В принципе, противник не такой уж безобидный. Но, упустив возможность внезапного удара, они проиграли. Я рванул из кобуры «стечкина» и прыгнул с тротуара на улицу — в грязь — чтобы выйти из окружения.
Дальше было просто.
Было их человек восемь — кто такие? Вот что важно! — и я быстренько, не торопясь даже, положил практически всех. Не забывая, что хотя бы одного пленного взять надо.
Мне не очень хотелось вообще-то их убивать. Но… как-то очень уж быстро все произошло. По-моему, они не успели понять, что обречены — они же только что напали! — и не оставили мне никакого выбора.
Да к тому же я перепугался за американку. Женщина, в конце концов.
Ход событий переменился, как это и положено, мгновенно.
Последний из оставшихся на ногах нападавший сообразил наконец, что даже бежать поздно, и замер на месте. Одновременно сиплый голос откуда-то сбоку проревел:
— Замри! Или я ее прикончу!!
Я повернул туда голову, как раз чтобы услышать отчаянный женский вопль: судя по всему, один из громил схватил мою так некстати купленную американку и приставил ей к горлу нож.
Я без промедления пристрелил последнего из остававшихся передо мной, а владельцу ножа ответил:
— И на здоровье! Приканчивай! Посмотришь потом, как долго успеешь прожить.
— Брешешь! — не замедлил с репликой храбрец. — Это твоя баба! Ты ее купил!
Ага. Понятно. Вот только понятно — что. На рынке они были, а до того? И кто это вообще может быть?! Я ж всех вроде убил. Еще в прошлой серии…
Хотя, конечно, не всех, если подумать…
Подумать я не успел. Слева, из темноты, что сгущалась под высокой стеной чьего-то дома до полной непроглядности, сухо шваркнуло. И в меня полетела самая настоящая молния.
Никакая не шаровая. Этих-то я тут нагляделся уже досыта. Спас меня, как всегда, пузырь, вздувшийся вокруг со всей дурацкой скоростью: в первую голову досталось мне же самому — по ушам. Как еще пистолета не выпустил из рук.
Но в те короткие мгновения, пока я падал под защитой кокона, подсознание мое закончило складывать два и два и выдало мне наконец выводы, до которых стоило додуматься сразу же.
Эти ребята не сталкивались со мной прежде. Во-первых. Они не знали про шокеры, не знали про защиту — не знали вообще ничего. Андестенд? [1] А во-вторых — и это у меня опять все остальное из головы вышибло, — у них был колдун!
Кокон лопнул, и я повалился в грязь. Успев, однако, поднять руку с пистолетом. Кувырнулся по склизкой осенней каше воды, земли и снега, в которую превратилась улица, и на ходу превратил шапку в шлем с ноктовизором [2] .
Молния с треском вспорола воздух еще раз. К счастью, стрелок из неведомого мага оказался тот еще. Да и мне воспоминания прибавили прыти — если и не «маятник», то уж камаринского-то я оторвал будь здоров в этом неведомом теретском переулке.
Только грязь из-под сапог летела.
Рабыня моя несостоявшаяся опять закричала. Одновременно из тени раздался писклявый старческий голосок:
— Тащи ее скорей! — предназначавшийся, видимо, последнему оставшемуся целым громиле.
Но я уже разглядел все, что мне требовалось. И остановился, как раз имея женщину с держащим ее мужиком на правом траверзе.
— Эй, ты! Не знаю, кто будешь, — продолжил, обращаясь ко мне, невысокий человечек в плаще, прижимающийся к стене дома. — Давай разойдемся по-хорошему!
Рупь, как говорится, за десять — он не понимал, что я его вижу! После всех злодеев, с которыми мне пришлось тут иметь дело как джинну, уровень этих нападавших просто не представлял собой ничего. Гопники какие-то, да и только!
— Чего вам надо? — рявкнул я, используя аудиосистему — вспомнил! — и разглядел, как фигура под стеной дернулась. То ли незнаком с усилителями звука, то ли, наоборот, знает, какому это рангу соответствует.
Я-то представлял. Примерно. Но этот, судя по всему, старичок под стеночкой до дипломированного мага никак не дотягивал. Да даже до серьезного колдуна.
Тот же Залиба, не ко времени будь помянут, давно бы уже применил ко мне что-нибудь посерьезней обычной молнии. Э! А чего это он там делает?
Мужичок в тени, продолжая полагать, что невидим, начал совершать какие-то движения, которые для моего успевшего уже здесь насмотреться взгляда донельзя напомнили натягивание арбалетной тетивы.
— А ну не балуй! Ты, там, под стеной!
Скрюченная фигурка подпрыгнула, как подброшенная.
— Ты че, ты меня видишь!?
— И слышу тоже. Не ори. Чего вам надо, спрашиваю!
Колдун пошевелился. Похоже — потоптался. Но молниями швыряться пока не стал. А может, они у него кончились.
— Кто ты такой, не пойму, — сообщил он. — Ты ж не маг, парняга! Приезжий, что ли, будешь?
Любопытный, гля!
— Не твоего ума дело! Я к вам не лез. Это вы на меня напали. Если хочешь разойтись — отпусти мою женщину, на этом и сторгуемся.
— Не! — неожиданно живо ответил неведомый колдун. И поднял перед собой нечто, весьма напоминающее арбалет с внутренней пружиной. — Уж больно ты грозен будешь, как я погляжу! Девку твою мы себе оставим: ты ребят моих положил — вот девка вместо виры пойдет. А ты ступай себе. Не хочу я с тобой связываться! И смотри. — Оружие в его руках было направлено в мою сторону. — Напугал ты меня крепко. Так что теперь я не промахнусь! Ты не думай! Один раз я сумею — жить-то хочется! Громобой свой не вздумай подымать!
Да чтоб тебя! А ведь я всерьез собирался с ними разойтись мирно. Разойдешься тут — как же! Держи карман шире. А вот про огнестрельное оружие он, оказывается, знает!
Внезапно дикая мысль пришла мне в голову. Я понимаю, что никаких оснований к тому у меня не было, но тем не менее в тот момент она почему-то показалась мне разумной.
— Чем знаменит Париж? — Почему я про Париж спросил, понятия не имею. Просто пришло в голову.
— Не знаю я никакого Парижа, — ответил колдун.
Я ему поверил. Сумасшедшая мысль, что это кто-то с Земли, попавший сюда раньше меня (каким способом? — а хрен его знает), испарилась так же быстро, как и появилась.
Я понял, что это мне надоело. Поднимать пистолет даже не потребовалось. В ноктовизоре прицельная сетка давно захватила фигуру у стены в центр перекрестья. Мысленным усилием я дал команду.
Вот только не подумал, во что это выльется. На плечах у меня что-то хлопнуло, что-то хлестнуло по шлему, и два ослепительных луча вонзились неизвестному в грудь. Бедолагу приложило о стену, и он сполз на землю бесформенной кучей тряпья.