Не иначе, что в прошлые времена Васку Луиш уже совершал «экскурсии» в эти места. Возможно, еще во времена войны с колонизаторами. Не исключено, что некогда он уже пытался зацапать здесь Карвалью, когда тот навещал дядюшку, но тогда что-то не связалось, и генерал остался при своей голове.
Так или иначе, но потайную тропу через джунгли, ведущую к обрыву, команданте нашел почти сразу же и повел по ней публику почти бегом. Как видно, по уговору с Болтом, сразу после начала марш-броска колонна затарахтела и стала неторопливо ьзбираться в гору, должно быть, для того, чтоб заглушить шум, производимый пешими «коммандос» у подножия обрыва.
Километр миновали за четверть часа, пролезли через какие-то кусты и очутились у вполне приличной скалы. Сто метров не о, а семьдесят тут точно было. Конечно, после путешествия на Дно «стакана», где большая часть стен была и впрямь глаже, чем в унитазе, эта скала выглядела намного более удобной для подъ» ема.
— Сперва надо вон на тот уступ, — заметил Механик. — Там даже кустики растут какие-то. Дальше — вон к той трещинке, ну а потом — на самый верх. Ваня, Валет, следовать за мной!
У Тарана, конечно, были сомнения насчет этого распоряжения. Вася Лопухин небось наверняка не полез бы сам впереди биороботов, а просто приказал им подняться на уступ и оттуда по веревке втащить остальных. Тем более что дедушка-гном — Еремин при своей седой бороде и морщинах в.44 года смотрелся на полных 70! — выглядел уж очень мелким по сравнению с Ваней и Валетом.
Однако, когда все трое полезли на скалу, Юрка аж прибал-дел.
Безо.всякой страховки Механик будто прилип к скале и точно рассчитанными движениями метр за метром преодолевал стену. «Зомби», конечно, выполняли приказ «следовать за мной!», но, похоже, вряд ли смогли бы обогнать Олега Федоровича.
Минут через пять Механик, Валет и Ваня влезли на уступ, находившийся в тридцати метрах над головами тех, кто остался внизу. Валет сбросил вниз веревку, первым застроповали Лузу и довольно быстро втянули детинушку наверх.
Потом подняли Гребешка, Тарана и, наконец, команданте.
Следующим номером программы был подъем к трещине — еще метров двадцать наверх. Правда, тут было осложнение: у трещины больше чем втроем находиться было нельзя, а если с Лузой — то только вдвоем. Поэтому как только Механик, Ваня и Валет очутились в трещине, то Ваня сразу полез наверх, а Механик с Валетом сбросили веревку и подняли к трещине Тарана. После этого Механик, забрав у Валета моток «джикейской» веревки, выбрался из трещины на обрыв. Конец первой веревки сбросили вниз, и Валет с Тараном потянули к трещине Гребешка.
Сразу после этого Тарана обвязали «джикейской» и утянули на самый верх, а Валет с Гребешком стали поднимать команданте. Потом Валета отправили на обрыв, а дальше Гребешок и Луиш, напрягшись, взялись поднимать Лузу с пулеметом. Д простоты детинушку подняли на уровень трещины и сразу же подвязали к нему «джикейскую» веревку. Механик, Ваня и Валет потянули детинушку наверх, а Таран стоял на стреме. Когда Лузу подняли на обрыв, подъем Гребешка и команданте Показался совсем плевым делом.
Отсюда, с обрыва, прекрасно просматривалась главная дорога и даже разгромленный алмейдовский блок. А вот дорога, ведущая в гору от развилки, виделась неважно, хотя гул моторов сюда доносился.
Вообще говоря, «скалолазы» выбрались к сельскому кладбищу. На самом обрыве росли колючие кусты, через которые, однако, Луиш знал относительно безопасный лаз. Правда, когда все проползли через этот лаз, то оказались около полурассыпавшегося каменного креста, на обломках которого разлеглась жирная и длинная змея.
— Мамба! — уважительно произнес команданте. Змеюка подняла башку, зашипела, но кидаться ни на кого не стала и довольно быстро уползла куда-то.
— Оля любит «Мамбу», Коля любит «Мамбу»… — пробормотал Гребешок. — А Миша ее ни хрена не любит.
Дальше змей не попадалось, но могилок с крестами и без таковых попалось на пути немало. Затем сквозь кусты впереди забелело здание церквушки. Когда группа выбралась на зады этого заведения, Васку Луиш провел последний инструктаж:
— Сразу за церковью — площадь. Справа — дом священника, слева школа, далее справа — дом дядюшки Карвалью. Дальше — лавка. Слева — фейтория, то есть типа сельсовета. Все остальное — жилые дома. Кто-то тут говорят, ниндзя?
— Есть немного, — сообщил Механик. — Взорвать ничего не надо?
— А у тебя есть чем? — спросил Васку Луиш.
— Найдется, — кивнул Мех, — из расчета полкило пластита. Могу ни в чем себе не отказывать. Считайте — это четыре кило тола. Если трудно сразу сообразить, могу подсказать. Двести грамм на два БТРа, сто — на «Тойоту», остальное — на дом дя-Дюшки, если гражданин Карвалью у него ночует.
— Все одобряю, за исключением последнего. Мех неслышно юркнул за угол, и когда остальные передвинулись к углу, то разглядеть, куда испарился «ниндзя», никто не смел.
В сумерках на площади можно было разглядеть контуры не-ольких аккуратных белых домиков. Школа была даже двухэтажная. На крыльце ее время от времени появлялся автоматчик, который, позевывая, обходил вокруг здания и, снова поднявшись на крыльцо, уходил внутрь школы. Оттуда же, из школы доносился зычный храп из многих глоток. Похоже, там встала на постой основная масса карвальевцев. Часовой у дядюшкиного дома, рядом с которым стояла покрашенная в камуфляжный цвет «Тойота-Лэндкрузер», нес службу примерно так же, как и его коллега у школы. То есть минут пять ходил вокруг дома, а потом дремал на крылечке.
На дальнем конце площади, как видно, там, где находилась улица, выводящая на грунтовку, по которой в данный момент .поднималась техника, маячили в сумерках неясные контуры бронетранспортеров. Гораздо ближе обнаружился еще один, прежде не учтенный элемент карвальевского отряда — наливник с прицепом. На прицепе имелась надпись «Gasolina», то есть попросту бензин, а на большой цистерне окромя известного всему миру значка «ВР» — «Бритиш петролеум» — никаких иных надписей не было. Между БТРами и наливником тоже пытался бодрствовать часовой. Именно он, похоже, первым обратил внимание на отдаленный гул машин, долетавший со стороны дороги. Карвальевец почесал в затылке, видимо, соображая, надо ли орать: «В ружье!» или там: «Подъем!
Тревога!» и не набьют ли ему морду, если он зря народ побеспокоит. Потом он решил пройти в сторону бронетранспортеров, исчез из поля зрения тех, кто залег у церковной ограды, и больше не появлялся.
— Где ж он, ваш ниндзя? — нервно прошептал Луиш.
— Здесь, — уверенно произнес Гребешок, хотя и тоже шепотом. — Сейчас этот козел, что школу караулит, зайдет за угол и обратно не выйдет…
Действительно, часовой, охранявший школу, двинулся в очередной обход.
Зашел за угол… Все напрягли уши, но ничего-шеньки не расслышали. А часовой действительно больше не появился.
— Сейчас пропадет тот, что у дядюшки, — шепнул Гребешок.