Она заметила, что ее спутница все еще держит полотенце в руках, развернула его и аккуратно утерла ей лицо.
— У вас нет чего-нибудь, что может помочь в поисках?
Флайри почувствовала, как от напряжения начинает ломить виски. Все складывалось слишком хорошо. Подозрительно хорошо.
— Я только знаю, что его повезли в сторону Кирсонинга, — пробормотала она. — Это все. Его могли везти под видом больного. Хорошего лекаря не везде найдешь, и никто ничего не заподозрит…
— Значит, везли на подводе или в конных носилках, — задумчиво проговорила Тэм. — Но крупные города они будут обходить стороной, даже если не прибегали к магии. Глаза стражей порой столь же зорки, как «Око Сеггера». Ладно, будем надеяться, что простые люди им в этом не уступают… На чем мы остановились?
Флайри попыталась вспомнить, но почувствовала, что мысли уплывают. Усталость подкралась незаметно, точно враг, сумевший найти тайную тропу и бесшумно снявший часовых в лагере.
— А какой он был — Сегарх? — спросила она, кутаясь в плащ.
Тэм замерла с полотенцем в руках, словно не расслышала вопроса… и улыбнулась печально и почти беспомощно.
— У него были светлые волосы. И голубые глаза. Светло-голубые, точно выцветшие на солнце… — она покачала головой и принялась заворачивать полотенце в кожу. — Так смешно получается… Видела когда-нибудь такую игру — картинку разрезают на много частей, а потом их складывают? Вот и у меня то же самое. Только я не тороплюсь сложить картинку. Беру кусочек — и разглядываю, любуюсь… пока меня что-нибудь не отвлечет.
Она отложила сверток и села поудобнее.
— Он скалывал волосы стальной заколкой. Когда он приезжал с верфи, они пахли морем. А утром… Под утро он сворачивался клубочком, а я лежала рядом… Представь себе: эти золотистые ниточки на подушке, стоит чуть-чуть подвинуть голову — и можно будет ткнуться в них носом, поймать запах, который они впитали за ночь — запах чистой воды, свежего белья, живой кожи. И я боюсь пошевелиться — не хочу его разбудить. Кожа у него как будто светится изнутри… Он все шутил, что солнце его любит.
— У тебя не осталось его портрета?
Тэм улыбнулась и покачала головой.
— Сегарха? А зачем? Я его помню. Этого достаточно. Когда любишь человека, он у тебя… не в памяти, не в душе… Знаешь, когда он отправлялся в плавание, жены других моряков плакали, а я… Меня все спрашивали: «Ты что, ребенка носишь?» — наемница засмеялась. — Если любишь человека, он внутри тебя…
Она подняла очередной мешочек, повертела в руках и сунула во вьюк.
— Мир ему был всегда тесен. Он мне рассказывал, что еще в детстве хотел заглянуть за горизонт. И ужасно обижался, когда видел, что горизонт от него убегает. С возрастом он понял, почему так происходит, но это ничего не изменило. У нас в госпитале лежал боцман с его корабля, «Нахалки Луны» — такой задиристый, толстый, похожий на гнома. Он рассказал, что Сегарх знал корабельное дело не хуже опытных корабелов и приложил руку к созданию лучших кораблей своей эскадры. Из кораблей, с которыми он отправился за океан, вернулись только те, которые он сам строил. «Нахалка Луна» и «Морской конек»… Здесь у вас ничего хрупкого?
— Нет, но лучше положи это в тюк с одеждой, — Флайри взяла из рук наемницы мешочек с украшениями и засунула в сверток, где уже лежали броки и блузка. — Так вы там и познакомились — в больнице?
— Можно сказать и так, — наемница отвернулась и поглядела на Бата, который бродил в ложбинке, время от времени встряхивая головой. — Мы столкнулись на пороге палаты, где лежал боцман Морк. Сказать — никто не поверят: я выносила судно за раненым, который не мог сам вставать, а Сегарх пришел навестить брата по оружию и придержал дверь, чтобы я смогла выйти. Но меня хватило только на то, чтобы сказать ему «Благослови вас Сеггер». От судна так воняло… — она рассмеялась и покачала головой. — Я-то уже привыкла за полгода, но в тот миг… Не знаю, как это объяснить. Как будто в комнате открывают окна, и все становится ярче: запахи, звуки, краски… В общем, хотя дверь захлопнулась, я услышала, как он что-то спросил, а Морк ответил: «Твоя почитательница».
— Забавно… Почему он тебя так назвал?
— Потому что так оно и было. Я видела, как «Нахалка Луна» шла к Минеоле. Я еще не знала, что это «Нахалка Луна», потому что Сегарх сумел сохранить свое возвращение в тайне. Но когда я увидела, как этот корабль летит, рассекая волны, у меня от восторга остановилось сердце. Такое невозможно описать словами — или надо быть великим поэтом… Правда, долго любоваться мне не пришлось. После боев работы в больнице было хоть отбавляй. Но на самом деле Сегарх уже побывал в городе, только я об этом не знала.
Она засунула в сумку два свертка с исподним — свой и Флайри, поместив между ними шкатулку с письменными принадлежностями.
— Его люди приехали в Минеолу сушей, переодетые крестьянами, и разведали, где стоят посты сигнальщиков. А ночью к стоянке пиратских кораблей подошло несколько лодок. Обычных рыбацких челноков. Правда, фонари у рыбаков были необычные — в темном чехле с узкой щелью. Догадываешься, для чего они понадобились?
Флайри кивнула.
— Чтобы свет был виден только с одной стороны! Ловко придумано… Это была абордажная команда?
— Нет. За лодками шли старые баржи, груженые промасленной ветошью…
— И когда они приблизились к стоянке пиратов, баржи подожгли, — закончила Флайри.
— Почти так, — спокойно отозвалась Тэм, проверяя содержимое очередного мешочка. — Сегарх дождался прилива, и баржи просто вынесло на стоянку. Началась паника… И тут подошла эскадра. Думаю, ты догадываешься, чем дело закончилось.
— Это называется «бить противника его же оружием», — заметила Флайри. — Странно, что никто раньше не смог до такого додуматься.
— Никто не смог такого сделать, — возразила воительница. — Как и многого другого. Он бросал вызов невозможному и побеждал. Этот поход через Ваннвей… Никто не верил, что такое возможно. Император отказывался дать деньги на экспедицию. Купцы спрашивали: «А что мы с этого получим?» А он уже не мог жить без континента, которого никогда не видел. Он перестал улыбаться. Ему все надоело. Иногда я просыпалась от того, что его нет рядом, а он стоял у окна и смотрел на море. Он твердил: «Там, за океаном, есть огромный материк. Я читал о нем в древних летописях. А это значит, что наши предки доплывали туда. Они торговали с ним так, как мы торгуем с островами Восточного океана. А корабли у них были не чета нашим. И если им это удавалось, значит, удастся и мне». Он был такой неугомонный… Когда уходят такие люди, мир становится пустым. Если бы не Сегарх, кем бы я была? Бабушка, упокой Сеггер ее душу, не так уж и заблуждалась, когда говорила о моем будущем. Но знаете, сайрис Флайри… одной той встречи в больнице хватило, чтобы изменить мою жизнь. Я подумала: если такой человек будет рядом со мной, я должна стать лучшей. Потому что он достоин самого лучшего.
«И тебе это удалось»…