— Оно там, — уверенно заявила Венера. Либо так, либо ей придется искать новый дом. Раш вряд ли будет подходящим местом для жизни, если им завладеет Формация Фалкон.
Венера попыталась убедить себя, что дело лишь в этом — комфортно или некомфортно, — но воображение упрямо рисовало картины другой жизни, жизни при отцовском дворе с опальным изгнанником-мужем. Они съедят его живьем, эти злословящие придворные, эти дамы с начерненными веками и отравленными заколками в волосах, эти мужчины с глазами-буравчиками и кинжалом за поясом. Он стал бы объектом их злобных шуточек и насмешек, и никто не стал бы на его защиту.
И, конечно, для нее будет личным оскорблением и унижением, если его убьют.
— Ну, если там неопасно, тогда пойдем, — сказала она, но волнение в штурманской рубке отвлекло Чейсона. Он отвернулся, и Венера наградила его недовольным взглядом.
— Гридд! — Трэвис отчаянно махал адмиралу. — Свалился!
Чейсон нырнул к двери.
— Отравился?
— Не думаю. Больше похоже на истощение.
Все устремились к штурманской, и Венера последовала за ними. Некстати, досадно, но ей нужно поддерживать мужа. Прежде чем войти в каюту, она придала себе озабоченный вид. Воздух здесь был спертый, зловонный, как, впрочем, и на всем корабле. Гридд бессильно висел в воздухе, и растрепанные седые волосы окружали голову подобием ореола.
— Я вас привел, — прошептал он, когда Чейсон дотронулся до его плеча. На лице старика появилась полуулыбка, хотя глаза оставались полузакрыты. — Пора отдохнуть.
— Слипстрим спасен благодаря тебе, — сказал Чейсон. Гридд приподнял голову, остановил взгляд на адмирале и слабо рассмеялся.
— Не корми меня банальностями, мальчик. Только сделай так, чтобы те идиоты из академии услышали об этом. Я доказал… — Он начал задыхаться. — По-старинке лучше… гелиевые карты… чушь…
— Пошлите за врачом! — крикнул Чейсон, но было уже слишком поздно. Гридд дернулся и вздохнул, а затем затих.
Кто-то не сдержал слез, кто-то шмыгнул носом. Венера скрестила руки на груди, но ей ничего не оставалось, как только ждать. Военные долго не горюют; минута слабости — и все вернутся к своим делам.
Они зашли слишком далеко, и еще одна смерть уже не могла остановить их.
В ушах грохотали насосы защитного костюма и ее собственное дыхание. Каждые несколько минут громко звенел звонок, и приходилось наклоняться, чтобы завести управляющий насосами часовой механизм. Небольшое окошечко медного шлема ограничивало обзор. В непривычном, напоминающем мешок клеенчатом костюме она чувствовала себя словно в тюремных стенах, в нем было жарко, как в термосе, и это вызывало подсознательное беспокойство, усиливавшееся невесомостью и темнотой.
Ну и пусть. Венера пребывала в состоянии полного восторга — ничего подобного она еще не видела. Удивительное место!
Голубые лучи скользили по стенам вверх-вниз, прыгали, метались, отзываясь каскадом сверкающих отражений — сундучок Анетина был полон сокровищ.
Венере доводилось видеть вихревые облака — они напоминали заполненные клубящимся паром трубки. Здесь, внутри корабля с сокровищами, происходило нечто подобное — только здесь спираль образовывали не облака, а тысячи драгоценных украшений, золотые монеты, фаянс и резные статуэтки.
Сети, которыми сокровище когда-то крепилось к стенам, ветшали на протяжении столетий, и каждую неделю или две какой-нибудь драгоценный камень или монета отделялись от соседей и дрейфовали в центр судна. Там их захватывало почти незаметное вращение, в котором участвовало все в Вирге. Насколько знала Венера, феномен был связан как-то с орбитами и течениями. Так или иначе водоворот этот возник, расширился и оставался устойчивым в течение многих веков, перемещая захваченные им объекты медленно — минутная стрелка ходит быстрее, — но неумолимо. Суетливое вторжение искателей сокровищ нарушило тонкий, устоявшийся порядок.
Сейчас все эти изумруды, гранаты и рубины, сотворенные пламенем Кандеса, двигались по другим орбитам. В луче света то и дело мелькали сокровища, попавшие сюда с другого края света: янтарь или алмазы. Монеты двух десятков государств с чеканными профилями кормчих и королей вторгались в облака из платины и серебряных пуговиц. Под прохудившейся сетью стояли картины — небесные пейзажи и строгие портреты мужчин, глаза которых оживали, будто у проснувшихся призраков, когда их касался луч света. Одна картина — только одна! — отделилась от остальных, и теперь в центре разгулявшегося циклона стоял высокий, суровый человек в черном платье, черные глаза которого — глаза высокомерного родителя — презрительно смотрели на мародеров. Иллюзию реальности портила лишь золоченая рама. В груди мужчины зияла свежая дыра — след от пули, выпущенной первым вошедшим сюда слипстримером.
Венера не сомневалась — эпизод еще долго будет предметом шуток и подначек.
Чейсон с полнейшим равнодушием проплыл через все эти сияющие созвездия в направлении капитанского мостика. Венера поспешила за мужем, не забыв, правда, прихватить по пути парочку приглянувшихся вещиц.
Фонарик в руке адмирала осветил тесное старомодное помещение. Венера ожидала увидеть скелеты, но никаких следов насилия не обнаружила — очевидно, Анетин отличался склонностью к порядку и чистоте. В центре комнаты стоял пьедестал для карты, и сверху к нему была пристегнута шкатулка из кости, инкрустированная фантастическими сценами из мифов: мужчины и женщины на животных, которых, насколько она помнила, называли лошадями. Рука Чейсона застыла над крышкой.
— Ну же, открывай! — Конечно, он не мог ее услышать; даже свой голос показался Венере приглушенным. Она подскочила, чтобы схватить шкатулку, и в этот самый момент Чейсон откинул крышку. Два фонарика осветили содержимое.
Находившийся в ней предмет был простым белым цилиндром немного длиннее ее ладони, с черным ободком по центру и петлей на конце, за которую его можно было взять. Сделан он был из какого-то прозрачного кристалла. Чейсон снова заколебался, затем все же вынул кристалл из шкатулки.
— Ключ к Кандесу, — прокричал он, наклонившись к Венере, но она все равно едва расслышала сквозь металл. — Как и сказано в старых книгах.
— Будем надеяться, что он работает.
— Кандес же работает. Почему бы и нет? — Он положил ключ в шкатулку, закрыл крышку и замер на несколько мгновений, опустив, словно в молитве, голову.
Озадаченная, Венера снова наклонилась к нему.
— В чем дело?
Ей показалось или он действительно вздохнул?
— Я просто пытаюсь решить, что делать дальше. Гехелленцы будут кружить вокруг Листа Хора, пока мы не выйдем. Как нам добраться до Кандеса?
— А ты не из тех, кто умеет радоваться жизни, верно? — Да, сама она об этом не подумала. А наверно следовало бы — потому что он был прав.
Между княжествами Кандеса и самим Солнцем Солнц лежало широкое пустое пространство. Венера знала, что им придется пройти двести или триста миль, чтобы добраться до древнего солнца. Температура на Кандесе была такая высокая, что ни облаков, ни жилья, ни вообще чего-то живого быть там просто не могло. Изрядно потрепанный экспедиционный флот Слипстрима станет легкой мишенью для боевых сил Гехеллена.