— Но ты уверен, что Вредлинский не уехал с дачи? Может, он так напугался, что сразу же укатил в Москву?
— Ма шер, мы все это предусмотрели. Ребята еще вчера взяли под наблюдение подъезд дома, где проживают его сын и дочь. Туда он не приезжал.
— Однако он мог спрятаться у кого-то из друзей.
— У него нет друзей, ма шер. По крайней мере, таких, которые пустят его к себе, узнав, что за ним охотятся. А как еще объяснить ночной приезд?
— И все же, мон принс, вы допустили ошибку, что не установили наблюдение за домом еще ночью.
— Какую ошибку, Власта? — вскипел Князь. — У меня народу наперечет, машин тоже всего три штуки. Одну вы забрали, чтоб в театр съездить, вторую я послал на городскую квартиру Вредлинских, а третья — тот самый «Форд». Причем у нас на борту был Пахом с дырой в башке и Горгоня с простреленной ногой. И в дверце дыра от пули. Мы что, должны были всю ночь сидеть рядом с трупом? Или ждать, пока на Горгонин вой все менты сбегутся? Опять же, когда мне позвонили насчет того, что он жив? Утром! Уже после того, как ты Горгоню отмудохала. Склероз одолел, что ли?
Серж хотел сказать что-то еще, но тут телефон весело затюлюкал.
— Слушаю, — отозвался Мещерский. То, что он услышал, его явно не обрадовало. Власта так и вперилась намазанными глазами в его физиономию, пытаясь угадать, что именно и где стряслось.
А услышал Князь всего-навсего о том, что его старый друг Петро Гнатюк скоропостижно «вмер». Судя по хохляцкому акценту, звонили из Киева. Кое-кого из тамошних друзей Гната Мещерский хорошо знал, но голос звонившего был ему незнаком.
От этого впечатление, произведенное звонком, немного смазалось, но все же не перестало быть ошеломляющим. Если Гнатюк и впрямь от чего-то скопытился, то почти все честолюбивые планы Власты — а заодно с ней и Мещерского! накрываются медным тазом, если не сказать грубее.
Конечно, Князю очень хотелось не поверить этому звонку. Мало ли какому хрену с горы захотелось подсунуть ему дезу. Или вообще разыграть, хотя это очень фиговые шуточки, за которые отвечать надо. Но утешать себя такими предположениями — занятие дурацкое. Примерно то же, что по-страусиному совать голову в песок. Но и сознавать, что все провалилось, — неприятно.
Серж долго не опускал руку с телефоном, и глуховатая Власта, не слышавшая коротких гудков из трубки, некоторое время полагала, будто разговор еще не окончен. Однако едва Мещерский закрыл крышку аппарата, как старая карга буквально засыпала его вопросами:
— Кто звонил? В чем дело? Почему ты так расстроен?!
— Можно не так быстро? — попросил Мещерский, стараясь скрыть раздражение. — Мне надо осмыслить полученную информацию…
— Осмыслять информацию лучше всего вместе, мон шер. Но прежде мне ее надо знать! — понастырничала Власта.
— Ах, оставьте! — театрально воскликнул Серж, припомнив, что нечто подобное говорил некий аристократ в каком-то телефильме из господской жизни.
Но у Власты не было настроения играть в «императрицу и фаворита», она быстренько перешла на жесткий современный язык.
— Ты мне мозги пудрить собрался, сынок? — строго прищурилась Власта. Думаешь, бабка старая и из ума выжила? Ну, быстро колись, засранец, что у тебя обломилось?
— Все…— пробормотал Князь. — Все начисто! Тебе легче стало?!
— Что значит «все»? Мир перевернулся?!
— Ну, не совсем так, но около того… Тут телефон зазвонил снова.
— Слушаю! — нервно отозвался Князь.
— Сколько еще ждать, командир? — пробасили из трубки.
— Столько, сколько нужно! — рявкнул Мещерский. — Пока не скажу. Может, вообще отбой дам.
И нажал на сброс.
— Что я слышу? — вскинулась Власта. — Какой отбой? Ты в уме?!
— В уме, в уме. Просто теперь это может оказаться ненужным. Изменились обстоятельства, ма шер!
— Конкретно!
— Сказали, будто Гнат, с которым мы корешились, приказал долго жить…
— Это можно проверить? Ты хорошо знаешь того, кто звонил?
— Проверить недолго. Того, кто звонил, я не знаю вовсе, но вряд ли бы стали при живом Гнатюке шутки шутить.
— Если он сам не захотел «пошутить»… — зловеще предположила Власта.
— Это как понимать, ма шер? — насторожился Князь.
— Да очень просто. Перекупил кто-то твоего дружка-корешка. Прямо на корню и с листьями. А чтоб ты его не искал и не пытался ему кишки на перо вымотать, решил «умереть»…
— Что-то не верится…— Мещерский почуял, что на его лбу выступила испарина. — Так кинуть — это не шутки!
— Бывает, и хуже кидают. Как у вас теперь говорят? «В кругу друзей хлебалом не щелкают…» Так?
— Примерно… — не стал поправлять ее Мещерский. — Ну и что теперь делать? Ты умная, подскажи!
— Прежде всего доделать дело с Вредлинским и моим родственничком Пашкой. Это я могу взять на себя. А ты, мон шер принс, возьми пару толковых братков да съезди в губернию и разберись, что там и как.
— Ладно, допустим, я поеду. Что, прямо сейчас?
— Именно так. Как говаривал пращур мой, блаженный и вечнодостойный памяти император Петр Великий: «Промедление смерти подобно!»
Серж, несмотря на всю серьезность момента, чуть не хмыкнул. Бабка, похоже, намертво поверила в то, что сама придумала, — свое родство с домом Романовых.
— Хорошо, — кивнул он. — Допустим, я уже укатил. А что ты будешь делать?
— Закончу дело с Вредлинским. Он будет убит, а Манулов подставлен. Большего нам не потребуется.
— Ну а дальше что? Если Гната перекупили, все равно мы пролете. Ну а если убили — тем более. Тогда это полный… o6лом. Других выходов на эти «микстуры» у нас не будет.
— Ты не забыл насчет условий завещания? — осклабилась ведьма. — Это все всерьез. Ты должен крутиться, мой мальчик. Иначе так и сдохнешь голодранцем!
Мещерский скрипнул зубами: вот стерва! Убить заразу — и то нельзя! И даже показать ей, что рассержен, — опасно…
— Вот ты говоришь, что сумеешь доделать это дело с Вредлинским и Мануловым,
— произнес он, сдерживая эмоции. — А вдруг у тебя ничего не выйдет? Ведь если спалишься — туго тебе, старой, на русской зоне придется.
— Не беспокойся, мон шер. Я найду способ, как сдохнуть пораньше. Я старая, не то что ты, — мне помирать не страшно. Зато хоть рискну напоследок!
— Ты идиотка! — не выдержал Мещерский. — Башню сорвало? Ты что, сама пойдешь Вредлинского мочить? Флаг тебе в руки!
— Может быть, и пойду! — грозно заявила старуха. — И будь спокоен — от меня он не уйдет. Я не то, что ты! Не ты ли тут разорялся: «Я его бампером забодал!»? А оказывается, твой покойник в это самое время чаи гонял с Крикухой. Жаль, что мы только утром об этом узнали…