— Да ты что думаешь, им больше делать нечего? — кричала в трубку Коша. — А? Ты как вчера ехала? Прикинь — вся набережная была оцеплена ментами, и они с катера мешочки ловили. Уссаться!
— Да-а-а!? Может, они и до нас доберутся?
— Э-э-э-э! Да кому мы нужны? — Коша чувствовала себя у Евгения в полной безопасности, в основном от чувства сытости и потому напористо продолжила уговоры. — Блин! Была ночь. Никто нас не запомнил! Ну приезжай на троллейбусе!
Муся вздохнула, но было видно, что она поддается:
— Да я понимаю, а все рано стрёмно! Вдруг они все на нас захотят свалить?
— Да, конечно! Только про нас все их мысли! — Коша жестикулировала руками, словно телефон мог передать изображение. — У них же покойник есть в мерсе на дне Невы. Куда удобнее, чем ловить по подворотням каких-то оборванок никому не нужных! Надо оно кому-то? Нам даже дело путем не пришьешь — все поймут, что липа.
— Это почему?! — Муся слегка обиделась.
Коша рассмеялась:
— Пойди к зеркалу и посмотри на себя! Ты бы с таким чемоданом и шагу не ступила! Да ты и дня не прожила бы. Мы же — никчемные!
— Ну это все так… Только стремно все равно.
— Это нервное, ты выпей чуть-чуть чего-нибудь и выходи! — со знанием дела объяснила Коша. — Это у тебя от печени депресняк. Мне Зыскин рассказывал. Надо взбодриться. У тетки же всегда есть!
— Ну ладно, я попробую! — согласилась Муся с сомнением. — А какой у него телефон и куда ехать?
Коша рассказала. Это несколько охладило Мусину и без того робкую решимость. Она протянула:
— Далеко…
— Муся! Не нуди! Мы его вечером на кабак раскрутим и все такое!
— Да-а-а? — Муся обречено вздохнула. — Ну ладно. Я через час, наверно, буду.
Коша швырнула трубку и подпрыгнула, особым образом подогнув ноги. Она врубила компук и с удовольствием обнаружила, что пароля у Евгения не было. В списке программ Коша нашла «Дюка». Она с удовольствием уселась играть, впервые за несколько последних дней находя жизнь довольно приятной. Когда раздался Мусин звонок и в доме замигали все лампочки, задребезжали какие-то трещотки, Коша была уже в японском квартале при акваланге, летательном ранце и с рогаткой. И уже раза три успела нажать на пробел, чтобы воскреснуть. Она оторвалась от игралки и осторожно подошла к дверям. Посмотрела в глазок — на площадке опасливо озираясь, топталась подружка.
Коша, запоздало подумав, что незнакомый замок может не послушаться, обеспокоено занялась дверью. Но дверь открылась довольно легко.
Нежные объятья с остервенением сомкнулись.
— Блин! Муся! — возбужденно разглагольствовала Коша. — Тут просто Бахчисарайский фонтан какой-то! Я уже жрать не могу! Ты иди на кухню, я сейчас в «Дюка» дорежусь. Не могу, там такие свиньи зверские.
Муся вернулась в комнату с полным подносом и стала у подружки за спиной:
— Выпей хоть со мной! Что, я приехала смотреть, как ты режешься?
Коша отмахнулась:
— Две минуты! Наливай! Выпить-то я всегда могу.
Не глядя, протянула руку за стаканом. Теперь уже вместе с Мусей Коша добавила к тому, что было в холодильнике то, что было в баре, и им стало очень зашибись.
Через пять минут Муся принудительно шлепнула Esc и возмутилась:
— Блин! Я ехала через весь город! Смотреть, как ты тут свиней гоняешь?
— Хорошо, — вздохнула Коша и вырубила машину.
От компьютера они перебрались к видаку. Как истинный глухой Евгений ценил изображение. Кассет было чуть меньше, чем книг. Подруги выбрали «Последние дни Фрэнки» и уселись напротив экрана на диван, окружив себя всем необходимым: стаканами со льдом и напитками.
Звук ключа раздался, когда Фрэнки уже позировал перед камерой, в позе короля джунглей размахивая сигарой. Подруги затихли, изображая приличных девочек. Вошел хозяин жилья.
— Привет! — закричали подружки, скромно улыбаясь.
Евгений расплылся в своей широченной щербатой улыбке. Коша выгнула спинку и прислонилась к его плечу.
— Ты нас простишь? Мы тут соскучились и начали без тебя.
Он гримассой показал, что все так и должно быть, и даже классно, взял бокал и наплескал туда виски. Открыл огромный рот, опрокинул всю порцию разом, отвалился на спинку кресла сбоку от дивана.
— Давай музыку врубим! Я уже не могу из себя гимназистку корчить! — мрачно сказала Муся через пять минут.
— Давай! — Коша решительно встала и направилась к музыкальному центру.
Она оглянулась на Евгения и тот радостно кивнул.
Кислый дэнс сотряс стены и пол мощными толчками бочки. Евгений почувствовал вибрацию пола и начал бодро притопывать огромным черным ботинком. Коша с Мусей принялись прыгать, словно две обезьяны. Евгений изредка наливая виски и одобрительно улыбаясь. Муся внезапно подскочила к дивану. Запрыгнула на него и, схватив подушку, принялась колотить ей себя по голове. Евгений громко и некрасиво смеялся. Внезапно вскочил и, с жутким воем рухнув на четвереньки, принялся изображать дикого вепря.
Веселье достигло апогея часам к трем утра и переросло в абсолютно неконтролируемые формы.
(Рита)
Описание разгульных подробностей нисколько не заинтересовало Риту, поэтому она их опустила.
Утро проковыряло веки скальпелем солнечного луча.
— Ммм, — промычала Муся и потянула на голову одеяло.
Коша пыталась вспомнить, чем кончилось вчера, и взгляд ее плутал по серому мареву потолка. Муаровые амебы медленно плавали между закрывающимися машинально ресницами.
А Евгений молчал и хитро улыбался.
Вдруг кровать задрожала. Девчонки испуганно подскочили. Евгений раскатисто расхохотался и, протянув клешню к черной кнопке над изголовьем, попытался произнести:
— Бъу…ыльик.
И чтобы было понятно, помахал рукой, изображая колокольчик над ухом.
— Зы… зы…зы…
После этого он туго потянулся, сел на кровати, вздохнул, показал подружкам большой палец и довольно осклабился. Потом легко поднял жилистое тело и направился в ванную. На его крепкой заднице весело колыхались семейные трусья в голубенький василек. Из ванны доносились дикое подобие пения.
— М-м-м… почему меня тошнит от семейных трусов, Муся? — спросила Коша забираясь в джинсы. — Тебя не тошнит?
Внезапно раздался телефонный звонок. Девчонки переглянулись. Аппарат пару раз звякнул и смолк.
— Блин! Зачем глухонемому телефон? — вяло пробормотала Муся.
— Ну… типа, в Интернет и все такое… — предположила Коша. — Наверное.
— А кто ему звонит-то?
Коша пожала плечами: