— Аня, — спросил он, — а ты компьютер только по делу используешь или у тебя для него какие-нибудь игры есть?
— Есть, — вздохнула Аня. — Вот этот тип (она указала на Гену) дикий фанат стратегий. По-моему, он со мной познакомился только для того, чтоб отрываться на этих игрушках.
— Ну зачем ты так? — обиделся Гена. — Просто у меня 486-й, и на нем хуже играть. Да и ты сама говорила, что иногда надо очистить голову от всяких там рекламных коллажей.
Таран напряженно вспоминал рассказы своих продвинутых в деле компьютерных игр одноклассников, какие бывают «стратегии». Наконец на ум пришло название, употребленное когда-то Вовой Молодцовым — основным конкурентом Тарана на ринге в последние два года Юркиных занятий боксом.
— А «Комманд энд Конкер» у тебя есть? — спросил Юрка, постаравшись сделать вид, будто знает, в чем состоит эта игра.
— Это третья «Дюна», что ли? — наморщил лоб Гена, как будто вспоминал какую-то глухую древность. — Так это ж 1995 год, старье жуткое… Вообще-то я ее, по-моему, притаскивал сюда.
И полез в тумбу, не спрашивая разрешения у Ани, — должно быть, она уже давно позволяла ему орудовать у себя дома по-свойски.
— Вот она, — сказал Гена и вытянул из тумбы коробку с надписью «С&С».
Таран еще не сообразил, как отреагировать — то ли удивиться, то ли разочароваться, когда Аня вдруг встрепенулась и, подскочив к своему приятелю, ухватилась за коробку с неожиданно резким криком:
— Отдай! Это совсем не то!
При этом она дернула коробку на себя, но лишь сорвала с нее крышку, и диски в своих прозрачных «обложках» из оргстекла один за другим выскользнули на пол. Бряк! Бряк! — компакты очень удачно легли картинками вверх, и Таран смог их рассмотреть через плечо Гены.
Да, это были те самые диски. Во всяком случае, картинки под оргстеклом оказались как раз такими, которые Таран старательно запоминал перед отправкой в Москву. Хотя все они были стандартные, с обложек тех пиратских дисков, которыми наводнены московские рынки, вероятность того, что четыре диска случайно подобрались именно в таком сочетании, да еще и в коробке с фломастерной маркировкой, была очень-очень мала.
— «Ирина Аллегрова», — прочитал Гена. — «Владимир Высоцкий», «Коммандос», «Только новые книги»… Зачем ты их сюда запихала? Здесь же моя «Комманд энд Конкер» лежала! Два диска было: один — «Война в Европе», другой — «Война в Африке».
— Значит, надо было! — проворчала Аня, торопливо собирая компакты в коробку и приделывая крышку на место.
— Странно, — заметил Гена. — У тебя обычно все по системе: диски с программами — отдельно, видеофильмы — отдельно, аудиодиски — тоже… А тут зачем-то в одну коробку два аудио положила, игру и библиотеку.
— У тебя не спросила! — сердито буркнула Аня и положила злополучную коробку в ящик письменного стола, да еще и на ключ заперла.
— Ну что вы так рассердились! — произнес Таран, довольно удачно, хотя и не без напряжения сил, сыгравший роль стороннего наблюдателя. — Из-за ерунды какой-то…
— Это не ерунда… — сказала Аня сгоряча и тут же сообразила, что слишком озадачила парней своим поведением и привлекла их внимание к дискам. Поэтому она продолжила уже в менее серьезном и строгом тоне:
— Я просто не люблю, когда Гена все переставляет на полке. А эти диски у меня подруга попросила, вот я их и отложила в коробку отдельно от других.
— И надо было для этого мою «Комманд энд Конкер» вытаскивать? — проворчал Гена.
— А у меня больше свободных коробок не было, — ответила Аня, — вот и вытащила. Ничего им не сделается, если без коробки постоят. Тем более что ты в нее уже давно не играешь. Года два, наверно!
Таран уже построил в голове примерную версию появления дисков в маркированной коробке. Не иначе, этот самый Павел Степанович, предвидя какие-то неприятности по жизни, решил припрятать эти самые компакты у соседки. Правда, как он это преподнес? Либо передал их под каким-нибудь невинным предлогом (который, однако, надо было еще придумать!), либо у него с Анечкой были какие-то особо доверительные отношения, скорее всего более доверительные, чем у Анечки с Геной.
Первый вариант, то есть передачу под невинным предлогом, можно было бы с ходу исключить, учитывая то, как резко заволновалась Аня, когда увидела, что Гена вытащил коробку. Но Таран его исключать не стал, потому что вполне допускал, что поначалу Аня взяла их, ни о чем не подозревая, а уж потом, после вчерашнего убийства, догадалась об их небезобидном содержании. Более того, возможно, она их еще и просмотрела на своем компьютере. И, может быть, узнала нечто такое, что повергло ее в волнение.
Но второй вариант — с особо доверительными отношениями — был все-таки реальней. Ведь если отдавать эти компакты, что называется, «втемную», то уж никак не тому, кто их может просмотреть. С этой точки зрения куда лучше было вручить диски бабке Валентине Петровне. Хотя, конечно, тогда об этом уже знал бы весь подъезд и вся мировая общественность. Ясно ведь: даже если придумать какой-то совсем невинный предлог — сам Таран покамест не мог себе представить такого предлога, который не вызвал бы никаких подозрений! — то нельзя надеяться на то, что девушка, умеющая пользоваться компьютером, не захочет, допустим, послушать Ирину Аллегрову. А там вместо томной песенки про «Будуар императрицы» окажется запись, допустим, какого-нибудь жутко компрометирующего кого-либо телефонного разговора. Или вместо Высоцкого обнаружится съемка, сделанная в какой-нибудь сауне для избранных, где министры с бандитами пивком прохлаждаются. Ну, а там, где согласно картинке помещается безобидная игра «Коммандос», — реальный план военного переворота…
Нет уж, если Павел Степаныч рискнул отдать свои секретные компакты девушке с компьютером, то именно потому, что крепко ей доверял. Другое дело — причина, по которой он их ей передал.
То есть причина, в общем и целом, Тарану была ясна. Павел Степаныч почуял, что у него дома этим компактам будет плохо лежаться. А вот насколько плохо — неизвестно. То ли он просто опасался, что к нему в квартиру заберутся, когда его дома не будет, и эти диски тихо сопрут, то ли беспокоился, что его сперва убьют, а потом насчет этих дисков интересоваться будут.
От того, как было на самом деле, зависело очень многое. Если, допустим, Павел Степаныч беспокоился лишь насчет кражи, то рассчитывал продержать диски у Ани всего лишь до вчерашнего дня, то есть до приезда Тарана. После чего забрать их, отдать Тарану и жить спокойно. Соответственно, он мог, отдавая компакты Ане, не делать никаких распоряжений насчет того, куда их девать после своей безвременной кончины.
Однако могло быть и так, что вариант с кончиной он все же предвидел. Тогда он должен был сделать некое предварительное завещание. Типа того: позвони такому-то дяде и скажи ему, что то, что ему нужно, лежит у тебя. После этого, дескать, придет мальчик и заберет эти диски от греха подальше.
Юрка, конечно, очень надеялся на такой вариант.