Генеральная стратегическая линия легко укладывалась в формат «берём всё, что можно, и дуем домой», а естественная мотивация для контингента, вытекающая из сложившейся ситуации, была настолько простой и безупречной, что не нужно было ничего придумывать.
Семёну показалось, что ребёнок внимательно слушает их разговор, но он отнёс этот факт к чисто детскому любопытству. Скорее всего, мальчик впервые в жизни слышал, как люди говорят не на родном для него Хаптаи, а на каком-то странном чужом языке.
* * *
Спустившись на нижний уровень, довели до сержантского состава нерадостные вести: все Верхние убиты, силы и намерения врага неизвестны. Нужно немедля блокировать лифты, закрывать гермозатвор и переходить в дежурный режим постоянной готовности к отражению агрессии.
Затем Семён, через Богдана, разумеется, приказал отвести себя к Хранилищу, что и было немедленно исполнено.
В просторном зале-перекрёстке процессия остановилась. Дальше Семён должен был идти в гордом одиночестве.
Этот зал до дрожи в коленках был похож на тот перекрёсток, где группа угодила в ловушку с «мышками» и скорпионами и едва не погибла.
По просьбе Семёна Мадай пересказал последовательность действий Эцэ во время плановых тренировок эвакуации.
Эцэ шёл по центральному тоннелю вон до той двери, что в тридцати метрах от перекрёстка, прикладывал руки к стене, справа от двери, секунд через десять дверь открывалась.
Затем он звал старика и ребёнка, и они ненадолго входили в Хранилище. Потом они выходили из Хранилища, старик и ребёнок возвращались в зал, а Эцэ вновь прикладывал руки к стене, и дверь Хранилища закрывалась.
Вот и вся последовательность.
На вопрос, не произносил ли Эцэ какие-то слова при открытии-закрытии двери, Мадай и другие сержанты ответили отрицательно.
Вся процедура проходила в полном безмолвии. Знающего и Богочеловека Эцэ подзывал жестом.
Также Мадай рассказал, как погиб старший слуга при попытке открыть дверь Хранилища.
Всё было так же, как сейчас, только отсутствовали старик и ребёнок. Сопровождение осталось в зале, слуга подошёл к двери, приложил руки к стене и сразу стал биться в страшных судорогах. Слугу так колотило и трясло, словно его рвали на части демоны.
Так продолжалось с минуту, потом он упал на пол и затих.
Поскольку никто из Нижних не имеет права пересекать вот эту полосатую чёрно-оранжевую линию и входить в тоннель, ведущий к Хранилищу, тело слуги доставали при помощи верёвки с крюком.
– Воодушевляющее напутствие, – засомневался Семён. – Может, ну его в…
– Тебе ничего не грозит, – уверенно заявил Богдан. – Ты неоднократно доказал, что ты Бес.
– Да, это так, но… Не может быть такого, что система защиты Хранилища настроена на… ну, допустим, на ДНК Хранителя?
– Это вряд ли, – покачал головой Богдан. – Хранилища не привязаны к одному поколению, это «долгосрочные проекты», рассчитанные на функционирование в течение нескольких тысячелетий. Если Хранитель умер, это не значит, что всё рухнуло. В системе обязательно должен присутствовать фактор преемственности. Учитывая тот факт, что это Хранилище основал клан сцуктарррх, в смысле – Бесы, можно почти на сто процентов предположить, что дверь может открыть только Бес.
– Почти?
– Ну… – Богдан смутился. – Это образно… Гхм-кхм… Знаешь, даже в самом проверенном и надёжном проекте всегда присутствует крохотная вероятность сбоя. Нет совершенных систем, в каждой при желании можно найти какой-то маленький изъян.
– Ясно, – Семён тяжело вздохнул. – Ну что, я пошёл?
– Да, удачи тебе. Если что – мы рядом.
– Ага, это очень успокаивает. Если что, верёвкой с крюком вытащите.
– Типун тебе на язык! Всё будет нормально, вот увидишь.
* * *
Приблизившись к двери, Семён некоторое время стоял рядом и ощупывал её лучом фонаря.
Собственно, это была даже не дверь, а монолитная базальтовая плита без единого просвета. Семён постукал по ней кулаком – никакого отзыва, никаких вибраций. Должно быть, весит этот камешек тонн десять, а то и поболее.
Справа от двери, на высоте груди, были две небольшие круглые ниши. Дно ниш покрывал пористый серый материал.
Семён вспомнил, что похожая ниша была в портальной камере, и Богдан вкладывал туда ладонь. Да, вкладывал и не умер.
От этой мысли Семён было приободрился, но тут же припомнил, что стало со слугой Эцэ, и бодрость тотчас же сошла на нет.
Семён положил фонарь на пол, поднёс ладони к выемкам и замер, призадумался, на несколько мгновений взял тайм-аут.
За последние сутки ему пришлось неоднократно подтверждать свою «бесовскую» сущность. Эти процедуры были болезненными, порой болезненными до тошноты и утраты вменяемости, но явного вреда Семёну они не причинили.
Тем не менее сейчас Семёну было страшно. Всепобеждающей паники, убивающей разум и заставляющей солдата бежать с поля боя, не было, был конструктивный страх перед неизвестностью, сродни тому, что Семён испытал перед клеткой эмпата.
«Вот сейчас суну руки, а там…»
Семён выдохнул, зажмурился и, втянув голову в плечи, решительно вложил ладони в ниши. Дно ниш было на ощупь шершавым, как крупный наждак.
Семён ждал чего угодно: ржавого ломика навылет через всю голову, жужжащих дисковых пил, ядовитых игл в ладони… Слава богу, ничего этого не было, а только словно бы ветерок подул, несильный, спокойный такой, из ладоней Семёна в стену.
Эти отверстия высасывали энергию.
Они как будто ждали, когда в них вставят ладони, и тотчас же «ожили»: не было ни щелчка, ни какого-либо иного звука, указывающего на включение некоего механизма, наподобие пылесоса, но Семён чётко ощущал отток энергии и лёгкую вибрацию в месте соприкосновения ладоней с покрывающим дно ниш материалом.
Отток энергии продолжался секунд десять, затем в стене что-то щёлкнуло, и дверь с тяжёлым рокотом поползла в сторону. Система защиты безоговорочно признала нового Хранителя.
Позади раздался негромкий ропот.
Семён убрал ладони из ниш и оглянулся. Сержанты сопровождения дружно преклонили колени и, положа руку на сердце, почтительно опустили головы.
– Это по протоколу или как? – спросил Семён.
– Понятия не имею, – Богдан пожал плечами. – Ты позволишь нам подойти?
– Валяйте.
Старик, ребёнок и Богдан приблизились к Семёну, и они все вместе вошли в небольшую круглую комнату, скрытую ранее за монолитной дверью.
Здесь не было ничего, кроме пустого чёрного кофра на три отделения и трёх продолговатых ниш в стене, в которых покоились три титановых ковчега размером с коробку из-под туфель.