Реджи покачал головой.
– Если уж на то пошло, так дела не делаются, – с горечью сказал он. – Сначала одна цена, а через месяц другая. Какая вам разница, если оно просидело там... – он неопределенно кивнул на живот Вив, – пару-тройку лишних недель?
Улыбка мистера Имри демонстрировала невероятное терпение.
– Как ни прискорбно, разница весьма существенная.
– Ну это вы так говорите. Наверное, то же самое заявите парню, который придет к вам... не знаю, с вросшим зубом.
– Вполне возможно.
– Да уж скажете, нет, что ли?
Препирательство продолжалось. Глядя в пол, Вив молчала и ненавидела все это, ненавидела Реджи. Наконец мистер Имри согласился принять дополнительную плату талонами на одежду. Реджи отвернулся, выудил небольшую пачку талонов, впихнул ее в заготовленный конверт с деньгами и отдал врачу. Вся процедура сопровождалась сопеньем.
– Благодарю вас, – с преувеличенной вежливостью сказал мистер Имри, пряча конверт в карман. – Теперь соблаговолите обождать здесь минуток двадцать, а мы с вашей супругой пройдем в соседнюю комнату.
– Подержи-ка пальто и шляпку, – холодно сказала Вив.
Реджи принял одежду и ухватил ее за руку.
– Все будет хорошо. – Он старался поймать ее взгляд. – Все будет в порядке.
Вив отдернула руку. Часы на стене показывали пять минут девятого. Через прихожую мистер Имри провел ее в операционную.
Сначала Вив подумала, что они проследуют в другую комнату. Она полагала, что есть какое-то особое место. Но дантист деловито прошел к шкафчику с инструментами, и на одно ужасное мгновенье она вообразила, что все произойдет в зубоврачебном кресле. Но потом за креслом Вив разглядела покрытую вощеной бумагой раскладную кушетку, подле которой стояло цинковое ведерко. В ярком безжалостном свете все это выглядело жутко среди расставленных лотков с инструментами, странных приспособлений, боров и флаконов с хлороформом. Вив ощутила, как из груди к горлу подкатывает удушающий плач, и впервые подумала: «Не смогу!»
– Нуте-с, миссис Харрисон, – сказал мистер Имри, который, видимо, заметил ее нерешительность. – Разуйтесь, снимите юбку и белье, забирайтесь на кушетку, и мы приступим. Хорошо? Волноваться не о чем. Процедура весьма несложная.
Он отвернулся, снял пиджак, вымыл руки и стал закатывать рукава. Вив разделась перед включенным электрокамином, положила одежду на стул и быстро легла на хрустящую вощеную бумагу, стараясь успеть, пока дантист не обернулся, ибо полуобнаженной почему-то ощущала себя более беззащитной, чем если б была совсем голой. В этом было что-то от шлюхи. Однако на плоской жесткой кушетке возникло иное дурацкое ощущение – рыбы, разевающей жабры и рот на разделочном столе рыбника.
– Позвольте, я подложу вам подушечку. – Мистер Имри подошел, старательно избегая смотреть на обнаженные бедра Вив. – А теперь приподнимитесь на секундочку. – Под ягодицы он подсунул свернутое полотенце и чуть выше вздернул на спине блузку. – Мы же не хотим испачкаться, правда?
Вив догадалась, что он все подтыкает, дабы не вымазать кровью, и вновь испугалась. Она не знала, сколько выйдет крови, и вообще имела самое смутное представление о том, что с ней будут делать. Дантист ничего не объяснил, а спрашивать казалось слишком поздно. Да говорить и не хотелось – Вив жутко смущалась того, что вся ее нижняя часть выставлена на обозрение. Она закрыла глаза.
Когда дантист попытался согнуть и раздвинуть ее ноги, смущение стало беспредельным.
– Если можно, лягте чуточку свободнее, миссис Харрисон, – попросил мистер Имри. – Миссис Харрисон? Капельку расслабьтесь.
Вив раздвинула ноги и через секунду почувствовала, как нечто сухое и теплое вошло в нее и стало прощупывать. Его палец. Он тыкал сильно, а другая рука еще жестче, чем прежде, давила на живот. Вив чуть охнула. Дантист тыкал и давил до тех пор, пока она уже не смогла терпеть и отдернулась. Мистер Имри отклонился и вытер о полотенце руки.
– Разумеется, вы должны приготовиться к определенному неудобству. – Он говорил спокойно, как о чем-то обыденном. – К сожалению, тут уж ничего не поделаешь.
Мистер Имри взял матерчатый тампон, пропитанный остро пахнущей жидкостью, и стал прикладывать его Вив между ног. Она приподняла голову, стараясь увидеть, что он делает. Но видела лишь его лицо: он вновь поднял очки, опять став похожим на мотоциклиста, сварщика или камнереза. На полке возле его головы стояла игрушка – медвежонок то ли кролик в цветастом платьице и шляпке. Вив представила, как дантист размахивает игрушкой перед испуганными детьми. Объявление, пришпиленное к стене за его спиной, сообщало «Информацию касательно пломбирования и удалений».
Маска, которой мистер Имри накрыл ее лицо, походила на обычный респиратор и не вызвала неприятного ощущения, возникавшего в противогазе, так что Вив почти не обеспокоилась. Затем показалось, что она соскальзывает с кушетки, и Вив ухватилась за край, чтобы не свалиться... Видимо, она все-таки упала, но необъяснимо приземлилась на ноги, вдруг очутившись в людской толпе, где в темноте ее со всех сторон пихали. Вив не понимала, где она: на улице или в каком-то другом людном месте. Взвыла сирена; этот вой был ей странен, он ничего не означал. В толпе Вив никого не знала, но хватала людей за руки. «Что это? – спрашивала она. – Что за звук? Зачем он?» – «Разве не знаешь? – ответил кто-то. – Бык идет». – «Какой еще Бык?» – не понимала Вив. «Немецкий Бык», – сказал голос. И Вив тотчас поняла, что Бык – это новое чудовищное оружие. В панике она повернулась, но смотрела не туда, неправильно. «Вот он!» – вопил охваченный ужасом голос; Вив попыталась развернуться в другую сторону, но что-то ударило ее в живот, и она поняла, что в темноте напоролась на рог страшного Немецкого Быка. Выставив руки, Вив ощутила гладкую, твердую и холодную кость; она чувствовала точное место, где рог вошел в живот, и знала: если коснуться спины, нащупаешь торчащий кончик, потому что ее пропороло насквозь...
Когда Вив пришла в себя, вернувшись к мистеру Имри, она все еще чувствовала рог. Казалось, он пригвоздил ее к кушетке. Вив слышала свой голос, который нес околесицу, видела усмешку мистера Имри.
– Быки? Нет, дорогуша, в Криклвуде они не водятся.
Он поднес к лицу Вив тазик, и ее вырвало.
Дантист подал ей носовой платок, чтобы отерла рот, и помог сесть. Полотенце, на котором она лежала, исчезло. Мистер Имри уже скатал рукава и аккуратно застегнул манжеты, вставив на место запонки; его лицо в легкой испарине чуть лоснилось. Казалось, все в комнате – запахи, расстановка вещей – неуловимо изменилось, будто время играло в «Бабушкины шаги» [52] и незаметно сделало шажок, пока Вив водила, повернувшись спиной. На полу алело единственное пятнышко размером с шиллинг, но более ничего скверного. Накрытое цинковое ведерко стояло в стороне.