями, он выровнялся и опять стал набирать высоту. Потому что летящий над шатрами человек уже поджимал колени к самому подбородку.
И горы уже были совсем рядом!
Да только стрелки` не переставали вести огонь по орлам. Несмотря на жуткую задымленность данного места, ещё одна пуля попала отважному летуну в корпус, и тут же вторая – в лапу. Обе раны оказались несмертельными, но зато перегруз с такой ношей, как человек, стал критическим. Набравший высоту Мурчачо вновь резко стал проседать вниз, и у Виктора на раздумья оказалось всего лишь несколько секунд. Либо он падал вместе со своим пернатым другом наземь, либо…
Решение пришло моментально:
– Лететь к горам! – свистнул он команду орлу и, подгадывая нужный момент, перерезал кинжалом верёвку лассо. Благо тот оказался острым, как бритва, а предполагаемое место падения приближалось в виде покатой крыши огромного шатра. Увы, до крыши не долетел, но получилось в итоге ещё лучше. Вмазавшись со скоростью в боковую часть тяжёлой, непромокаемой ткани, человек удачно погасил скорость, после чего под собственным весом сполз вниз и встал на ноги. И тут же присел, стараясь, чтобы облако дыма, вращаемое ветерком, не забило дыхание.
На земле творилось сущее светопреставление, потому как данный квадрат занимали не военные, а гражданские лица. Вернее тоже воины и рыцари, но только те, которые признают над собой только приказ императора. Пожар разгорался, паника зашкаливала, единого командования здесь не было. Люди носились в разные стороны, сшибая друг друга с ног, взбесившиеся лошади, рвущиеся к чистому воздуху, вели себя страшно и агрессивно. А какие-то интенданты, слуги и оруженосцы пытались во всём этом аду спасти хозяйское имущество, а порой и вытащить в спокойное место самого хозяина. Кто кричал от растерянности, кто тщился позвать на помощь, кто пытался командовать другими, сам себя не слыша в этой гуляющей волнами какофонии звуков. Довольно часто слышен был визг женщин, которых тут виднелось невероятное множество.
Надеяться Менгарцу на счастье быть замеченным в таком густом дыму иными орлами, которые умели пользоваться лассо, было бы глупо. Следовало вначале как можно быстрее выбраться на открытое пространство.
В шатре, который так удачно послужил «тормозом» при падении, кто-то был. Потому что осевший и ощупывающий свои раны Монах явственно услышал истерический вскрик какой-то женщины и её испуганное бормотание.
– Что это было?! На шатёр бросили огонь?! Сейчас всё загорится! Бежим быстрее!
– Дура! Стой! – рявкнул на неё озлобленный мужской голос. – Я всё не унесу! Хочешь, чтобы мы нищими остались, если всё сгорит?! Держи мешок крепче и не вздумай его бросать! И от меня ни на шаг! Сразу двигаемся по проходу вправо и до самого конца! Если успеем, вырвемся из пожара…
– Ох! Как тяжело!.. – застонала женщина, видимо, основательно нагруженная. – Ещё не хватало, чтобы меня приняли за воровку, пользующуюся пожаром.
– Не бойся! Только не забывай сразу крикнуть, что ты служанка рыцаря Липуха Стройного из Башни! – высокопарный голос прервался ёканьем, видимо, и сам рыцарь взвалил на себя нечто тяжёлое. – Пошли!
– Как же… – ворчала тяжело дышащая служанка, видимо, реально знавшая, насколько её хозяин рыцарь и всё остальное. – Кто тут тебя знает?.. В лицо-то не помнят!.. Ай! Сколько дыма!..
Шатры здесь стояли в два ряда настолько плотно, что между ними надо было протискиваться боком, да в тылах их разделяла довольно узкая дорожка. Но теперь у Виктора уже возникла идея, как добраться до открытого пространства. Раз его сразу не заметили во время падения и не бросились резать и топтать со всех сторон, значит, есть отличный шанс на пару мгновений стать таким, «как все»!
И опять должен был выручить трофейный кинжал.
Разрезая своим единственным оружием стенку шатра, Виктор ускорился втрое. И ещё успел увидеть ярко-синее платье служанки, согнувшейся под тяжестью внушительного мешка, впопыхах сделанного, скорее всего, из чёрного рыцарского плаща.
Дорога была каждая секунда. Так что подраненный эмиссар действовал с максимальной скоростью и отменной сообразительностью. В том числе и по причине того, что за выходом из шатра дыма оказалось многократно больше, чем ожидалось. То есть пожар буйствовал в полную мощь, и если уж не сгореть, то задохнуться в вязком и вонючем дыму было проще простого.
Вставки с зубов и расширители носа – вон! Куртку, благо что там ничего личного или ценного – рывком снять и в угол! Головой, на которой цвет волос изменён и волнистость распрямлена, – в бадью с водой, которая оказалась в шатре как нельзя кстати. На тело – лёгкую цигейку золотистого цвета. Пусть и яркая, зато резко меняет внешний облик. На лицо – нечто белое и плотное, но предварительно смоченное всё в той же воде. В руки и на спину – некий тюк с каким-то барахлом, который, похоже, банально не спешили распаковать после поселения.
Вид ещё тот, как у настоящего погорельца! Но ведь к этому и стремился!
Ну и рывок из шатра наружу. Сразу поворот направо, и чуть ли не на четвереньках, пригибаясь к земле из-за густых клубов дыма, лазутчик в чужом стане ринулся к открытому пространству.
Да только сразу понял, что рыцарь Липух Стройный из Башни – совсем никудышный в ориентации человек. Потому что впереди не просто было всё перекрыто дымом, там уже просматривалось яркое, гудящее пламя. Видимо, пал, летящий по пропитанным жиром шатрам, оказался таким же страшным, как и в хвойном лесу.
«Да он не Липух! – мысленно орал Менгарец, обо что-то споткнувшись и падая на живот. – Он – Лопух! Сам наверняка сгорит и бабу угробит! А куда же мне теперь? Ведь назад – это в центр всего городка!..»
Он припал к земле и, смочив слезящиеся глаза краем сочащейся на лице тряпки, попытался рассмотреть, что впереди, а что сзади. Впереди виднелась довольно массивная стена пламени. Похоже, какой-то шатёр вообще завалился на проход или был сбит туда обезумевшими лошадьми. А на фоне этого огня лежали слабо шевелящиеся, содрогающиеся от кашля, а некоторые уже и застывшие, людские тела. Ведь ни у кого из них на лицах не было мокрой повязки, хоть как-то сдерживающей поступление ядовитого дыма в лёгкие. Хотя и они не спасают от углекислого газа. Виктору бросилось в глаза яркое, синее платье и приваливший его сверху чёрный мешок из рыцарского плаща. То есть погорельцы, родом из княжества Башня, не успели пробежать и пятидесяти метров, как просто рухнули от переизбытка углекислоты в лёгких.
Следовало немедленно бежать назад, пока сам не задохнулся, но в голове у выходца из большого Космоса словно переключились некие реле, толкая мысли вроде как в верном направлении. Отбросив свой тюк, он рывком преодолел пространство, разделяющее его от задохнувшихся людей, и потянул мешок чёрного цвета на себя. Взору открылась женская рука, которая так и сжалась в предсмертных судорогах на куртке довольно молодого мужчины, у которого под правой рукой громоздился ещё больший мешок с личным добром. А значит, по любом размышлении, в багаже всё самое ценное и… подтверждающее личность усопшего. Ну разве что ещё рыцарский медальон пригодится, свисающий с шеи несчастного искателя приключений. И так как эти подтверждения гораздо больше могут пригодиться беглецу, то он не раздумывая снял медальон, повесил его себе на шею, подхватил оба тюка и, стараясь не дышать и внимательно просматривать препятствия у себя под ногами, ринулся в противоположную сторону.