В уголке губ виднелось пятнышко красной губной помады, размазанное так, чтобы было похоже на запекшуюся кровь. Она подняла руки, и Дамиан увидел у нее на ладонях вытатуированные стигматы. Кожаная куртка была расстегнута, демонстрируя еще одну татуировку на боку: сочащаяся кровью рана. Эта девочка была не из тех, кто бросает начатое на полпути. Она сказала:

– Я вас узнала по фильму «Тимми Валентайн».

– Да, было дело, – сказал Дамиан. Он очень надеялся, что она уже достаточно взрослая, да даже если и нет... тогда что делает она здесь, совершенно одна, посреди ночи? – Ты что же, поклонница Валентайна?

– Ja. [23] Я приехала из Германии на большой концерт, но не смогла достать билет.

– Я тоже приехал на концерт, – сказал Дамиан, – но потом передумал; я и так был на стольких концертах Тимми Валентайна...

Глаза девочки широко распахнулись. Похоже, что дельце выгорит, подумал Дамиан. Проще простого. Как отобрать конфетку у малыша. Или, наоборот, засунуть конфетку этому малышу в рот. От одной этой мысли он едва не захлебнулся слюной. Все эти поклонницы Тимми... они готовы на все. Жалко только, что ночь уже на исходе.

– Меня зовут Пам, – сказала она. – Можно я буду называть вас Дамиан?

– Господи Боже, грехи мои тяжкие, – пробормотал Дамиан, но она не дала ему договорить. Она обняла его и впилась губами в его губы. Она не пользовалась духами. От нее пахло мылом и чистой кожей. Как от маленького ребенка. – Надеюсь, ты уже достаточно взрослая девочка! – сказал он. Прости, Господи! Только бы сейчас никого сюда не занесло, в этот переулок.

– О, я уже старая, – сказала. – Очень старая. Еще лучше, подумал Дамиан. Выходит, она из этих оголтелых фанаток, которые считают себя вампирами. Да она просто с катушек сорвется, когда узнает, что я могу...

– Мистер Питерc, а вы не можете...

– Отчего же, моя сладкая, – перебил он ее, – очень даже могу. Тимми Валентайн – мой близкий друг, и я совершенно уверен, что смогу уговорить его согласиться встретиться с тобой.

– Ой... ради этого я готова на все.

– Э-э... тогда почему бы нам вместе не пойти в «Савой», а там мы посмотрим, что я смогу для тебя сделать. Но, так или иначе, придется дождаться утра. Но у меня там номер...

– Ой, Дамиан, вы такой баловник.

Поиск видений

Уже после концерта Тимми и Хит сидели у него в номере и смотрели новости по CNN. Новости были неутешительные. Тут – экономический спад, там – гражданские войны... плюс еще этот вулкан в Западном Ириане... про извержение было известно мало. Не было никакого видеоматериала; только несколько фотографий, сделанных с воздуха.

– Ненавижу вулканы, – тихо проговорил Тимми.

– Да, – сказала Хит, – ведь тебя сотворили как раз во время извержения...

– Да. В последний день Помпеи...

Они рассмеялись. Шутка была невеселой, но очень удачной. И тут в выпуске передали еще одну новость:

Официальные власти обеспокоены судьбой скандально известного художника Лорана МакКендлза, который в последний раз был замечен у берегов Явы и в настоящее время может находиться в первобытно-нетронутых областях Новой Гвинеи. Сейчас он считается пропавшим без вести, поскольку из-за извержения вулкана добраться до острова невозможно. Художник, ставший известным благодаря своей серии картин о жертвах бангкокского серийного убийцы-маньяка, одно время был главным подозреваемым по делу Бангкокского Потрошителя. Травмированный испытаниями, выпавшими на его долю, он поклялся покинуть Бангкок и отправиться на поиски счастья, куда бы они его ни привели.

– Я поведу свой плавучий дом вверх по реке. Но вполне может статься, что Таиланд окажется слишком мал для меня. Может быть, я отправлюсь куда-то еще... мне хочется скрыться от цивилизации... уехать туда, где человеческая природа соприкасается с природой божественной...

– Господи, – прошептал Тимми, – мы должны что-то сделать.

– А что мы можем сделать? – спросила Хит. – Помнишь тот его факс, когда он написал: «Миштер МакКендлза откинул копыта»? Мы еще посмеялись. Решили, что это такая веселая шутка.

– Бедный Лоран, – тихо проговорил Тимми.

Наплыв

Медленнее... давай медленнее... чтобы он не понял, что я знаю этот отель... иначе он сразу сообразит, что я играю на нем, как на скрипке.

Памина старалась не обгонять Дамиана: дала ему первому войти в лифт и самому нажать кнопку нужного этажа. В коридоре она опять пропустила его вперед.

Дамиан говорил без умолку, бормотал что-то невнятное под нос. Он, вполне очевидно, был пьян. Сказал, что утром он поговорит с Тимми и устроит им встречу. А она думала про себя: вот старый дурак – думает, он меня «зацепил», и даже не подозревает о том, что это он – моя жертва. Моя добыча.

Они вошли к нему в номер, и тут она потеряла всякое терпение. Она не хотела и слышать ни о каком шампанском в ведерке со льдом, хотя Дамиан уже вовсю орудовал серебряным ножиком для колки льда. Она даже не захотела заказать в номер икру.

– Ну что, могу я теперь раздеться? – спросила она, продолжая придерживаться своего плана, известного только ей... плана, который был плодом ее фантазий...

Он смотрел на нее жадным взглядом.

– Сколько, ты говоришь, тебе лет?

– Я очень старая. Старее, чем само время! – Она улыбнулась самой зловещей улыбкой, потом сбросила куртку, стянула леггинсы и аккуратно сложила их в шкаф. Посмотрелась в зеркало, увидела там ангела, тихо посмеивавшегося над ней, услышала его шепот:

– Давай, Памина. Я сделаю тебя сильнее.

– Не торопись, мать твою так, – остановил ее Дамиан, – или я кончу прямо в трусы. Давай помедленнее, ангелочек, я ведь не стану от этого ни на йоту моложе.

– У тебя было много женщин, – сказала она. – А ты хоть раз трахал вампира? – Она играла с ним, но, судя по его взгляду, кажется, он и вправду трахался с вампиршами. – Как насчет поделиться кровью? – Она снова взглянула зеркало, но Тимми-Эйнджела из ее фантазий там уже не было.

– Никогда об этом не думал, но идея вполне интересная. Господи, Пам, я продажный мерзавец, я никогда не воспринимал всерьез всю эту религиозную чушь, я просто жил за ее счет... – Он расстегнул штаны, снял галстук и уселся на кровать в ожидании представления. Очевидно, он был из тех, кто привык к тому, что ему все прислуживают. Вот свинья, подумала Памина. – Господи, у тебя соски проколоты. А это не больно?

– Не так чтобы очень, – сказала она.

Единожды решив, что она обязательно станет вампиром, даже если ей придется всего лишь притворяться вампиром до тех пор, пока какой-нибудь настоящий вампир не сжалится над ней и не сделает так, что ее мечта осуществится. Хотя она и сомневалась, что правильно выбрала «жертву». Даже Саша Рабинович, у которого совершенно не было мозгов, все-таки был по-своему привлекательным. А герр Бергшнайдер так и вовсе – герой-любовник по сравнению с этим старым козлом. Хотя, может быть, на самом деле он не такой крепкий, как кажется. Может быть, у него сердце больное... это было бы очень кстати...