— Все просто и ясно, — констатировал Болт. — У Богдана и Бориса какой-то ресурс остался?
— Нуль без палочки, — сказал Богдан. — В Лубангу перестарались.
— А вы со своими пятью процентами что можете сделать?
— Поиск вести, наблюдать. Можем имитацию поставить, минут на десять. Но если у этих, что на горках, есть дешифраторы — толку будет чуть, — ответил Глеб.
— Короче, все придется делать обычными средствами?
— Пару раз можно выстрелить, — нехотя сказал Вася, — но нa третий — взорвемся. — Не исключено, что и на первый… — добавил Глеб.
— Кстати, а что с азеведовским джипом делать будем? — спросил Богдан. — Он ведь, поди-ка, стучит сейчас чего-нибудь…
— Много не настучит… — хмыкнул Болт. — Оставаться пока здесь, наблюдать во все стороны, с шоссе временно съехать. Я к танку пошел.
— А может, его… того? — Вася навел на джип выключенный ГВЭП и щелкнул языком.
— Отставить, — лаконично сказал Болт. — Подорвешься, когда партия прикажет.
Гребешок свернул на обочину, под сень деревьев, опасливо поглядывая на ветки.
— Не хотелось бы, блин, чтоб гадюка за шиворот нырнула! — пробормотал он.
— Мне тоже, — поддакнул Таран. — Только я больше самолетов опасаюсь.
Стоим, как на ладошке. А сегодня поляки в воздухе. Если их этот джип на нас наведет писдейш может настать. — Один хрен, — вздохнул Гребешок. — Мне уже как-то все равно стало, отчего загнуться. В Афгане, представь себе, очень боялся. И знаешь почему?
Потому что ужасно жалко становилось, что я до полного коммунизма не доживу! Вот те крест!
— А сейчас до полной победы рыночной экономики дожить не хочется? — спросил Юрка.
— Мне это как-то по фигу, — хмыкнул Гребешок. — Миллионером все одно не стану… А вотухайдокают обязательно. Не здесь, так в другом месте и в другое время.
— Миш, — решился спросить Таран. — Ты, пока мы спали сна не видел?
— А я и не спал вовсе, — ухмыльнулся Гребешок. — Я эту черножопенькую дрючил.
Тем временем Болт добрался до танка, который, повалив задом несколько деревьев, тоже укрылся в теньке.
— Олег Федорович! — позвал он.
— Я, товарищ капитан! — отозвался Механик. — Чего раздавить надо?
— Мне тут намекнули, что ты лучший ниндзя в Российской Федерации. Есть небольшая работа…
— Сделаем, — Еремин почесал бороденку. — Взорвать ничего не требуется?
— Лучше не надо. Тут поблизости, метров в трехстах, какой-то подозрительный «уазик» стоит. Есть мнение, что он азеведов-ский и пристроился впереди нас неспроста. Слово «джикей» тебе говорит что-нибудь?
— Говорит кое-что, хотя мальчонка, который у Гребешка на тачке сидит, ближе моего их видал и штук пять к Аллаху отправил.
— Намекаешь, что поддержка потребуется?
— Просто посмотреть я и один сумею. Если их там двое-трое — могу заделать по-тихому. А вот ежели живьем кого-то притащить, то лучше с напарником. Тяжелые ребята, весят много.
— Для начала сходи и посмотри. Доложишь по УКВ.
— Понял. Иду и смотрю. Механик достал зеркальце, нанес несколько дополнительных штрихов на камуфляжную раскраску морды, пристроил на пояс сумочку с сюрикенами, кастет со штыковой заточкой и ножевым лезвием, а в руку взял «ТТ» с глушаком. Затем отошел на несколько метров в глубь леса… и словно исчез. Болт слушал-слушал, но даже шорох до ушей не долетел. Вглядывался минут пять в зелень джунглей, не шевельнется ли где чего-нибудь — нет, ни фига не шевелилось. «Может, он ни хрена не пошел никуда? — подумалось Болту. — Спрятался и сидит, ждет, пока начальство удалится?» Правда, Комаров, когда показывал ему перед началом экспедиции досье на Еремина, утверждал, будто такого исполнительного и умелого бойца еще поискать надо…
Убедившись, что углядеть, куда подевался Механик, ему не удастся, Болт бросил Гусю:
— На всякий пожарный, назначь временного водителя.
— Ветров! — ткнул тот пальцем. — Ты в этом вроде соображаешь?
— Чуть-чуть, — скромно сказал Никита, — хотя я вообще-то зам. командира взвода на БТР, согласно ВУС.
— Может, Топорику предложишь? — посмотрев на Ветрова с некоторым недоверием, заметил Болт. — Говорят, он когда-то майором был.
— Был, да сплыл, — процедил «мамонт». — И вообще, гражданин начальник, я больше по авиации специализировался. У вас тут «Ми-2» нигде не завалялся?
Обеспечу воздушное прикрытие.
— Ладно, — пропустив мимо ушей «гражданина начальника», буркнул Болт. — Разбирайтесь сами, но машина должна двигаться.
Когда Болт вернулся к дозорной машине, укрывшейся в кустах, то Богдан, оторвав глаза от бинокля, сразу же доложил:
— Там, в этом азеведовском джипе, что-то непонятное происходит. Минуту назад вроде бы плач ребенка слышался… Проверил по ДЛ — это не имитация и не звукозапись. Был бы ГВЭП — проверил бы, а так — фиг поймешь.
— Занятно, — Болт пошебаршил пальцами по отросшей за сутки щетине. Он взял у Богдана бинокль и пять минут смотрел в сторону джипа. Ничего особенного не разглядел и звуков тоже никаких не услышал.
Зато когда пять минут истекли, рация капитана, стоявшая на приеме, прохрюкала голосом Механика:
— Сейчас я лично на этом джипе подъеду, просьба не стрелять.
— Федорович, — чуя некое волнение в голосе своего «ниид-ЭД», спросил Болт. — Ты там не под контролем говоришь?
— Нет, — хмыкнул Механик, — просто тут дочка моя оказалась. Короче, выезжаю!
«Уазик» зафырчал и выкатился из кустов на шоссе, быстро проскочил три сотни метров и остановился рядом с дозорной машиной.
— Наши! Ой, мамочки! Правда, наши! — завизжала с заднего сиденья молодуха с ребенком на руках. Рядом с ней сидел парень в грязно-белой рубашке с галстуком и пулеметом на коленях. За баранкой восседал Механик в танковом шлеме с камуфляжем на морде, а рядом с ним — рослая и крепкая чернявая девица в полосатой сине-красной майке «Барселоны», с номером «7» и надписью «Stoichkov» на спине.
— Вот это моя старшенькая, — Механик нежно погладил Лиду по плечику, находившемуся почти на уровне ребер его шлемофона. — Вроде бы в Москву уезжала, а почему-то здесь очутилась… Может, так и задумано было, а? Просветите старичка!
Еремин, конечно, ерничал, но весьма сердито.
— Федорович, — виноватым тоном произнес Болт, — ничего такого не задумывалось, но вообще-то я знал, что твоя девочка здесь находится, ну, и вот эти молодые люди с потомством — тоже. Строго говоря, мы тут по бартеру работали, именно ради них.