Тем более для него, для великого воина и искуснейшего полководца обитаемой части мира… Ныне, когда герой прошлой войны Хигарт опустился, стал презираемым бродягой, кабацким вышибалой, променивающим былую славу на чарку дешевого вина и миску гнусной похлебки, — кто еще может оспорить у Балеога эти титулы?! Никто. И нынешний великий поход еще раз всем покажет, кто первый герой Лаара!
Тейа продолжала свою речь, не замечая нетерпение йорд-каана. Вернее, делая вид, что не замечает.
— И последнее, господин мой Балеог. Очень прошу вас: не забудьте о просьбе лорда-регента Адрелиана. Не мне вам объяснять, насколько важны для нас хорошие отношения с Тулленом.
Балеог лишь махнул рукой: не надо, мол, никаких объяснений. Довольно слов — в поход, в поход!
Дочь Снегов прикусила губу, постаравшись сделать это незаметно. Мальчишка… Громадный, мускулистый, повесивший на шею цепь йорд-каана. Но все равно ребенок. Как бы она хотела быть рядом с Балеогом в начинавшемся походе… Увы, некоторые стародавние обычаи йордлингов даже ей нарушить не под силу. Пока не под силу… Мужчины идут в набег, женщины остаются дома, — и всё, точка, обсуждению не подлежит. Женщина в походном порядке горцев может оказаться в одном лишь случае: если она пленница, полонянка, связанная и перекинутая через седло.
Остается лишь надеяться, что Балеог сумеет не наделать ошибок… А о том, что список из семи оазисов перекочевал в свиток прямиком из письма, полученного Дочерью Снегов от светлейшего епископа Хильдиса Коота, иерарха Церкви Сеггера и члена королевского совета Туллена, — йорд-каану знать вовсе не обязательно. Он и не узнает.
Балеог выдержал паузу, и, видя, что его невеста не желает больше ничего добавить, произнес веско:
— Все будет исполнено в точности, госпожа моя Тейа. Какой казни прикажете придать ваших пленников?
— Моих? — удивленно подняла брови Дочь Снегов. — Разве не владыка йордлингов, и только он, властен над жизнью и смертью пришедших с оружием в горы Йордхейма? Приказывайте, господин мой Балеог, и пусть свершится все по воле вашей!
Пусть, пусть… Пусть потешится, пусть лишний раз почувствует себя владыкой, грозным йорд-кааном.
Балеог сделал свите знак приблизиться и громогласно возвестил, подъезжая к связанным пленным:
— Оскопить их! Отрезать губы, носы и уши! А затем увезти в разные стороны и превратить в пограничные столбы, для острастки прочим шакалам, дерзающим покушаться на наши земли!
Услышав слова владыки, Бо-Жаир изогнулся и со всего размаха ударился головой о сухую твердую землю, пытаясь оглушить себя, потерять сознание. Не получилось.
Спустя час у погасшего костра никого не осталось. Войско ушло за славой и добычей, Тейа же с немногочисленной охраной вернулась в неприступную горную крепость Йорд-Кале, служившую столицей Союзу четырех племен, — править страной в отсутствие жениха. Туда же отправили плененного Хулгу.
А несколько легкоконных разъездов поскакали к рубежам Страны йордлингов, увозя уцелевших бандитов, — спеша исполнить повеление Балеога и затем догнать главные силы.
Вырвавшись из горных долин на простор степи, конница йордлингов устремилась на юг двумя потоками.
Балеог, мысленно именуя себя величайшим воином под небесами, — хвастался и привирал, без сомнения, но не так уж сильно.
Он и самом деле был умелым и могучим бойцом, и мало кто из сошедшихся с ним в поединке оставался жив, и никто из выживших не мог похвалиться одержанной победой… По праву считался йорд-каан и отличным командиром, умело и успешно руководящим конницей горцев. Но, увы, как стратег и тем более как политик особой дальновидностью Балеог не отличался. Зато отличался склонностью пограбить соседей, как ближних, так и дальних, — Страна йордлингов ничем не богата, разве что пастбищами, не иссушенными Катаклизмом.
Расставшись с Дочерью Снегов, Балеог почувствовал себя гораздо свободнее. Скажи кто-нибудь йорд-каану, что он попросту побаивается своей невесты, — результатом стал бы сильнейший гнев владыки, и дерзкий язык вполне мог расстаться со своим законным владельцем. Однако же на деле все обстояло именно так, пусть Балеог никогда бы и не признал того, даже мысленно.
Он искренне любил Тейу. Глубоко уважал — за многое, в том числе и за то, что в хитросплетениях большой политики, всегда смущавших Балеога, та чувствовала себя как рыба в воде. Но побаивался. Случается такое, и даже с великими воинами.
По крайней мере, все последние указания невесты йорд-каан честно собирался исполнить. Запретные оазисы конница йордлингов обойдет стороной, как бы ни манили тамошние богатства. И подданные неведомого магноса Сандивилла могут спать спокойно. И просьбу лорда-регента Адрелиана Балеог постарается исполнить.
Хотя просьба, надо признать, не совсем обычная… И удовлетворить желание лорда-регента будет ох как не просто…
* * *
Упомянутая просьба прозвучала месяц назад, когда йорд-каан посетил с дружественным визитом Туллен.
В деле присутствовала одна тонкость: Балеог не являлся вассалом Тулленской короны, гордые йордлинги вообще никогда не признавали над собой чужих сюзеренов, даже в лучшие времена единой империи.
Балеог считался союзником лорда-регента Адрелиана, однако же на деле союз получался далеко не равноправный, — кое в чем йордлинги сильно зависели от Туллена. А именно: скотоводство, главное занятие горных кочевников, в основном состояло в разведении коров и овец. Лошади в горах водились мелкие. Неприхотливые, конечно, способные пройти с тяжелым грузом по узенькой тропинке по-над горной кручей, и умеющие добыть корм из под снега, завалившего горный луг… Но для дальних походов, для скачек в несколько десятков лиг лошадки йордлингов никак не годились. Лучших скакунов разводили в Степи, и поставлял их горцам как раз Туллен.
Ну и понятно, на кого приходилось ориентироваться Балеогу во внешней политике.
…Принимали его в Туллене с почестями, по высшему разряду. После того, как были скреплены подписями и печатями все заключенные договора, состоялся пир — официальный, чопорный, на котором Балеог, привыкший к куда более вольным пирушкам, поначалу чувствовал себя не в своей тарелке. Но виду не подавал, великому воителю не к лицу, а затем приналег на выдержанные тулленские вина и все наладилось.
После окончания застолья лорд-регент пригласил «венценосного брата» побеседовать наедине, в небольшой комнатке, примыкавшей к пиршественному залу.
Долгих вступительных слов Адрелиан говорить не стал, поведал сразу по большому секрету: у него проблемы. Безвластье в Туллене опасно для будущего страны, и он решил короноваться. Но есть загвоздка: нужна супруга. Дети нужны, династия… Понятное дело, требуется равная по положению жена — даже если усадить рядом с собой на трон какую-то из нынешних смазливых наложниц, в будущем права детей от нее легко и просто оспорят. Многие владетельные сайэры поглядывают на пустующий тулленский престол с вожделением. Покамест он, Адрелиан, крепко держит их в руках, но ничто не вечно под небесами, и он не вечен. Короче, нужна невеста. Невеста королевских кровей.