– Я вас смутила своим расшитым драконами халатом? – переспросила Елизавета Андреевна. – Настоящий китайский шелк. Ручная работа!
– Ни в коем разе! – ответил Снегов, раскладывая по тарелкам румяную картошку. – Просто в этом халате вы красивы изысканно, не побоюсь сказать, божественно грациозны. Даже как-то не по себе становится… Только не сочтите за лесть или попытку ухаживать.
– Мужу очень нравилось, когда я его надевала, – она вздохнула и легко коснулась дрогнувшими пальцами смеющейся драконьей головы. – Он в шутку величал меня последней принцессой в Поднебесной…
Сергей Олегович подал вилки:
– Прошу не судить меня строго, кулинарных познаний у меня не так уж и много, поэтому я их компенсирую познаниями историческими.
– Как это? – Елизавета Андреевна наколола вилкой несколько хрустящих кусочков. – Вкусно и ароматно! Что у вас за чудо-приправа?
– Наверное, шафран, – пожал плечами Сергей Олегович. – Ручаться не стану…
– Любопытно! Вы от меня скрываете какую-то тайну!
– Какие там тайны! – рассмеялся Снегов. – Недавно перебирал старые журналы и наткнулся на статейку о шафране. Представляете, в средние века за подделку этой пряности людей сжигали на костре, подобно ведьмам и чернокнижникам! А на Востоке считали, что шафран дарует духовное равновесие и подготавливает душу для сострадания ближним… Вот пошел на рынок да и выбрал у торговца пряностями пакетик с шафраном. По крайней мере, на нем так написано… Впрочем, не удивлюсь, если моя изысканная приправа на самом деле окажется какой-нибудь обыкновенной петрушкой с огорода.
– Необычный у вас способ поваренного искусства. Но мне он нравится! – Елизавета Андреевна улыбнулась. – Вы очень необычный человек. Если не секрет, как вы оказались в такой глуши? По всем приметам, наверняка не местный!
– Долгая история. Впрочем, для своего времени довольно рядовая, – Сергей Олегович махнул рукой. – Но если вам интересно…
– Еще как интересно! Вы так непохожи на окружающих людей, хоть и прожили здесь много лет…
– Даже слишком много, почти сорок лет! Считай, вся жизнь здесь прошла…
– И что же привело вас в Немиров?
Сергей Олегович пожал плечами:
– Любовь… Несчастная любовь… Я был молодым аспирантом, а моя возлюбленная – студенткой. Пожениться мы не могли, в шестидесятые получить семейное общежитие ассистенту на кафедре оказалось практически невозможно. Вот и встречались на переменках, держа друг друга за руки… Но по институту поползли слухи, а в годы, когда был только принят «кодекс строителя коммунизма», с моралью было очень строго. Возлюбленной пригрозили исключением, а мне, за недозволенную связь со студенткой, увольнением за аморальное поведение.
– Какое ханжество! В наше время о такой дикости даже никто подумать бы не смог! Это же не по-людски…
– Действительно, все как-то глупо получилось. А тут еще директор немировской школы в институт приехал историка сватать. Мне ректор настоятельное посоветовал поехать в область. Тем более, что через год пообещали двухкомнатную квартиру. Немиров был тогда на подъеме. Тут и мясокомбинат, и сельскохозяйственный ремзавод с техникумом, где обучались студенты из развивавшихся стран социалистической ориентации… – Сергей Олегович встал из-за стола и подошел к окну. – Не возражаете, если закурю?
– Что вы, пожалуйста… Так что произошло потом?
– Потом? Потом, как и обещали, вручили ордер на квартиру, будь она неладна! – Сергей Олегович нервно затянулся «Беломором». – Весь год мы переписывались, каждую неделю звонили друг другу. А когда я за ней приехал, оказалось, что она уже год как замужем…
– Нет, бред какой-то! Этого просто не может быть! Вы же всегда были друг с другом на связи! Знали, что с вами происходит…
– Если такое случилось, значит, действительно может быть. А часто писать друг другу письма – еще не означает понимать, что у твоего близкого творится в душе… Значит, нашли для нее нужные слова, подобрали неопровержимые доводы, может, просто унизили, запугали… Тогда разве мог я это понять? Меня захлестнули эмоции, ущемленное самолюбие, ревность… Я был молод. И как все молодые – страшный максималист, искренне считающий, что прощение – синоним презрения… Вот и наговорил ей вздора о преданной любви, измене, низости… И только спустя много лет осознал, что кто-то хитрый и очень умелый разыграл события моей жизни как шахматную партию, поставив «мат» всего за несколько ходов…
– Что вы такое говорите?! Знаете, все-таки жизнь – не роман Агаты Кристи, в ней случается разное… То, что вы говорите… Это же самая настоящая паранойя! В конце концов, ваша девушка могла просто вас разлюбить…
– Сначала я именно так и подумал. Поэтому больше не писал, не звонил, и даже с днем рождения не поздравлял… – Сергей Олегович отвернулся к окну. – А через пять лет заехал по случаю в институт, вот там мне и рассказали, что через полгода после нашего расставания она покончила с собой, подведя черту под моими словами…
– Господи, как это страшно!.. Но кому и зачем понадобилось так поступить с вашими жизнями?
– Этого я так и не узнал, – Сергей Олегович потушил о дно жестяной банки окурок. – Только теперь понимаю одно… Если бы в начале был тверже и не поддался на уговоры с угрозами… Или хотя бы прислушался к своему сердцу потом, а не рубил с плеча, то все могло бы сложиться иначе. Потому что зло всегда побеждает доверчивого и нетерпимого…
Глухая боль, тяжелая, выматывающая, давно поселилась в груди Елизаветы Андреевны. Не слушалась, не унималась боль, холодными кольцами сдавливала сердце, словно хотела выморозить и вынуть из нее душу живую и оставить в груди зияющую ледяную рану. Прошло полгода, как умер муж, а легче не становилось. Елизавета Андреевна ощущала, как внутри скребет и скребет промерзшую землю проклятая кладбищенская лопата…
Жизнь в Немирове напоминала затянувшуюся агонию. Само окружение казалось каким-то посмертным бредом. Коммуналка, скопированная с трущоб Достоевского, живущие в ней странные люди. Но больше всего шокировало пристрастие немировцев украшать бычьими черепами заборы и сараи, а то и просто подвешивать их на шесты у перекрестков. Со временем стало рождаться чувство, что весь Немиров потихоньку превращается в разбросанный по улицам бесконечный мясокомбинат…
Работа стала для Елизаветы Андреевны бесплатным приложением к не прекращавшемуся бытовому кошмару. Мизерная зарплата делопроизводителя, неприязненные взгляды сотрудниц, ревновавших своих мужей к молодой хорошенькой вдове. Невероятные слухи и сплетни: муж этой – не то попавший в немилость властям олигарх, не то умерший от инфаркта министр-взяточник, не то устраненный криминальный авторитет. Как могло случиться, что против нее ополчился весь коллектив?! Вернее, женская половина. Мужская… об этих доморощенных «козлах новых» даже вспоминать тошно!