– Все в порядке, – прошептал он подскочившему парню, – но падать все-таки не следует. Мечник, который падает, должен тут же вскочить на ноги, даже если его учитель продолжает лежать. Хватит пока, следует отдышаться. Да и голод дает о себе знать.
– Голод – это хорошо, – буркнул подошедший Моллис. – Значит, ты идешь на поправку. Одно не пойму, какой будет прок от твоих танцев, когда пираты появятся на горизонте.
– Пока никакого, – ответил Игнис. – Однако строитель, который закладывает фундамент дома, тоже никого не может укрыть от дождя.
– Пусть строитель поспешит, – сплюнул за борт Моллис. – Опасность может заклубиться со дня на день.
Опасность заклубилась ровно через две недели. За эти две недели Игнис если и не вернул прежние силы, то хотя бы перестал морщиться от боли при каждом движении и все-таки смог подобрать легкий доспех и даже выбрал небольшой щит. Шупа бойко повторял танцы со внесенными Игнисом уточнениями, хотя и пытался найти в трюме что-то, похожее на меч наставника. Но уж что он делал особенно хорошо, так это растолковывал принцу, какие паруса для чего служат, почему парус на главной мачте большой, а на первой – малый. Зачем малый парус на косой мачте на носу и косой парус на задней мачте. Как с ними обходиться, и как можно одновременно управлять кораблем парусами и рулевым колесом. С величайшим почтением из украшенного бронзовыми узорами ларца было извлечено диковинное устройство, которое надлежало наводить на солнце или на звезды, чтобы узнать, где находится корабль, когда не видны берега, или берега незнакомы. Игнис, который после каждого занятия хотел только одного – упасть на палубу и забыться, с уважением вглядывался в карты и какие-то, выполненные на старых пергаментах таблицы, и вместе с Шиару удивлялся, когда вместо обычного масляного корабельного светильника, закрепленного в подвесе из двух бронзовых колец, Шупа притащил плошку с белым маслом, в которой плавал разлинованный кружок с приклеенной к нему иглой. Шупа с гордым видом покрутил плошкой, но игла упорно показывала куда-то на правый угол кормы судна.
– Это компас, – объяснил паренек. – Этот конец иглы всегда показывает на север, этот на юг. А твой дом, Игнис, если верить компасу и картам, вон там.
Так и было. Дом принца оказался точно посередине кормы. Игнис вспомнил карту, которую рассматривал днем раньше. Вернуться домой можно было двумя способами – развернуть корабль и плыть в обратную сторону, или сделать крюк длиной в несколько тысяч лиг – выйти из моря Тамту в океан Тиамату, уйти на север, сунуть нос в негостеприимное и опасное море Апсу и держать путь до ледяного и еще более опасного моря Хал. И уже там сходить на берег и добираться через Валу, Аббуту и Ардуус – домой. Как там близкие? Что думают об его исчезновении?
В груди у Игниса защемило, словно неведомая боль пыталась проникнуть в его сердце, он стиснул зубы и поднялся.
– Опять? – удивился Шиару. – И получаса не прошло, как ты взмок от пота с головы до ног!
– Умывайся по€том, если не хочешь умываться кровью, – ответил Игнис и взмахнул мечом.
Первый корабль, который они встретили, появился на горизонте через две недели после того, как Игнис поднялся на ноги. К тому времени «Белый» уже миновал скалы Астарты и вышел в океан. Игнис еще не успел привыкнуть к ветру и небу, которые переменились неуловимо, как Моллис взлетел на мостик, приложил к глазу медную трубу со стеклами, выругался так, что даже ветер как будто стих на мгновение, и раздраженно покачал головой:
– Галера, побольше нашего кораблика. В хороший ветер скорость, конечно, у нее не наша, но она под ветром, да и ветер слабоват… И гребцы ее гребут так, словно им разрешили издохнуть нынешним вечером. А у нас только два десятка весел… Но когда мы убегали? Редко мы убегали. И все-таки гребцов не менее сотни, а может, и больше, еще и воины на палубе. Не могу понять. Кораблик вроде не пиратский… Флага нет… А ну, молодцы! Быстро по местам!
– Вроде не пиратский? – не понял Игнис, который тоже поднялся на мостик.
– Галера аккадская, но Аккады нет, – отрезал Моллис. – Те аккадские города-порты, что еще десять лет назад торговали сами по себе, теперь все под степными танами. И аккады в них или вырезаны, или стали как все – маннами. Так что, уверяю тебя, можешь смеяться, но это галера степняков. И на палубе степняки. На, смотри. И заметь! Никакой магии! Ханейская штучка!
Игнис приложил к глазу трубу. Сначала он не увидел ничего, кроме неожиданно близких, но нечетких, расплывающихся в месиво волн, потом вдруг поймал трубой корабль и вскрикнул от неожиданности. Галера была как на ладони. Единственный ее большой парус был подобран, но длинный ряд весел ожесточенно месил волны. Корабль шел наперерез «Белому».
– Приглядись, – заметил Моллис, – товара на палубе нет. У мачты что-то вроде груды оружия. Борта побиты, словно галера билась о скалы в тесных проливах. И мечи. Мечи обнажены у воинов на палубе. И их там не менее полусотни. Видишь? У них швартовочные крючья!
Игнис отдал трубу капитану, посмотрел на палубу «Белого». Моряки торопливо забирались в бочки. У каждого был небольшой лук, короткий меч. С десяток моряков с копьями скрылись за рубкой.
– Шупа! – рявкнул Моллис.
– Я здесь! – высунулся из крайней бочки парень.
– Быстро в рубку! – зарычал Моллис.
– Но капитан! – заныл парусный мастер.
– Или я забью эту бочку крышкой! – пригрозил Моллис.
Шупа с обреченным видом побрел в рубку.
– Что-то не так, – пробормотал, вновь приложив трубу к глазу, Моллис. – Обычно эти отбросы скачут по палубе, орут, словно пытаются убедить сами себя, что они смелы, как львы, а эти стоят, будто истуканы. И, мне кажется, у них трупы на палубе, не менее десятка. Что? Лень до борта дотащить?
– Можем уйти? – спросил Игнис.
– Ветра бы… – почти заныл капитан и вдруг широко улыбнулся, показав два ряда белоснежных зубов. – Хорошая драчка будет! Очень хорошая! Иди к копейщикам, пока они не пойдут в дело, не высовывайся, а то всю службу испортишь.
На палубе галеры и в самом деле стояли степняки, но чем ближе становилась галера, которая теперь уже нагоняла «Белого», идя почти борт о борт, тем больший ужас охватывал Игниса. Степняки, которых было на палубе более полусотни, напоминали вставших на ноги мертвецов. Многие из них были ранены, у одного, как показалось Игнису, не было руки, но он стоял вместе со всеми, хотя обрубок его даже не был затянут тряпицей, разве что опален огнем. Игнис не мог рассмотреть трупы на палубе, поскольку галера была выше «Белого», но другое отчего-то поразило его, заставило задрожать; из борта галеры в два ряда торчали весла. Их было много, но едва ли не треть из этого множества была сломана, и короткие обломки точно так же шевелились и двигались в лад с целыми, словно гребцы их потеряли разум.
– Ужас, – прошептал уже не черный, а почему-то серый Шиару, который стоял рядом с Игнисом. – Ужасом веет от этого корабля. Смотри! Смотри на борта! Они что, подбирали такие кривые доски? Видишь? Или корабельщик разума лишился?