Но лежа здесь без чувств, в забальзамированной и иссушенной оболочке, Армигер продолжал думать. Он был замкнут в парализующем круге горя; все его мысли обращались к высшему «я», основе его существования, а поскольку оно исчезло, каждая мысль упиралась в тупик. Идеи и воспоминания наталкивались на этот барьер, и в мозгу у Армигера воцарился хаос, в котором ни одна мысль не могла сформироваться до конца и ни одна идея не выкристаллизовывалась в отточенную форму. Смутные кошмарные образы, непонятные воспоминания и монотонные фрагменты множились и отражались друг от друга. Эта плоть обратится в прах, но настоящее тело Армигера представляло собой нитевидную сеть, созданную нанотехнологией, которая могла жить веками. Как и отзвуки горя.
Поэтому ничто не имело значения и не могло потревожить его покой. Однако глаза его открылись.
Он почувствовал слабую вибрацию. Звук чьих-то шагов пробудил его. Кто бы тут ни шел, это было двуногое существо, с тем же ритмом шагов, что и у человека, хотя не исключено, что приближался один из механских стражников Вентуса, чтобы расчленить его.
Это не имело значения. Он попытался закрыть глаза, но они не повиновались.
Тем не менее он не мог не слушать, а шаги все приближались. К ним прибавилась еще пара ног, потом еще одна. Донеслись голоса. Люди стояли прямо напротив его ниши.
Душу Армигера, пребывавшую в хаосе, охватила ярость. Почему они не хотят оставить его в покое? Люди даже представить не могли, какую он испытывал боль. Они убили его; неужели теперь вернулись, чтобы надругаться над останками? В горле сжался комок, и, если бы у него остались легкие, он бы недовольно заворчал. Кулаки поднялись вверх, ударились о камень и, дрожа, опустились назад.
Гнев переполнял его. Он заглушил плачущие внутри голоса. Все внимание Армигера обратилось на стену, за которой раздался первый звук молотка.
- Он же генерал! У него не может быть никаких драгоценностей! - пробурчал Холт, настороженно оглядываясь по сторонам.
Старший из могильных грабителей, Эней, посмотрел на приятеля с добродушной насмешкой. Холт участвовал в ограблении парочки курганов возле Барендта. Операция состояла из походов по лабиринтам; предполагалось, что в центре каждого кургана находится могильный склеп. В одном случае им повезло, но склеп был давно завален. Они пробирались через глину и камни в душном туннеле при свете светлячков, привязанных к палкам конским волосом. Операция заняла несколько недель, но она того стоила, поскольку они нашли несколько слитков спекшегося металла, немного золота и нефритовый маятник.
Холт испугался тогда; теперь, впервые оказавшись в катакомбах, он, естественно, сдрейфил еще больше. Коридор здесь был узкий и с низким потолком, так что лампа Холта отбрасывала светлое пятно на пол и потолок, оставляя все остальное во тьме. Холт настороженно вглядывался во тьму, поскольку порой свет лампы отражался от скользких колонн, рядами шедших вдоль туннеля. Эней знал, на какие оптические фокусы они способны; он был здесь раньше. Если поддаться игре воображения, колонны превращались в людей, неподвижно стоявших вокруг.
- У него может быть все, что угодно, - сказал Эней. - Никогда не знаешь, что человек захочет взять с собой в могилу. В любом случае, поскольку он аристократ, у него должны быть золотые зубы.
Холт что-то пробурчал себе под нос. Корр, третий член команды, нетерпеливо помахал им из галереи. Его нетерпение было вызвано не страхом, а элементарным желанием поскорее закончить неприятную работу. У Корра не было воображения, он никогда не выказывал своих чувств и редко говорил. Эней не имел ни малейшего представления о том, как тот тратит деньги, добытые в могилах.
Они пошли к нему навстречу по туннелю.
- Где-то здесь… - произнес Корр.
Он махнул лампой, и по коридору заплясали тени. Корр просто хотел осветить им путь, но Холт наблюдал за пришедшей в движение тьмой со все возрастающей тревогой.
- Все в порядке! - сказал Эней, похлопав его по плечу. И добавил непринужденным тоном: - Такова наша работа. Мы здесь как дома.
Холт посмотрел на приятеля широко раскрытыми глазами. Эней хихикнул.
Это было почти правдой. Каждый раз, когда Эней заходил в подобный склеп, в нем боролись страх со злостью. Страх - естественная реакция; он до сих пор не мог привыкнуть к виду смерти. Но злость была сильнее, и ее вызывало социальное положение Энея - его семья утратила положение на одной из самых высоких ступеней в иерархии республики. Поворотным моментом в жизни мальчика был день, когда мать повела его смотреть на могильные курганы древних воителей.
- Твои предки похоронены здесь, - сказала она, показав на земляные насыпи, окруженные колоннами.
Эней представил себе мужчин и женщин, несущих на себе печать фамильного сходства, стоящих настороже под курганами и наблюдающих за ними. Их глаза обвиняли. «Ты беден, - говорили они. - Мы тебя признавать не желаем».
Эней наивно верил в то, что утраченное состояние можно вернуть. Увы, ему не удалось ни вступить в какую-либо из гильдий, ни хотя бы повлиять на инспекторов страстно написанными письмами. Деловые предприятия, начавшиеся с гордости и веры в компаньонов, закончились предательством заказчиков и друзей. В один прекрасный день он оказался без гроша возле могильных курганов. Будь он проклят, если он будет просить подаяние! Предки следили за ним настороженными взглядами. Он решил закрыть им глаза раз и навсегда - и начал копать.
Теперь он был богат.
Холт тоже принадлежал к пришедшему в упадок роду, хотя по молодости еще не накопил в себе столько горечи.
Эней решил, что его долг - избавить юношу от лишних разочарований. Холт пока сомневался, что хочет зарабатывать таким ремеслом, однако Эней приглядывал за ним. Сегодня юношу ждало серьезное испытание.
В стене располагалось огромное количество ниш, причем если в других катакомбах они были, как правило, широкие и мелкие, здесь они представляли собой глубокие щели, в которые тело помещалось ногами вперед. Строители склепа рассчитывали, что им будут пользоваться долгие века, однако их народ давно уже канул в Лету. Города, для которого возводился склеп, больше не существовало; армия генерала разбила лагерь поблизости, иначе его похоронили бы в другом месте. Очень удобно для грабителей: хотя тяжелую плиту, закрывавшую главный вход, могли сдвинуть разве только тридцать человек, Эней знал, где находится другой вход. Убедить Корра прийти сюда было легче легкого, а вот уговорить Холта - почти невозможно.
- Мне это не нравится, - сказал Холт.
Его круглое лицо в свете лампы казалось бледным пятном. Он в ужасе смотрел на замурованную кирпичами нишу, по которой Корр провел рукой.
- Уймись, - сказал Корр. - Поищи лучше свежую известку.
- Чем скорее найдем, тем скорее выйдем отсюда, - рассудительно заметил Эней, присоединившись к Корру.
Пол здесь был утоптан; похоронная процессия шла именно к этому участку стены. В другие коридоры следы не вели - суеверные солдаты, которые принесли сюда генерала, хотели покончить с делом как можно быстрее и вернуться на волю. Эней представил себе, как они с опаской оглядывались по сторонам… в точности, как Холт сейчас.