— А Рэйчел Йорк? Она передавала информацию Пьерпонту?
Гендон внезапно побледнел.
— Господи, кто тебе это сказал?
— Тот же, кто поведал про Пьерпонта. Это так? Рэйчел была одной из шпионок Пьерпонта?
— Я не знаю.
Себастьян пронзил отца жестким взглядом.
— Вы уверены? Она не шантажировала вас тем, что вы передаете государственные секреты французам?
Голубые глаза Гендона опасно сверкнули, он стиснул кулаки.
— Господи. Не будь ты моим сыном, я бы тебя за такие слова на дуэль вызвал.
Себастьян со стуком поставил стакан.
— А что еще прикажете мне думать?
Граф стоял неподвижно, двигая челюстью взад-вперед в глубокой задумчивости. Наконец, судорожно вздохнув, он сказал:
— Тем утром, во вторник, в тот день, когда ее убили, Рэйчел Йорк приходила ко мне. Она сказала, что у нее есть документ, который она готова мне продать.
— Что за документ?
Гендон замялся.
— Да что за документ, черт побери?!
Лицо графа посерело.
— Аффидевит твоей матери. С подробным описанием ее супружеской измены.
— Моей матери?
Его мать умерла давным-давно, погибла на яхте летом близ Брайтона, когда ему было одиннадцать лет. Калейдоскоп воспоминаний закружился у него в голове. Сверкающее на солнце море, ласковый женский смех и глубокое ощущение потери. Он поскорее прогнал эти мысли.
— Вы сумели получить этот документ?
— Нет. Я уже говорил тебе, что девушка была мертва, когда я пришел. Я обыскал тело, но документа не нашел.
Угли в камине зашипели, и звук этот показался неестественно громким в напряженной тишине.
— Вы понимаете, — сказал Себастьян, — что этот документ может быть очень сильным мотивом для убийства?
— Не будь дураком. — Гендон порылся в карманах халата и достал трубку и кисет. — Публикация его содержания меня, конечно, разозлила бы, но не более того.
— И сколько вы собирались за него заплатить?
— Пять тысяч фунтов.
Себастьян тихо присвистнул.
— Есть люди, которые сочтут пять тысяч фунтов очень весомой причиной для убийства.
Гендон ничего не ответил, занявшись набиванием трубки. Себастьян смотрел, как тот приминает табак. Лицо графа было жестким. Непреклонным. И Себастьян подумал, как же мало на самом деле он знает отца.
— А если документ сейчас в руках убийцы Рэйчел Йорк? Что тогда?
Гендон покачал головой.
— Не уверен, что она принесла его с собой в церковь. Скорее всего, она намеревалась повысить цену.
Себастьян подумал, что могло быть и так, но вряд ли — с учетом того, что он слышал о нервозности Рэйчел и ее планах покинуть Лондон. Его охватило сильное беспокойство. Слишком многого он не мог понять, но если он надеялся найти убийцу Рэйчел, ему необходимо было выяснить все.
— Она не сказала вам, как этот аффидевит попал в ее руки?
— Нет.
— А вы не спрашивали?
— Конечно спрашивал. Но она отказалась отвечать. — Гендон провел крупной мясистой рукой по подбородку. — Господи. Если она работала на Пьерпонта, то, скорее всего, она получила этот документ от него.
— Но вы не знаете.
— Нет.
— Но она могла преследовать и другие цели. Если бы стало известно, что вы покупаете документы у французского шпиона, то вам пришел бы конец.
Гендон сунул трубку в зубы и крепко прикусил ее.
— Это не стало бы известным. — Запалив фитиль, он поднес его к чашечке трубки и, втянув щеки, сильно вдохнул, затем выдохнул струйку тонкого голубоватого дыма. — Ты просил меня выяснить, чем занимался Пьерпонт вечером во вторник.
— И?
— У него действительно был ужин. Все это было сделано второпях, поскольку он только тем утром вернулся из-за города.
— Значит, он не мог убить Рэйчел Йорк.
— Не обязательно. По словам одного из гостей, Пьерпонт под каким-то предлогом отсутствовал довольно долго где-то между девятью и десятью.
— Достаточно, чтобы добраться до Вестминстера и вернуться?
— Возможно.
Себастьян негромко и грубо выругался.
— Почему же, черт побери, вы не рассказали мне об этом аффидевите с самого начала?
— Мне показалось, что это не важно. Я до сих пор так считаю. Какое значение имеет причина, по которой Рэйчел Йорк пришла в церковь? Просто рядом оказался какой-то мерзавец, застал ее одну и воспользовался этим. Он ее изнасиловал и убил. В наши дни такое встречается сплошь и рядом.
— Только вот изнасиловали ее после того, как убили.
Гендон разинул рот.
— Боже мой! Кто же на такое способен?
— Кто-то, кому подобное извращение доставляет удовольствие, — сказал Себастьян.
Он вернулся в «Розу и корону» кривыми задними улочками, засыпанными сверкающим белым снегом, поскрипывавшим под ногами при каждом шаге. В ночи лениво падали отдельные хлопья. Сумрак скрыл все мерзкое, ужасное и опасное в этом городе, и Себастьян вдруг увидел, как красивы ряды каменных арок, идущих по стене соседней лавки, как затейлива резьба на старом деревянном доме тюдоровских времен. Что же более реально, подумал он, красота или уродство?
Его вздох повис маленьким белым облачком. Он шел и все обдумывал то, что узнал сегодня вечером об отце, Лео Пьерпонте и Рэйчел Йорк. Почему женщина вроде Рэйчел Йорк позволила вовлечь себя в опасные игры таких мужчин, как Лео Пьерпонт? Что ею двигало? Политические убеждения? Жадность? Или молодую актрису вовлекли в это против воли?
Что бы там ни было вначале, последнее время в жизни Рэйчел Йорк все пошло не так. Судя по словам ее соседки, девушка собиралась покинуть Лондон. Деньги она явно рассчитывала получить от Гендона. Но этого было недостаточно, чтобы актриса покинула сцену па пороге блестящей карьеры. Чего-то о жизни Рэйчел Йорк Себастьян не знал. Чего-то важного.
Он почти добрался до «Розы и короны». И, как часто бывало во время войны, остановился в конце улицы, улавливая малейшие изменения, указывавшие на то, что его убежище раскрыто. Но все было тихо и спокойно под медленно падающим снегом.
Он вошел в зал трактира, полный теплого соснового запаха огня и бормотания сонных голосов, и поднялся к себе. Ему нужно, размышлял он, побольше узнать о жизни Рэйчел Йорк. Утром он зайдет в тот самый приют, где она служила раз в неделю. И если Том найдет ту горничную, Мэри Грант…
Себастьян замер в темном, продуваемом сквозняками коридоре перед своей комнатой. Он не мог понять, что встревожило его. Наверное, какой-то еле заметный запах. Или, возможно, это был остаток примитивных инстинктов, которые предупреждали зверя, возвращавшегося в логово, о возможной опасности. Что бы то ни было, чутье сказало Себастьяну, что она там, внутри, еще до того, как он вставил ключ в замок.