— Вызывай «Пучок», пусть перекроют с двух сторон, за забор они не полезут!
— Понял…
Таран тоже понял: сейчас менты вызовут подкрепление, которое подъедет на машинах и оцепит стройку полукольцом. А потом прочешут стройплощадку и зажмут его тут. Даже если он тут зароет в мусоре автомат и кейс, все равно оберут — у него документов нет и внешность явно подходящая: морда разбита и одежда вся в крови, к тому же чужой, Шуриной… Да и автомат с чемоданом могут найти, если как следует все обрыщут.
Конечно, от Юркиного восприятия не ушла та часть фразы, где говорилось, что «за забор они не полезут». Но он и сам был поначалу убежден, что за забор с колючей проволокой ему лезть не стоит. Это все равно что мышонку прятаться от кота в мышеловку. Там наверняка какая-то охрана есть, может быть, даже собаки. Наконец, туда перелезть не так-то просто. Забор гладкий, уцепиться не за что. Перепрыгнуть такую высоту можно только с шестом, но Юрка не Бубка, да и шеста у него нет.
Выбежать, что ли, из этой недоделки и бегом побежать куда-нибудь налево или направо, надеясь, что успеешь опередить эти блокирующие группы? Ни шиша не выйдет, к тому же Таран услышал с пустыря милицейские голоса. Они звучали уже более четко, похоже, приближались к АТС. Побежишь вправо или влево, выскочив из-под прикрытия здания, — сразу засекут. Не побежишь — максимум через пять минут заглянут в здание и осветят фонарями. Наверх залезть, что ли? Может, не увидят, пока по земле шарить будут?
Справа от Юрки просматривалась ржавая стальная лесенка, сваренная не то из тонких стальных трубок, не то из толстых арматурных прутьев. Таран закинул автомат за спину и вскарабкался по этой лесенке на второй этаж. Лестница под ногами немного брякала, вообще-то не очень сильно, но Юрке показалось, будто каждый шаг по ней бухает как пушечный выстрел.
Таран оказался на голых бетонных плитах перекрытия Снизу, конечно, через них его не разглядишь, но, если лесенку разглядят, — доберутся. Втянуть ее наверх, что ли? Наверное, сил хватит, но сталь будет так скрежетать по бетону, что менты сразу сюда прибегут. И оттолкнуть нельзя — во-первых, сам потом не спустишься, во-вторых, милиционеры ее поднимут, если залезть захотят, а в-третьих, падая, она столько грохоту наделает…
Панели перекрытия на втором этаже были уложены далеко не везде. Со стороны забора весь ряд уложили, а со стороны пустыря — наоборот, ни одной не лежало. И потому, стоило милиционерам, приподняв головы, наискось поглядеть вверх, подойдя поближе к АТС, — и они разглядели бы Тарана. Юрка их уже видел — три нечетко различимые фигуры передвигались по освещенной пожаром стройплощадке, осматривали нагромождения кирпичей и бетонных конструкций. А на заднем плане, там, где горел дом, уже гомонили пожарные, шипела вода, обрушиваясь из шлангов на бушующее пламя, клубились подсвеченные огнем облака дыма и пара.
Отсюда же, с высоты второго этажа, сквозь не заложенные кирпичами торцы АТС, Таран увидел мерцание мигалок на милицейских машинах, спешивших на подмогу к тем ментам, которые шуровали на пустыре. Покамест синие огоньки мерцали довольно далеко, но через несколько минут могли приблизиться вплотную к АТС, и тогда Тарану только и останется, что сдаваться.
В общем, Юрка подошел к самому краю панели перекрытия и еще раз поглядел за забор. До него было всего ничего — метра три-четыре. Колючая проволока, увенчивающим забор, была почти на одном уровне с панелью, на которой стоял Юрка. Вообще-то, он на школьных состязаниях прыгал в длину на 5,10. Правда, на уровне земли, а не на высоте трех с половиной метров над землей. И разбежаться тут было негде. Даже десяти метров на разбег не наберется. А без разбега он пролетит намного меньше. То есть либо врубится коленями в бетонный забор, либо сядет задницей на колючую проволоку. При мыслях о том или другом исходе у Тарана даже мурашки по спине забегали.
Но тут он увидел неподалеку от себя довольно длинную доску-горбыль. Не очень толстую, но длинную — верных четыре метра. Не раздумывая долго, Таран развернул ее поперек промежутка между забором и недостройкой, а затем, подняв вверх широкий конец доски, опустил его на проволоку плоской стороной. Хватило! Узкий конец доски положил на бетон, подхватил автомат и «дипломат», а затем очертя голову ринулся по шаткому горбылю к забору. Если б медленно пошел — точно бы грохнулся. А тут то ли Бог помог, то ли черт выручил. Добежал до краешка доски, качавшегося на пружинистой, крепкой проволоке, оттолкнулся и сиганул вниз. Доска от толчка пошла назад и с деревянным стуком брякнулась в проход, но это Тарана уже не колыхало. Он мягко приземлился на обе ноги, благо тут, под забором, асфальта не было, и даже пятки от удара о землю не сильно загудели.
Правда, на пустыре падение доски не прошло незамеченным. Там встревоженно загомонили, затопотали, видимо, побежали к недостроенному зданию.
Тарана, впрочем, это особо не взволновало. Теперь надо было беспокоиться насчет того, что его ждет на этой стороне забора. Конечно, менты рано или поздно догадаются, куда он умотал, но надо было и здешним сторожам не попасться. Конечно, ежели тут бабки с клюшками караулят или деды с берданками, то их особо бояться не стоит. Гораздо хуже, если тут, допустим, такие бойцы, как Чалдон или Кумпол, службу несут, при помповых ружьях или пистолетах. И совсем хреново, если тут еще и собачки имеются. Например, такие, как у покойного Душина на ферме. Хорошо еще, что Таран не видел, как эти зверюги Килу драли, а то бы еще больше сейчас боялся.
Собаки действительно загавкали. И хотя не очень близко, но лай их стал приближаться. Это положение называлось из огня да в полымя.
Юрка находился в небольшом тупичке между двумя пакгаузами, освещенном тусклой лампочкой и светом пожара, который полыхал на улице Некрасова. Между торцами пакгаузов и забором были небольшие зазоры, метра по полтора, заваленные мусором и заросшие бурьяном. Собаки лаяли откуда-то слева, а потому Таран побежал направо, проскочил по мусору, захрустев битым стеклом и зашуршав картоном, после чего вылетел в точно такой же тупик, располагавшийся параллельно первому. Разница была только в том, что тот тупичок был пуст, а в этом, метрах в двадцати от Тарана, стояла с работающим мотором полуторка «Газель», в которую несколько грузчиков затаскивали картонные ящики, издающие бутылочный звон.
Тарана они не увидели из-за тени, которую отбрасывал на территорию склада забор. А не услышали они его шуршания и хруста из-за урчания мотора и собственных матюгов. Да еще и собаки лаяли, причем уже очень близко. По Юркиным подсчетам, они должны были вцепиться ему в задницу самое большее через полторы минуты.
Но тут Тарану очень повезло. В этот самый момент в тупик между пакгаузами стал заезжать задним ходом большой «КамАЗ»-фура. Почти одновременно грузчики, задвинув в кузов «Газели» последний ящик с водкой, закрыли задний борт маленького грузовичка и пошли встречать фуру, а сама «Газель», чтоб разминуться с «КамАЗом», сдала назад к углу пакгауза, за которым прятался Таран. И ее низенький задний борт оказался от него, что называется, на расстоянии вытянутой руки, причем водитель хоть и смотрел в зеркало заднего вида, не мог разглядеть Юрку из-за тента собственной машины. Кроме того, пока неповоротливый «КамАЗище» ворочался в тесном тупике и рокотал своим мощным дизелем, легкий топоток, который произвел Таран, подскочив к полуторке, остался нерасслышанным. Юрка сперва мягко и бесшумно уложил в кузов свой драгоценный кейс, а затем, постаравшись не сильно брякать о металл кузова, забрался под тент, где после погрузки водки осталось еще немало места.