— Ну что, Ваня? Говоришь, смертный час настал? Что ж ты, сука, по-хорошему не захотел, а? Своих братанов не пожалел, хозяев здешних замочил, двух моих парней угробил? Отвечай, курва! — и с двух сторон ладонями хлестнул Седого по ушам.
— Чего отвечать-то? — взвыл Седой. — Все одно сдохну! Банкуй, Костылятина, твой понт!
— Сдохнуть можно по-разному, кореш! Если я тебе сейчас в лобешник засажу и мозги через затылок вышибу — это я, считай, подарок тебе сделаю. Но только, чтоб этот подарок заслужить, ты должен мне кое-что рассказать. Первое: что ты знаешь про кейс господина Крылова? Учти, я уже про него немножко знаю от девушки Даши.
— Да я сам об этом кейсе только от нее и узнал! — простонал Седой. — Про него только Душин знал, вот-вот готов был расколоться, а тут вы наехали.
— И ты не знал, где он лежит?
— Понятия не имел.
— А почему, когда мы приехали, ты в комнате с камином сидел? Говори, быстро!
Это сопровождалось еще парой оплеух, и Седой завопил:
— Да просто так сидел, там окна на две стороны! И дорогу видно, и двор.
— Допустим. Душин этот мог пацану сказать, где кейс спрятан? Мог или нет?
— Мог!!! — дернулся от удара Седой. — Чего спрашиваешь? Сам ведь знаешь!
— Я ничего не знаю. Почему девка говорит, что это ты кейс вытащил?
— Я? Вытащил? Да я не знал, что он в камине лежит! — Эта роковая фраза вырвалась у обезумевшего от боли и ужаса Седого по чистой случайности. Он догадался, что раз его спрашивают, почему он сидел в комнате с камином, значит, уже знают, что кейс был спрятан где-то там. И Седой хотел сказать: «Я не знал, что он в комнате с камином лежит!» Но от волнения сократил фразу, и это сильно ухудшило его положение.
— А откуда ты знаешь, гад, что он в камине лежал? — взревел Костыль и наотмашь двинул Седого по роже кулаком. — Куда унес?! Где бросил, падла?! Колись, харя!
Седой, повалившись на бок вместе со стулом после первого удара, только успевал охать, поскольку каждый следующий вопрос сопровождался сильными пинками в грудь и в лицо.
— Не жнаю… Не брал… — прошепелявил он разбитыми губами и выплюнул с кровью три выбитых зуба.
Стул подняли, поставили вертикально.
— Говоришь или нет?! — Тут Костыль перестарался — пнул Седого по перебитой ноге, и тот от острой боли потерял сознание.
— Блин! — вырвалось у Костыля, когда он увидел, что голова Седого безжизненно завалилась набок. — Лишь бы не сдох, сука, раньше времени!
Но тут запищал радиотелефон дальней связи, лежавший у Костыля в нарукавном кармане камуфляжки.
— Слушаю! — отозвался он.
— Как дела, Костя? — ласково спросил Жора.
— Частично хорошо, частично хреново. Писака отдыхает, хозяин тоже, Седой процедуры принимает. Девушка ждет распоряжений, мальчик гуляет.
— Сворачивайся по-быстрому.
— Седой в лесу одну ценную вещичку обронил, поискать бы надо…
— Некогда! Сейчас приличные люди приедут, если сами разыщут, нам отдадут. Девушку можешь привезти, а Седой пусть загорает.
— Мальца бы присмотреть, не заблудился бы!
— Пусть Матюха с Чалдоном его в Кузнецовке подождут. Давай собирайся! У тебя полчаса времени.
И Жора прекратил связь. Костыль смачно выматерился, потому что понял — Калмык больше не может удерживать ментов. А чертов Седой так ничего и не сказал. И Матюха с Чалдоном не вернулись…
— Рыдван! Всем по машинам! — рявкнул он. — Чужие тоже прихватите.
А сам схватил канистру с бензином и вылил все, что еще в ней оставалось, на голову и на одежду обмякшего в кресле Седого. Бензин, конечно, и по полу растекся. Подбежал Проня:
— Командир, Матюха с Чалдоном пришли пустые.
— Хрен с ними! Ладно, что живые. Передашь им, чтоб остались в Кузнецовке и за остановкой стеклили. Пацан туда прийти может. Пусть прямо сейчас садятся в «уазик» и гонят туда, не дожидаясь нас. Наших покойничков прибрали?
— На пол уложили.
— Девку усадили?
— В Гогин «Ниссан».
— В доме никого не осталось?
— Нет, все во дворе. Ты тут последний.
— Валим!
Костыль вытащил ракетницу-карандаш, оттянул затвор за болтик и отпустил. Ракета красным огоньком перелетела кухню и нырнула в люк подпола. Фук! Оранжево-алое пламя полыхнуло из квадратной дыры, лизнуло пол, обломки шкафа… Черный дым потянулся в окно.
Проня задержался на крыльце, припер дверь каким-то колом.
— На фига? — проворчал Костыль. — Не трать времени…
В тот момент, когда они прыгали в «паджеру», пламя уже лизнуло бензин, разлитый по кухне, охватило одежду Седого.
— А-а-я-я-а! О-о-о-у-у! — вопли горящего заживо человека вылетели из окна вслед уходящим машинам.
— Как ты думаешь, разгорится за полчаса? — деловито спросил Костыль у Прони.
— Запросто! — Проне визг Седого, долетавший почти за сто метров, которые машины уже успели проехать к этому моменту, немного действовал на нервы, но он постарался этого не показывать. — Там же и перегородки, и перекрытия, и полы деревянные. Выгорит только так! Пускай менты в углях копаются, если не ленивые…
Выехали на дорогу, проскочив пятнадцать километров за четверть часа. «Уазик» Чалдона уже стоял у автобусной остановки. Костыль велел водителю притормозить и, высунувшись в окно, сердито прошептал:
— Ты что, на выставку приехал, фраер?! Пацан не дурее вас! Если увидит вашего «козла» — хрен сюда сунется! Загоните во двор хотя бы!
«Мицубиси-Паджеро» помчался вперед, а Чалдон с Матюхой, чуточку подождав, развернулись через шоссе и заехали во двор к Матюхе.
Через некоторое время, когда автоколонна Костыля уже была на десять километров ближе к городу, вновь позвонил Жора:
— Привет. Контрольное время вышло. Ты где?
— На шоссе. Десять верст ближе Кузнецовки.
— Нормально, молодец! Чалдона оставил?
— Само собой.
— Там, на месте, порядок оставил?
— Я думаю, Седой не замерзнет.
— Девку не забыл?
— Нет.
— Сворачивай на завод. До встречи!
Костыль все понял. Проехав еще пять километров, свернули вправо, где на указателе значилось «пос. Советский». Еще через пару километров въехали в этот самый поселок, состоявший из нескольких десятков пятиэтажных хрущоб и немалого числа деревянных двухэтажных домов. Чем дальше углублялись в поселок, тем больше ощущалось присутствие в воздушном бассейне чего-то сугубо химического. А впереди, на горизонте, все больше обрисовывались сизые контуры неких производственных мощностей, окутанных облаками дымов и паров, явно не очень полезных для здоровья. Прокатившись по пустынным улицам через весь поселок, машины оказались перед главной проходной здешнего химкомбината, занимавшего территорию в несколько десятков квадратных километров. Однако здесь останавливаться не стали и покатили влево, к одним из боковых ворот.