Мы забыли свою истинную природу, сказал проповедник, ставший актером. Нам надо вернуться к истокам. Ну, я не знаю... уехать в леса... колотить там в барабаны... главное, вновь обрести наши дикие корни.
Я и так дикий, сказал Пи-Джей. Может, я и поменял свои кожаные штаны на костюм от Армани, но в душе я остался все тем же дремучим индейцем. А ты, если хочешь шаманить в лесах, сагитируй с собой Тимми. С его деньгами вы даже сможете пригласить самого Роберта Блая, чтобы он возглавил ваш бойскаутский мини-отряд.
Тела вампирш медленно растворялись в святой воде. А они смеялись, все трое. Но этот смех не облегчил их боли.
Он где-то здесь, рядом, подумал Тимми. Застывший между бессмертием и не-жизнью. Он высосал из меня бессмертие, и, может быть, мне уже поздно жить и наслаждаться тем, что теперь я живой... потому что я слишком много знаю, пусть даже все, что я знаю, уходит... как будто с каждым прожитым, по-настоящему прожитым днем я забываю один год из тех двух тысяч... почему? Что со мной? Может, все дело в половом созревании? Но как я могу стать мужчиной, когда у меня нет яиц? Да, сегодня столько всего случилось... и Руди... он был рядом почти полвека и всегда говорил мне правду... а теперь он покончил с собой... это так тяжело, когда ты теряешь друзей... да, я отказался от вечной не-жизни... и, может быть, основная причина кроется именно в самом отказе?
Тимми, Тимми.
Я...
У тебя такой вид... ты как будто не здесь.
Так и есть.
Я как раз рассказывал Дамиану про Филера и «Stupendous»: что они отправляют тебя в этот тур, чтобы поправить свое пошатнувшееся положение. Я сказал ему, что еду с тобой, что я – твоя новая няня. Думаю, он тоже захочет поехать с нами. Кстати, дельная мысль насчет Роберта Блая. Мы забыли свою истинную природу. Нам надо вернуться к истокам. Вновь встать на путь духовного поиска... в общем, все очень пафосно и красиво. Публика это любит. А самый прикол, что нам действительно нужно вновь обрести свою истинную природу. Снова встретиться лицом к лицу со своими тенями. И вернуть себе прежнюю магию. Каждому – свою. Я все правильно говорю, преподобный Дамиан?
Очень правильно. Тимми, почему ты плачешь?
В последнее время я часто плачу. Знаете, когда ты плачешь – это по-настоящему больно. Раньше я не мог плакать. Я не плакал с 79-го года. В этом действительно что-то есть... слезы, боль, тайна...
Да, ты и вправду становишься человеком. С каждым днем все больше и больше.
Он где-то здесь, то есть не то чтобы прямо здесь... я имею в виду, где-то в мире живых. Моя тень. И он хочет, чтобы я нашел его. Мое будущее толкает меня навстречу прошлому.
Плачь, мальчик, плачь. Плачь навзрыд. Плакать – это не так уж и плохо. Даже наоборот – хорошо. Вот только что мы будем делать со всеми этими трупами?
Как-нибудь разберемся. Я все устрою.
Ему сообщили, что образец его спермы совпал с тем, что нашли на месте преступления. Тем не менее МакКендлза не взяли под арест и даже не стали предъявлять ему обвинения – не только потому, что он был таким известным художником и иностранцем, но еще и потому, что он имел влиятельных покровителей и друзей среди местной аристократии. Однако за ним следовало установить наблюдение, чтобы исключить возможность побега. Таким образом, Лоран МакКендлз стал невольным гостем родового имения леди Премхитры: вроде как «неофициальным» пленником – единственным обитателем павильона на самом краю мангового сада. При нем находился охранник, однако вел он себя вежливо и ненавязчиво. МакКендлз мог свободно перемещаться по городу, но при одном условии – только вместе с охранником.
Тем не менее все это его изматывало и бесило. Даже эти ночные приемы с высокопоставленными гостями и изысканными закусками, достойными одобрения даже самого разборчивого гурмана, надоели ему уже через неделю. А еще леди Хит постоянно отбирала у него наркотики. Она хотела, чтобы его разум был чист и светел – чтобы он мог рисовать. Иногда она вела себя так же, как все эти чертовы благодетели человечества.
Но сегодня вечером случилось некое отклонение от заведенного распорядка – пришел колдун.
Его привел Пит Сингхасри, так что Лоран сразу понял истинную причину визита шамана: он должен был разобраться со всеми этими загадочными убийствами и с самим Лораном, главным подозреваемым. Но сначала надо было пережить очередной вечерний прием.
Сегодня все было организовано в восточном павильоне, в здании из тика и сандалового дерева, выходившего одной стороной на бывший канал, который теперь осушили, чтобы построить скоростную дорогу. Сегодня вечером гостей было не так много, но зато собрались самые сливки: посол, кардинал, несколько человек из Голливуда (инкогнито, в поисках извращенных эротических приключений) – и, конечно, он, Лоран, был «гвоздем программы», главным развлечением сегодняшнего вечера. Впрочем, все гости были людьми тактичными и не упоминали тот факт, что его обвиняют в совершении самых тяжких убийств после Си Уи – серийного убийцы, педофила и каннибала, наводившего ужас на весь Бангкок в шестидесятых годах.
Но время от времени все-таки...
Вот взять, например, мать леди Хит, которая, как ледокол, пробивалась к нему сквозь толпу.
– Ах, мистер МакКендлз, – проговорила она на благородном британском английском, потому что только такой акцент воспринимается благосклонно правящим классом в этой стране, – попробуйте эти чудесные канапе; удивительно, как подешевела икра после развала Советского Союза.
– Я не очень большой любитель рыбьих яиц, – ответил ей Лоран.
– Почему-то я так и думала. Но я только что вернулась из России. Знаете, у меня там пропало несколько камней из моего изумрудного гарнитура, это все гадкие слуги, а вы понимаете, это самое лучшее место, где можно купить изумруды, и там было так замечательно, разве что за одним исключением: все эти жуткие разговоры об этом ужасном убийце... который детей убивал, ну, вы, наверное, слышали... он их насиловал, вырывал им глаза... ой, я что-то не то сказала? – Все это время она внимательно изучала Лорана, как будто он должен выдать себя неосторожным подрагиванием щеки или нервным движением кадыка.
Но Лоран просто ответил:
– Нет, что вы, – и развернулся, чтобы взять сигарету с марихуаной у одетого в форму слуги, который с невозмутимым видом держал в руках целый поднос уже скрученных косяков. Матери леди Хит быстро наскучило играть в проницательного детектива, она отошла от Лорана и растворилась в толпе.
Все началось с того мгновения, когда Пит Сингхасри привлек внимание собравшихся к приведенному им колдуну. Он привел самого лучшего. Лоран уже видел его в «Si Thum Square», самом популярном ток-шоу в Таиланде. Его звали Сонтайя, но все обращались к нему ajarn – профессор, с благоговением в голосе. Лоран заметил, с каким почтением относились к нему собравшиеся: они расступались, пропуская старого человека в моторизованном инвалидном кресле и в темных очках. Ajarn отмахнулся от предложенных ему подносов с канапе и сразу направился в сторону предполагаемого серийного убийцы, размахивая тростью с золотым набалдашником и что-то бормоча, пока Пит пытался пробиться к ним сквозь толпу. Несмотря на то что все гости были людьми тактичными и воспитанными и, разумеется, не таращились на Лорана во все глаза, он мог бы поклясться, что именно он был сейчас центром внимания.