Аличе медленно обвела взглядом комнату. Если бы здесь имелся образ Святой Невесты, она упала бы перед ним на колени, но в башне Вальтера ничего подобного не водилось. Поэтому девушка просто зажмурилась и прижала ладонь к сердцу. В горле у нее жгло, она задыхалась.
– Святая Невеста, помоги мне! Змееборец, защити от зла!
Зло преследует ее, и не просто идет по пятам – оно уже внутри. Вальтер посадил семена, и они дали всходы. Он слишком умен и коварен, она дитя рядом с ним – драконом, который строил свои козни еще за сто лет до того, как сама Аличе появилась на свет… «Я даю тебе силу! – говорит он. – Прими ее из моих рук!»
Девушка не заблуждалась: не сила ее ждет, а порабощение. Вальтер решил сделать из нее такую же обманщицу и убийцу, как он сам. Но что ему помешает? Он изобретателен – в другой раз подстроит так, что она будет вынуждена ударить молнией уже не его, а кого-нибудь еще! Тут ведь только надо начать… Ей еще и понравится – так он утверждает!
– Святая Невеста, помоги мне!
Аличе глубоко вздохнула, пытаясь войти в молитвенный транс, как ее учили в лорете. Глубокая концентрация, когда все телесное отринуто, сознание успокоено, очищено от мыслей и полностью подготовлено для общения с высшим. Но сейчас творилось что-то странное. Чем горячее Аличе взывала о помощи к Святой Невесте, тем ярче и страшнее становились наполняющие сознание образы, тем труднее было изгонять их… Аличе испугалась, но ее тело и сознание больше не подчинялись ей. И наконец, словно прорвало плотину…
Зрачки Аличе расширились до краев радужки, она рухнула на кровать, раскинув руки. Ей мерещилось, что она летит над миром, и куда ни обернется, повсюду видит только одно – смерть. Гибель со всех сторон, куда ни глянь – везде пламя!
Ей виделось, как страшной смертью умирает Фьямма – огненный дракон разрывает ее изнутри!
…как стая огненных ос жалит до смерти ее отца, и Даниэль падает на пол кузни, успев подумать: «Я дурак! Как же я сразу не догадался, кто он!!!»
…как погибает неизвестный ей алхимик с железными глазами, даже не замечая то, что с ним происходит, а думая только о своем новом открытии, которое перевернет все понятия о времени и пространстве…
…как гибнет в отчаянии всеми преданный герцог Амедео…
И множество других смертей в драконьем пламени являлось в видениях Аличе. Бесчисленные жители Амаро, Вишневой Лореты, Сомбры, Сантории, Мондрагоны…
Рушится цитадель Молино, пылают башни Каррены!
Маленькая фигурка падает в жерло вулкана – и летит, летит…
Она видит Грега, плавающего в луже черной крови.
И наконец, видит, как гибнет она сама.
В пламени… Кого?!
Пожиратель Мира, убийца всех ее близких и множества невинных… Но разве это не Мондрагон?
Изумление было так велико, что Аличе вышла из транса. Взгляд ее сфокусировался, губы прошептали:
– Вальтер? Почему Вальтер?
Аличе полежала немного, приходя в себя. В комнате было темно, из окна веяло предгрозовой сыростью. Девушка поднялась, спокойная и сосредоточенная. Ни страха, ни колебаний больше не осталось. Видение подсказывало, что ее близкие на грани гибели – это сейчас важнее всего. Фьямма? Отец? Близкая опасность грозит обоим…
Аличе открыла ставни настежь, взобралась на мокрый подоконник, раскинула руки и бросилась в небо.
* * *
Она летела всю ночь долгим, кружным путем вдоль реки – боялась в темноте промахнуться мимо спящего города. Небо уже начало понемногу светлеть на востоке, когда внизу на излучине показался Фиоре, окутанный чуть светящейся розоватой дымкой.
При виде этого свечения Аличе испытала непонятное отвращение и сильнейшее нежелание туда лететь, которое усиливалось с каждым взмахом крыльев. Тогда она вспомнила про магический туман, о котором упоминал Вальтер, – розовый туман, отпугивающий драконов. Что ж, она подлетит так близко, как сможет, а дальше пойдет пешком – выбора нет.
Аличе описала круг над городом, залетела со стороны реки, распахнула крылья и устремилась в пике. Молнией пронеслась над какими-то обугленными развалинами на холме; почти теряя сознание, скользнула над самой водой, и, превратившись еще в воздухе, в изнеможении упала на мокрый песок. Несколько мгновений она лежала, глотая воздух. Но время уходило, отдых – потом! Аличе через силу приподнялась и огляделась. Куда идти? Где живет этот знаменитый алхимик Лука?
Впрочем, тут и спрашивать было незачем. В нескольких сотнях шагов, у самого берега, в темное небо рвалось пламя. В воздухе пахло дымом и гарью. Аличе со стоном встала и похромала туда мимо чьих-то огородов, лодочных причалов и мусорных куч.
На заднем дворе богатой усадьбы было светло как днем, алые отблески пламени плясали на черной воде. На берегу и в саду суетились десятки людей. Несмотря на дождь, кузница сгорела уже почти целиком, но время от времени из развалин все еще выхлестывали длинные языки пламени. Люди по цепочке передавали ведра с водой, поливая тлеющие бревна и стену городской усадьбы кузнеца, чтобы на нее не перекинулся огонь. Другие сидели на крыше дома, карауля, чтобы фонтаном летящие в небо искры не подожгли ее. Но большинство праздно таращились на чужое горе. Аличе, протолкнувшись вперед, в ужасе уставилась на догорающее пожарище. Где отец? Если он был внутри… Не опоздала ли она?!
– Папа! – воскликнула она, оглядываясь. Вокруг были только чужие лица.
Аличе выбралась из толпы и побежала к дому. Надо найти хозяина, этого алхимика Луку, и спросить его!
Луку она нашла почти сразу. Точнее, его ростовую металлическую статую. С одной стороны статуя блестела, как новенькая, с другой была сильно закопчена – видно, пострадала при пожаре. Лука стоял на газоне, как живой: презрительно выпяченная нижняя губа, руки сложены на груди, голубые эмалированные глаза смотрят подслеповато и загадочно… На почтительном расстоянии от Луки толпился народ, глядя на него с суеверным ужасом. Только статная женщина средних лет с невозмутимым лицом, ни на кого не обращая внимания, полировала металл суконкой. Две рыжие девушки, смахивая слезы, разбивали вокруг статуи клумбу.
– Простите, – робко обратилась к женщине Аличе. – Вы не видели Даниэля, алхимика из Каррены?
– Даниэля? – раздался голос у нее за спиной. – Кто спрашивает про Даниэля?
Аличе обернулась. Перед ней стоял богато одетый толстячок с золотой цепью магистрата на шее, в съехавшем на один глаз меховом берете. В руках он держал почерневший от копоти горшок, из которого сочилась легчайшая струйка розового дыма. С каждым мгновением она становилась прозрачнее. Аличе не понимала, что это означает и откуда такое безнадежное выражение на добром лице толстяка.
– Я ищу мэтра Даниэля… – начала она.
– Девочка, мэтра Даниэля здесь нет, – ответил магистрат, в полном отчаянии глядя на почерневший горшок, из которого больше ничего не сочилось. – Он вчера вечером спешно выехал на родину.