Но тут мы наконец вышли на свет. И я, остановившись на, так сказать, пороге пещеры, пригляделся и понял, что им меня удалось-таки удивить…
Во-первых — тут было солнечно. Абсолютно чистое безоблачное небо, с которого сияло совершенно по-летнему яркое солнце.
Во-вторых — тут и было лето. Без дураков. Самое настоящее лето без единой пожухлой травинки, хвоинки или листочка. С бабочками и стрекозами, порхающими над альпийской лужайкой, что раскинулась у выхода из пещеры.
В-третьих — мощенная плитами дорога, расширяясь, как исполинская парадная лестница, полого спускалась по склону холма вниз и подобно реке впадала в рощу гигантских деревьев… Монументально, да…
В-четвертых — эти деревья…
По моему субъективному ощущению, мы в данный момент, выйдя из-под земли, находились на высоте метров двухсот над дном долины. Так вот: стволы деревьев подымались стройными колоннами еще как минимум на такую же высоту — и только там распускались густой темно-зеленой кроной, сплетавшейся с соседними такими же…
И все это — насколько мне было видно, по гребню окружающего кольца холмов — или кольцеобразного холма? — или горы все-таки? — окружено было сплошной облачной стеной, очень аккуратным цилиндром уходящей на совсем уже запредельную высоту. И только там распахивавшейся наподобие «глаза бури», чистому небу в высоких полосах перистых облаков.
Да… Имелось на что посмотреть.
Ну что еще? Ах да: и тут тоже было полно корредов.
Может, не то чтобы полно… Но не толпа — уж точно. Во всяком случае несколько десятков штук я рассмотрел на открывающемся с нашей обзорной точки пространстве.
Чем-то они там занимались. Не то ловлей кузнечиков в высокой траве, не то собиранием гербария… Далеко — не разобрать. Копошились в общем. А специально вглядываться мне не хотелось.
— Ну? — посмотрел я на Стража Врат. — Куда теперь? Туда? — Я кивком указал в сторону рощи. Как будто здесь был еще какой-то путь…
Но с другой стороны — черт их маму знает, этих ненормальных. У какого-то не то африканского, не то южноамериканского племени, слышал я, есть такая шутка: столкнуть человека в водопад.
Так что весьма разнообразно понимание людьми того, как должно быть правильно… Но в данном случае я не ошибся. Страж, увидев мой кивок, не говоря лишних слов (ага…), развернулся и потрусил вниз по лестнице-дороге.
Нам со Сметаком ничего не оставалось, как последовать за ним.
Спуск получился достаточно долгий. С километр где-то, пожалуй. А что вы хотите — полого потерять двести метров высоты? По мере нашего движения деревья уходили все вверх и вверх. Становясь из гигантских, какими они мне представились от пещеры, просто уже исполинскими. Да и чего удивительного? Если сосна вымахает с Останкинскую телебашню — поневоле придется запрокидывать голову, чтобы увидеть, где там у нее верхушка…
Впрочем, я не уверен, что это были сосны. Скорей уж никогда не виденные мной живьем секвойи. Да и сосной тут не пахло. Гладкие, точно кожаные, стволы источали какой-то горький аромат.
Как у эвкалипта. Но несколько в ином роде… А вот какой именно — опознать я не смог. Ну да, впрочем, я не специалист… А вот фильтры в нос я на всякий случай вставил.
Слишком уж запах был силен. Буквально до одурения. А оно мне надо? Вот и я так же подумал и решил обезопаситься. От греха подальше. Может, именно потому сюда в человеческом виде, кстати, и нельзя заходить — из-за запаха…
Но место было и без того примечательное. Приемный зал, где я сожрал родовую реликвию и который, чего греха таить, произвел на меня сильное впечатление, выглядел жалкой копией данного лесного массива.
Поперечник стволов в основании был никак не меньше пяти метров. А может быть, и больше. Всю землю между деревьями покрывал густой кустарник. Типа малинника. Хотя вряд ли малинник. Просто — похож.
Сверху, через редкие прогалины в сцепившихся кронах, пробивались лучи солнечного света. Прорезая колоннаду древесных стволов, как прожекторы. В этих лучах мелькали какие-то птицы.
Ну и, конечно, здесь тоже были корреды. Их несуразные силуэты там и сям маячили вдали над кустарником. А пару раз деловито перебегали дорогу, не обращая на нас никакого внимания.
Да, похоже, они тут были свои… В отличие от нас. Поскольку Страж Врат каждый раз останавливался, уступая дорогу. И не выразил ни малейшего желания подходить к бегающим деревяшкам близко. Так что, может, и не врал, что эльфы у Старших только в наружной охране работают…
Между тем мы шли, все больше углубляясь в гигантскую рощу. Окружающих холмов уже не стало видно за деревьями. Да и дорога начала петлять между гигантскими корневищами.
Шли весьма долго. Я даже стал подумывать — не сотворить ли «виллис» для ускорения процесса. Но тут каменная лента, вывернувшись, обогнула основание очередной древесной башни, и впереди открылось что-то вроде поляны.
«Что-то вроде» — это исключительно из-за нарушения масштабов. Для меня это, безусловно, была поляна — метров сто поперечником. А вот для гигантского леса — вряд ли это можно было считать хотя бы прогалиной. Сверху даже разрыва в кронах не наблюдалось.
Дорога же здесь расширялась. Превращаясь в каменный круг. Почти во всю поляну размером. На входе на эту площадку возвышались каменные ворота. Очень простые: два столба и поперечина.
Не такие примитивные, как в Стоунхендже, изящные даже. Но сходство сразу приходило на ум. Хотя бы потому, что с другой стороны стояло точно такое же сооружение и от него начиналась точно такая же дорога.
А вот зачем в противоположных точках имелись еще двое ворот — сказать было сложно. Там никаких дорог не было. Просто ворота — и все.
Посредине каменного круга располагалось небольшое каменное возвышение. Квадратное в плане. И именно к нему прямиком направился Страж, всем своим видом показывая, что нам следует идти за ним.
Ну мы и пошли… А куда еще было деваться? Мощным толчком бросить тело вверх, ухватиться руками за горизонтальный сук в трех метрах от земли и в полете развернуться винтом на сто восемьдесят градусов?
Так редкая птица, сиречь человек, долетит этаким манером до середины Днепра! Не по человеческим силам задачка… А учитывая, что я вообще не человек, а джинн, — так лучше и не пробовать. Да и нет тут нигде сука в трех метрах от земли…
Страж Врат запрыгнул на возвышение — там было-то от силы четверть метра — и обернулся к нам. Я взошел на плиту. Сметак тоже запрыгнул. Все вместе мы прошли и встали в самом ее центре.
Затем между оборотнями произошел обмен какими-то интонациями. Выраженными ворчанием со стороны Стража и неуверенным поскуливанием Сметака. После чего оба улеглись по бокам от меня.
Положив головы на лапы и даже зажмурившись. Причем Сметака-то я вполне мог понять. А вот Страж-то с чего? Ведь совершенно никаких, как выразился Илья Варшавский, «Тревожных симптомов нет!».