- Джордан! Ты помнишь, как Аксель пил из бутылки? Ты видел это?
- Я… я не знаю. Может быть.
- Может быть. Но ты не уверен. Однако ты видишь бутылку, ты знаешь, где она и что она полна на четверть. Странно, правда?
Джордана охватило сильное возбуждение. Он видел! То, что он видел в своем воображении, было реальностью. - Обыкновенный фокус, - пробурчал Аксель.
- Помолчи! - отрезала Каландрия. - Теперь попробуй сделать так… - продолжала она, обращаясь к Джордану. - Сядь в этом теле туда, где сидит твое настоящее тело. Закрой свои воображаемые глаза.
Джордан повиновался.
- Представь себе кромешную тьму. А теперь… - Она тронула его за плечо. Джордан усилием воли оставил глаза закрытыми. - Сделай упражнение на глубокое дыхание. Погружайся во тьму все глубже и глубже.
Джордан сосредоточил свое сознание на собственном теле, особенно на животе, который производил глубокие вдохи и выдохи.
Голос Каландрии приобрел гипнотическое звучание.
- Ты снова откроешь свои внутренние глаза, но на сей раз рука, которую ты увидишь перед собой, будет принадлежать не тебе, а Армигеру. Понимаешь?
Он кивнул.
- Открой те глаза. Джордан открыл.
Потолок был низкий, и в отблесках очага между балками виднелась соломенная крыша.
Армигер сел. На сей раз это не потребовало таких адских усилий. Он огляделся, машинально сжимая в пальцах мягкое покрывало, которым было накрыто его обнаженное тело.
Женщина сидела у огня. Меган - так она себя назвала. На коленях у нее был тряпичный мешок, и она только что поставила рядом с собой второе ведро. Очевидно, его пробудило лязганье ведер.
Скудные пожитки однокомнатной хибары. Три стула, несколько горшков, разная утварь для очага, два топорика у двери и прялка. По углам стояли шкафчики, а со стропил свисали засушенные травы и ветки. Все вещи были простые, грубые, кроме трех предметов: кровати, на которой сидел сейчас Армигер, изящного дубового стола и деревянного шкафа с узором из листьев, стоявшего за спиной у Меган. Вчера Армигер чувствовал себя Таким измотанным, что пролежал не шевелясь несколько часов, рассматривая этот узор.
Меган было за тридцать. Обветренное лицо прорезали морщины, в волосах блестели серебряные пряди. Однако она была сильной, а ее стройную фигуру не в силах было скрыть даже красное крестьянское платье. Она сунула одну руку в ведро, достала из него пригоршню пестрых бело-коричневых перьев и начала перебирать их второй рукой.
- Что ты делаешь? - спросил Армигер. Голос его немного окреп.
Меган быстро вскинула голову и улыбнулась.
- Как ты?
- Получше. - Армигер покрутил головой, с изумлением услышав, как трещат шейные позвонки. Раньше он никогда так не делал. Потом провел пальцами под подбородком. Шрам почти исчез. - Попробую встать и походить.
- Давай лучше завтра. Сейчас уже поздно.
Меган начала совать перья в мешок, и до Армигера дошло, что она делает подушку.
- Я занял твою кровать. Я… - Он замялся, не совсем понимая, что хотел сказать. Поблагодарить ее? Это было бы вполне по-человечески, хотя Армигер не сомневался, что его солдаты вряд ли стали бы выражать благодарность. - Где ты спала?
- Первую ночь вместе с тобой, - ответила женщина, не отрываясь от работы. Лицо ее скрывали пряди волос. - Ты был такой холодный! Я боялась, что ты не доживешь до утра. А потом я спала на столе - положив на него пару стеганых одеял, так что все нормально. Матрас на кровати все равно соломенный.
Армигер представил, как она лежит на столе, словно труп, и тут же отогнал непрошеный образ.
- Прости, что я причинил тебе столько хлопот. Меган нахмурилась.
- Какие хлопоты? Как видишь, я жива и здорова. А потом… Что еще я могла сделать, как по-твоему?
- Я умирал, - проговорил Армигер, сам удивляясь этой мысли. - А ты спасла меня.
- Ты не первый, кого я пытаюсь выходить, - отозвалась Меган. - Только тогда мне не повезло. Я и сейчас не надеялась, что ты оживешь. Так что я рада, что сумела кого-то спасти. - Она помрачнела. - По крайней мере на сей раз…
- Ты потеряла кого-то из близких? - Армигер вновь обвел комнату взглядом, отметив про себя изящный деревянный стол и каркас кровати. - Мужа, да?
Меган кивнула и нагнулась за очередной пригоршней перьев.
- Я знаю, что такое терять. И что такое пытаться спасти. - Она бросила на Армигера почти свирепый взгляд. - В конце концов ты всегда теряешь то, что хочешь сохранить. И чем больше стараешься, тем хуже. Так что теперь я знаю, как себя вести.
- И как же?
- Все сохранить невозможно. Но можно спасти какую-то часть. - Она грустно глянула на деревянный шкаф. - К примеру, предмет обстановки. И научиться довольствоваться малым. - Меган встала, подошла к шкафу и провела рукой по резному дереву. - Я сидела и смотрела, как он его мастерит. Он долго им занимался!.. Мы любили друг друга. Когда теряешь мужа, тебе кажется, что ты потеряла все на свете. Все просто лишается смысла. Забавно, но я очень нескоро поняла, что шкаф и другие вещи по-прежнему здесь. Это все, что у меня от него осталось. - Она пожала плечами и повернулась к Армигеру: - А что потерял ты?
Армигера невольно охватила ярость. Как будто она могла понять, что он потерял!.. Хотя, возможно, потеря мужа для нее равноценна его собственному несчастью.
- Я потерял свою армию.
- И чуть было не потерял свою жизнь! - рассмеялась Меган. - Но настоящего солдата это не волнует, верно?
Армигер рассеянно почесал руку.
- Солдат ничего не волнует, моя добрая леди.
Она подошла и села на краешек кровати. Армигер почувствовал запах куриных перьев.
- Я готова поверить тебе, - сказала она серьезно. - Потому что ты что-то потерял, а не просто сбился с пути.
Армигер уставился на нее. Он не мог об этом говорить - часть его «я», с которой он общался ранее, была выше слов и пяти человеческих чувств. Она, эта часть, изобрела другие средства для выражения своей сущности.
Армигеру хотелось поговорить на языке грома, развороченной земли и сотрясенного воздуха. И он бы сделал это, если бы хватило сил.
Вспомнив, что своими силами, которые имелись сейчас в его распоряжении, он обязан этой женщине, Армигер потупился.
- Мне кажется… я действительно умер. Я умер… когда она умерла.
Местоимение «она» совершенно не годилось для обозначения высшего «я»; однако сородичи Меган считали, что их души - женского рода. Армигер, обхватив себя руками и глядя мимо Меган, пытался подобрать слова.
- Больше, чем жена. Больше, чем королева. Мой бог умер. Без него не только моя жизнь не имеет смысла… Он одухотворял все вокруг: воздух, камни… абсолютно все!