Брат оторвался от свежей газеты и поднял на приятелей собачьи глаза.
Марго постепенно затихла.
— Дайте мне LSD, — обратился к Максу и Марго Брат, являя в голосе небывалое воодушевление. — Я хочу узнать оборотную сторону жизни! Я хочу попробовать другую жизнь. Здесь пишут про Сириус, третий глаз, жизнь на Титане, и чего только не пишут! Я всегда думал, что — врут, а теперь засомневался. Может быть я чего-то не замечаю? Дайте мне LSD! Я хочу прозреть. Дайте мескалина, псилобисцина! Дайте что-нибудь!
— Сходи на Сакре, — посоветовал Макс и тоже устроился на бордюре.
— А почему никто не принесет мне LSD? — стонал Поль. — Разве это так сложно? Макс! Разве тебе трудно принести мне LSD? Я заплачу. Но почему никто не хочет обо мне позаботиться?
— Зануда ты, Поль, — сказала Марго и плюнула. — LSD — вчерашний день. «Блисс»! Тепрь все пьют «Блисс». Наше время — время мягких, контролируемых наркотиков.
Плевок получился какой-то неуместно наглый на чистом тротуаре, и она растерла его ногой. Устроив голову на сложенных замком руках, Коша пыталась получить от боли пульсирующей в руке удовольствие.
— А я не хочу ни экстези, ни ваш «Блисс» сраный. В них нет религиозного прозрения. А я хочу прозреть! Я согласен на мескалин или псилобисцин. Но где их взять?
— Если ты хочешь религиозного прозрения, — посоветовала Марго, — сходи в церковь.
— Только не делай нам мозги! — радостно добавил Макс и воскликнул. — О! А вот и Андрэ!
И правда. Дверь открылась, из галереи вышел репортер.
А у Марго возникло странное чувство, что площадь Республики чем-то очень похожа на Площадь труда. Все не так. Нет залива, нет Невы. Дома другие. И только суета и настроение места чем-то очень похожи.
— Андрэ! Достань мне кислоты, — проныл Поль, когда репортер подошел поближе.
— А я причем?! — удивился репортер. — Сходи на Сакре-кер. Там есть все. Или прокатись в Амстердам. Убейся там как следует. Там хорошо!
Марго подняла глаза на Андрэ и снова почувствала отвращение. Как она могла так хотеть его, что просто умирала? Нет. Это наваждение какое-то.
— Ну что? Что скажете? — спросил Андрэ, укладывая в сумке приборы.
— Кровью рисовал не Наполи! — с нажимом сказала Коша.
— Я тебя уверяю, — холодно сказал Андрэ. — Что никто не рисовал это вместо Сержа Наполи. Вопрос, почему он так поступил? Я думаю, что он обожрался наркотиков и под действием галлюцинаций создал нечто не свойственное. Но ты можешь иметь свое мнение! Особое.
— Могу, — угрюмо сказала Марго и подула на палец. Она заставила себя замолчать. Если она хочет победить роботов, ей не надо с ними ссориться, она и так многое сегодня сделала не так. Не под действием ума, а под дейсвием эмоций. Какиех-то левых, паскудных, отстойных эмоций.
— Ну и хорошо, — со скукой и раздражением вздохнул Андрэ. — Комиссар Легран разберется. Он сейчас водит жалом в салоне.
Андрэ запахнул куртку, спрятав внутри запах асфальта, разогретого двигателя, пенки для бритья, запах назависимости, праздности и удачливости. Он достал из внутреннего кармана свои очки и спрятал за ними глаза.
— Вот так! — сказал он только для Коши и добавил для всех. — Увидимся у Марго на выставке. Возможно, там будет веселее. До завтра!
Андрэ повернулся, чтобы идти к машине.
— Я тоже, — Макс вскочил с бордюра.
— Да. Пойдем, — позвал его с собой Андрэ и мягко прикоснулся к плечу Гитлерюгенда.
Они ушли. Шум улицы скрадывал звук шагов, загазованный воздух пляс де ля Републик затушевывал силуэты жидкими титановыми белилами. Марго отвернулась. Явственно почудился крик маневрушки. Она вздрогнула и оглянулась. Нет. Это был глюк. Мимо проехал черный «Линкольн». Марго опять вспомнила о том, что она заложила Валерия, и ей опять стало плохо.
— Ну что? Не нужны мы ни Максу, ни Андрэ, — перебил ее мысли Поль. — Они по своим разным делам поехали. А до нас никому дела нет. Да?
Он обернулся, ища сочувствия.
Но Марго рывком поднялась на ноги. Злая.
— Что ты сделала с рукой? — сочувственно спросил Поль, только теперь заметив ее странные гримасы. Но и сочувствие Поля было какое-то. Лучше бы он не сочувствовал.
— Упала и ударилась, — буркнула Марго.
— А-а… Вывих, наверно.
— Наверно. Давай чего-нибудь выпьем… Пойдем в кафэ. Мне надо позвонить Жаку. Выпьем, позвоним и поболтаемся по улицам. Все равно сегодня уже ничего не надо делать. А Лео меня вчера так припарил! Так припарил!
— Давай, — согласился Поль. — А что Лео? Что он такого сделал?
Поль медленно оторвал широкий зад от бордюра. Потом наклонился, чтобы поднять рюкзачок. И Марго больше всего хотелось пнуть его под зад.
— Копуша! — выругалась она и медленно поплелась вдоль домов на северо-запад. — Ты же вчера был у Аурелии! Я видела твою машину у калитки.
— Ну был, — согласился Брат. — Но все было, как обычно. Они о чем-то ругались с Лео. А о тебе ни слова не было сказано. Моя сестра сказала, что Лео нажрался и выстрелил из револьвера. Он хотел застрелиться, но Аурелия отобрала у него оружие.
— Аурелия?! — удивилась Марго. — Она так сказала?
— Ну да! А что?
— Нет, — покачала Марго головой и усмехнулась. — Ничего. Просто. Странно, что ей удалось его отговорить от этой мысли!
— Как-то они умеют договориться. Да пошли они к черту! Гонят друг га друга, а все равно потом обнимаются. Они оба — ненормальные. И слава богу, что они нашли друг друга! Представляешь, если бы с кем-то из них пришлось бы жить нормальному человеку?
— Ну… — Марго неопределенно дернула плечом.
— Да… Еще она говорила, что ты хочешь переехать. Ну в общем, поменять квартиру. Это правда?
— Да, — кивнула Марго. — Похоже на то.
Они зашли в кафе, и Марго незаметно для себя выхлестала полтора литра пива.
И ее повело. Она решила, чтонадо позвонить Жаку и сказать все, как есть. А там…
— У вас можно позвонить? — спросила Марго у бармена.
— Да. Около туалета кабинка, — сообщил розовощекий парень, протиравший любовно стаканы.
Марго рванулась к кабине.
Она по памяти набрала номер Жака и приготовилась к худшему.
К тому, что Жак будет орать на нее, что он бросит трубку и пошлет куда подальше. Но ничего этого не произошло. Длинные гудки были ответом Марго и в галерее, и в квартире. А номера мобилы не было.
— Ты чего мечешься? — спросил Поль, когда она вернулась за столик.
— Так. Хотела дозвониться Жаку, но… его нигде нет. Пойдем отсюда. Меня тошнит.
— Перебрала? Так быстро?