Мария отворила дверь и ахнула, очутившись в гигантской библиотеке. Тут были бумажные книги - она узнала их, поскольку держала пару раз в руках, когда училась, ощущая невообразимую древность и достоинство докосмических знаний. Именно чувство собственного достоинства древних и побудило ее заняться антропологией.
Тысячи и тысячи книг, стоявших рядами на полках, которые уходили ввысь, к неразличимому за далью потолку…
Мария с благоговением шла между ними. Она споткнулась и перевернула столик. Эхо от его падения все длилось и длилось, почти осязаемо вползая в каждую, даже самую дальнюю, щелку между томами. Когда оно наконец замерло, Мария услышала нарастающий рокот, словно книги пробудились от дремоты.
- Это все ты! - сказал кто-то.
- Что?.. - дрожащим голосом спросила Мария.
- Ты должна сделать выбор. Ты разбудила нас. Теперь ты должна сказать, хочешь ли ты, чтобы мы стали частью тебя, твоей памяти, или же хочешь, чтобы мы стали людьми, с которыми ты сможешь говорить.
Мария взглянула на уходящую ввысь мудрость, и на нее внезапно нахлынул такой прилив любви к ней, как будто эти книги были ее родными.
- Станьте, пожалуйста, людьми, - промолвила она.
Тут Мария вспомнила, что она уже не в Завете, а на Вентусе. Когда из стен появились мрачные люди со шпагами, она вскрикнула, ибо поняла, что сделала неправильный выбор.
Марию разбудили ругательства Акселя. Она застонала и попробовала перевернуться. Спина, похоже, приняла форму камней, на которых она лежала, а сквозь каждый шов одеяла проникал колючий холод.
Аксель ругался на незнакомом языке, злой как собака. Плохо, конечно… но неужели нельзя потише? - Черт побери! Вставай, Маунс! Она ушла!
Мария открыла глаза. Пока она спала, небо заволокли серые тучи. Костер погас. Мария приподнялась на локте и, пытаясь стряхнуть сон, уставилась на двух скакунов. Двух - а их должно быть три!
- Сбежала тайком! Не могу поверить… Вот стерва! «Поговорим утром…» Ха! Она никому и никогда не доверяла. Проклятие, проклятие! Чертова баба! - Он пнул бревно, на котором сидел вчера вечером, потом с яростью пнул его еще два раза. - Я ей башку разобью! Я… я сварю ее заживо! Надменная тварь…
Аксель не мог найти слов.
- Может, мы ее догоним? - попыталась сказать Мария, но вместо слов получился нечленораздельный хрип.
Проклятая планета! Все кости ныли, как будто она была деревом, медленно замерзающим под напором зимы, а кожа зудела от прикосновений ткани так, словно ее кусали тысячи муравьев.
Аксель рубанул воздух рукой.
- Да пошла она к дьяволу! Мы найдем Джордана. Нам известно, куда она направляется - решила встретиться с Армигером один на один. Самонадеянная…
Казалось, Аксель снова растерял все слова. Он начал ругаться на разных языках, быть может, для того чтобы скрыть нотки боли, проскальзывавшие в его голосе.
Мария с трудом поднялась на ноги. Аксель начал запихивать в сумку вещи, время от времени останавливаясь и глядя на дорогу.
- Она никогда по-настоящему не доверяла мне, - понурив голову, произнес он, словно изумляясь своим словам. Потом встряхнулся и взял себя в руки. - Ладно, пошли.
Мария изо всех сил старалась не показать, как ей плохо.
- Куда? - спросила она, глядя на Акселя.
- Искать Джордана. Парень все еще бежит от Ветров, причем по нашей вине. Он будет в безопасности, только если мы увезем его с этой планеты.
«Как бы это сказать?» - подумала Мария.
- Аксель! Я понимаю твое желание помочь ему. Но Каландрия в чем-то права. Сначала надо решить основную проблему.
- Какую?
- Проблему Ветров. Аксель замер.
- Какого черта мы можем сделать? Мария потянулась.
- Мы продолжим сигналить кораблям. Тут ты был прав. А пока вернемся назад.
- Куда назад?
- В Мемнон. Чтобы украсть труп этого вашего Туркарета.
Каландрия остановилась на вершине холма и посмотрела вниз на дорогу, по которой приехала. Ей было немного неловко, что она ушла, никому ничего не сказав.
Чувство неловкости вызвало в памяти старые воспоминания: как рыдала днями напролет, случайно узнав, что дети, которых она считала своими друзьями, были на самом деле наняты ее богатой матерью, чтобы играть с ней. Сейчас она испытывала такое же чувство вины, как тогда, когда в академии уходила одна с вечеринок, не дожидаясь конца. В ее отношениях с людьми всегда наступал предел, и она никого не подпускала к себе слишком близко. Ею вновь овладело чувство отчуждения. Когда это происходило, ей необходимо было уйти - и сегодня она оставила Акселя и Марию. Дело не в том, что она боялась Ветров; если бы она их боялась, то согласилась бы как можно скорее покинуть Вентус. Она прилетела сюда с определенным заданием, и ее решимость выполнить его была сильнее, чем у Акселя, только и всего.
Каландрия поскакала вперед, продолжая размышлять на ходу, почему же она оставила их. Легче всего предположить, что она хотела избавить Акселя и Марию от ненужного риска. Кроме того, Армигер действительно с каждым днем был все ближе к тому, чтобы захватить контроль над громадной невидимой машиной, окружавшей Каландрию. Однако главное, пожалуй, было то, что она никогда не могла работать с Акселем в паре. Каландрии нравилось ощущать себя призраком на планетах, где ей доводилось бывать. Она прекрасно умела перевоплощаться, подбирая, как хамелеон, внешность и личностные качества, которые нужны в данный момент. Завтра она изменится, и никто, даже, наверное, Аксель, ее не узнает. Только так и можно выполнить задание, ради которого она сюда прилетела - скользя по волнам людских сообществ и углубляясь внутрь лишь на мгновение, чтобы вырезать раковую опухоль.
Аксель же хотел жениться на каждой женщине, которую встречал, и напиться с каждым мужчиной. Сейчас наверняка пошел в какой-нибудь кабак, чтобы залить злость кружкой пива. Ну что ж… Когда они встретятся снова, она рассыплется в извинениях. Надо тщательно продумать, что ему сказать. В общем-то она не хотела терять дружбу Акселя. Во всяком случае, не из-за работы.
Джордан… Когда она убьет Армигера, то есть уничтожит связующее звено, исчезнет и передатчик, из-за которого Ветры ополчились против парня. Он снова станет нормальным человеком. И, если повезет, использует полученные от нее знания, чтобы разбогатеть.
Да, она поступила совершенно правильно.
Мысли Каландрии обратились к Армигеру. Как загнать его в угол? Как его убить?
Конь скакал вперед. Каландрия начала избавляться от личности леди Мэй, вновь превращаясь в охотницу.
26
Пейзаж состоял из сплошных извилистых линий. Дюны чудесного светло-песочного цвета плавными волнами простирались до туманного горизонта. На небе клубились круглые белые облака. Солнце было яркое, но не жаркое. Это несколько противоречило представлениям Джордана о пустыне.