Что ж, исчерпывающее объяснение. Интересно, слышит ли его Матильда? Судя по всему, паучиха все еще была жива и невредима. Но на скорое освобождение фрау Цо, похоже, рассчитывалось не приходилось.
— Принято, — Артем потер шею. — А какие еще способы управления возможны?
Голова снова окуталась роем пузырьков. В воздухе послышалось чуть слышное потрескивание, но откуда оно доносится, понять было невозможно. Артем почти кожей чувствовал, как течет время.
— ʼучное ʼправление ʼеисправно, — послышался скрипучий старческий тенорок. — ʼлоки а — ʼосемнадцать — ʼридцать ʼосемь — ʼвадцать ʼетыре, а — ʼвадцать ʼва — ʼвадцать ʼетыре — ʼорок ʼесть, ж — ʼестьдесят — ʼорок ʼдин — ʼосемь, к — ʼдин — ʼорок ʼесть — ʼестьдесят ʼва, м — ʼевять — ʼорок — ʼвадцать ʼри ʼосстановлению ʼе ʼодлежат. ʼеречислить ʼлоки, ʼодлежащие ʼосстановлению, ʼказать ʼремя ʼосстановления?
— Сколько блоков можно восстановить? — равнодушно спросил Артем.
— ʼбщее ʼисло — ʼестьсот ʼвадцать ʼетыре ʼлока, — уныло забубнил «утопленник». — ʼасчетное ʼремя ʼосстановления — ʼвадцать ʼасов ʼестнадцать ʼинут и ʼорок ʼетыре ʼекунды. ʼероятность ʼосстановления — ʼестьдесят ʼетыре и ʼридцать ʼве ʼотых ʼроцента. В ʼлучае ʼспешного ʼосстановления ʼасть ʼункций ʼудет ʼедоступна. ʼиступить к ʼосстановлению?
Ах ты, лапушка… И в голову оторванную тебе не приходит, что, может, промучишься ты сутки с лишним, а толку с этого будет — кот наплакал.
А с другой стороны, что такое сутки по сравнению с парой тысяч лет?
— Не нужно приступать к восстановлению, — Артем вздохнул. — Что еще?
— ʼточните ʼапрос.
— Какие еще способы управления исправны?
На этот раз пауза оказалась не столь продолжительной, зато воздух трещал, как синтетическая сорочка, которую забыли обработать антистатиком.
— ʼентальное ʼправление ʼастично ʼсправно, ʼриступить к ʼосстановению?
Господи… Этого только не хватало! Артем почувствовал, что заливается краской. Звук этого ангельского голосочка заставлял не на шутку усомниться в собственной сексуальной ориентации.
— Приступить, — пробормотал он. — Только сначала тембр голоса смени… — И добавил, вспомнив, что «утопленнику» нужна конкретика: — Предыдущий вариант считать оптимальным.
— ʼакую ʼадачу ʼчитать ʼриоритетной?
«С чего начнем, сладенький?»
— С той, которая потребует меньше времени.
Он приготовился ждать по крайней мере пару минут, но ошибся. В колбе снова забурлили пузырьки, и уже знакомый старческий тенорок сообщил:
— ʼмена ʼембра ʼавершена. ʼиагностика ʼистемы ʼентального ʼправления ʼавершена. ʼля ʼкончательной ʼтладки ʼрошу ʼанять ʼабочее ʼесто.
Артем с облегчением вздохнул, но в следующий миг сообразил, что радоваться рано.
Не то что кресла и пульты были похожи. Определенные различия имелись. Однако любое из этих кресел имело полное право именоваться «рабочим местом». И имеющихся различий было явно недостаточно, чтобы определить, какое из них… самое рабочее.
Убедившись, что беглый осмотр пользы не принесет, Артем решил идти другим путем. Ближайшие к нему мониторы оставались тусклыми и темными — в том числе и в непосредственной близости от ханды, оказавшейся микрофоном. Но, может быть, на пресловутом «рабочем месте» пульт заработал?
Вот влип…
Судя по всему, «утопленник» принял его за полноправного члена экипажа. Конечно, для «полноправного» он ростом не вышел, но рассказ Матильды о древних людях хорошо стыковался с этой версией. Хорош член, который не знает, где его рабочее место!
— ʼрошу ʼанять ʼабочее ʼесто, — невозмутимо повторил «утопленник».
Хоть бы подсказал, где оно находится, карась чертов!
— А что будет с инопланетным организмом? — поинтересовался Артем, надеясь выиграть хоть немного времени.
— ʼо ʼавершения ʼтладки ʼистемы ʼентального ʼправления ʼотенциально ʼраждебный ʼнопланетный ʼрганизм ʼудет ʼаходиться в ʼтазисе, — спокойно ответила голова. — ʼосле ʼавершения ʼтладки ʼистемы ʼентального ʼправления ʼотенциально ʼраждебный ʼнопланетный ʼрганизм ʼудет ʼо ʼашему ʼыбору ʼтправлен в ʼзолятор, ʼтправлен в ʼиологическую ʼабораторию, ʼтправлен в ʼсенопсихологическую ʼабораторию, ʼничтожен.
Да, вот кто действительно попал, так это Матильда. Выпустить ее из пресловутого «стазиса» «утопленник» почему-то не предложил. Остальные перспективы представлялись не менее радужными, особенно последняя. Вступиться за «напарницу» Артем пока не мог: его собственное положение было более чем шатким.
— Еще варианты есть? — упавшим голосом спросил Артем. За разговором он успел обследовать еще с десяток «рабочих мест», но так ни на чем и не остановился.
— ʼля ʼредложения ʼополнительных ʼариантов ʼнформации ʼедостаточно, — парировал «карась» в колбе.
— Какого рода информации?
— ʼнформации о ʼоминирующих ʼаттернах ʼоведения, ʼсихологических и ʼоциальных ʼстановках, ʼаличии ʼраждебных…
Список получился длинный. Изображая глубокую задумчивость, Артем медленно прохаживался по залу. К тому времени, как «утопленник» закончил, он почти полностью замкнул круг и снова оказался неподалеку от стойки с микрофоном. В зале воцарилось тяжелое молчание. Артем печально взглянул на голову, безмятежно покачивающуюся в облаке пузырьков. Веки «утопленника» были полуопущены, на лице — выражение, как у старика, предающегося приятным воспоминаниям о чем-то безвозвратно ушедшем.
Вот и все. Отступать некуда, позади Москва.
Артем тяжело вздохнул и опустился в ближайшее кресло.
— ʼабочее ʼесто ʼанято, — торжественно объявил «карась». — ʼриступаю к ʼастройке ʼентальной ʼистемы ʼправления.
Что?!
Значит, ларчик открывался вот так, просто. Рабочим могло оказаться любое место в зале. Разум отказывался в это верить и судорожно искал другое объяснение. Случайность, везение… Нужно найти какое-то отличие, которое в первый момент не бросилось в глаза.
Но в этот миг на голову Артему опустилось что-то похожее на колокол фена. Тонкий, скулящий свист проник в уши и наполнил череп — подобно тому, как дым проникает в ноздри, даже если задержать дыхание.