— Какая машина была у мистера Риденса? — спросил детектив.
— Голубой «Шевроле-Блейзер» с калифорнийскими номерами. К 485 JXN.
Он кивнул.
— Все верно. Вчера эту машину обнаружили брошенной неподалеку от Мэлстоуна, примерно в шестидесяти милях отсюда. Видимо, подельник убийцы пересел там в другой автомобиль или дальше понес сумки в руках. Они были очень большими?
— Нет.
Лиз оказалась сильнее и умнее, чем я предполагал. Не стала кидаться за помощью в непосредственной близости от деревни, где чуть не погибла, правильно рассудив, что это может оказаться опасным. Надо полагать, она остановила попутку или прошлась до города пешком, а там наскребла по карманам денег на автобусный билет до Висконсина, так что они с девочкой уже дома. Я не хотел думать, что Ларри подарил нам сутки свободы, потому что потратил это время на разборки с Лиз.
— Наши люди исследуют машину, после чего она будет в вашем распоряжении, — сказал детектив. — А тело Риденса можете забрать уже сейчас. Похороны будут в Калифорнии?
— Да, — ответил я. — И… Этот мальчик, Энсон… Он спас мне жизнь, и я хочу забрать его в Лос-Анджелес.
«Хочу» превратилось в «могу» благодаря все тем же адвокатам и финансовой поддержке Терри Прескотта. Он обеспечил транспортировку больного, забронировал для Делберта место в хорошей частной клинике и решил все проблемы, связанные с доставкой в Лос-Анджелес тела Джейка.
— Учти, Уолт, я сделал все это не за твои красивые глаза, — заявил он, когда мы сели в самолет на Эл-Эй. — Блудный сын получает кус упитанного тельца, чтобы завтра же отправиться пасти стадо, и ты не исключение. Закончил книгу? Значит, будешь сидеть над ней днем и ночью, но уложишься в срок, назначенный издателем. Без возражений. А теперь признавайся, чем занимался все это время.
Кресла рядом были пустыми, наши адвокаты просматривали какие-то документы в другом конце салона, и стюардессы мимо не шныряли. Но пусть подслушивание исключалось, признаться начистоту я не мог. Может, позже, но сейчас — нет. Поэтому состроил неловкую улыбку и ответил:
— Писал.
— Давай сюда рукопись.
Его вытянутая рука могла бы послужить эмблемой Великого Сообщества Литературных Агентов. Оставить ее пустой не посмел бы ни один писатель, намеренный еще когда-нибудь издать хотя бы детский стишок. Выход у меня был только один. Окончательно плюнув на порядочность, я полез в свою новехонькую сумку и вложил в грозную длань Терри рукопись Делберта.
Его брови дернулись друг к другу, а подбородок заметно затвердел. В применении к моему нраву такая степень гнева характеризовалась бы криком и швырянием вещами.
— Как это понимать? — поинтересовался Терри. — Что это за вид?
— Извини. Если подождешь несколько дней, я перепечатаю.
Не могу точно сказать, насколько жалким я выглядел в эту минуту, но, видно, и черти-кочегары смилостивились бы и затушили огонь под котлом. Лицевые мускулы Терри расслабились.
— Хорошо, — сказал он. — Не буду делать скоропалительных выводов. Я отдам эту рукопись на перепечатку за свой счет. Но если это пустышка, Уолт… — Суди сам.
Я не торопил Терри с оценкой. Занимался похоронами Джейка, объяснялся с его родителями и еще дольше — с собственными, но и тем и другим могла бы дать фору Энни. При нашей первой встрече она то выражала сочувствие, то злилась, поворачивая флюгер с интервалом примерно в пять минут. Твердила, что понимает, как мне сейчас тяжело, но не поняла, почему я попросил больше не приходить. Я не стал объяснять. Это было бы действительно тяжело и, что еще хуже — долго, а мне в тот день еще надо было успеть в клинику навестить Делберта.
Наблюдающий его врач сказал мне, что я не единственный, кто каждый день приходит посидеть возле коматозника. «Со временем у вас исчезнет эта потребность, — добавил он. — И общаться мы будем в основном по телефону». Думал так утешить, что ли?
Я ему не поверил. Не стал ходить к психоаналитику, как мне советовали все знакомые. Снова боролся с кошмарными снами. Помня о долге блудного сына, наспех заканчивал брошенную было книгу. Начал новую. Поставил на полку над своим рабочим столом томик Сэлинджера, исписанный фантастичными идеями Джейка. И, договорившись с его родителями, что похороны состоятся в Лос-Анджелесе, а не во Фриско, вымолил у них позволение поставить Джейку памятник за свой счет — такой, как он сам бы хотел.
Это не стандартная мраморная плита. Вы уже догадались, как он выглядит? Говорите… Верно. Большой валун неправильной формы, на котором нет — и никогда не будет, пока я жив, я об этом позабочусь — ни единого стебля мха. И на нем под именем Джейка выбита фраза из фильма «Аутсайдер», который я посмотрел, взяв в прокате видеокассету. Мне даже не пришлось дважды пересматривать этот вестерн: слова, о которых говорил Делберт, я узнал, едва они прозвучали. Обрадоваться, как обещал Дэл, не обрадовался, но, знаете, честно — стало немного полегче.
А потом очередное утро началось со звонка Терри, который без вступления спросил:
— Уолт, скажи честно, кто написал эту книгу? — Я еще не настолько отупел, чтобы переспрашивать, какую именно.
— Я.
— Хватит! Если бы ты мог так писать, я бы с тебя пылинки сдувал. Говори правду!
Как это делать? Я уже сросся с враньем. А правда в том, что мне снова снился Моухей. Что состояние Делберта не улучшается, а Джейк ничего больше не напишет. Меньше всего правда похожа на книжный финал, который понравится издателю.
— Кто?
— Джейк Риденс.
— И он всегда так писал?
— Ну… примерно.
— Уолт, ты полный кретин!
Впервые в жизни я слушал, как взрывается мой агент, и порадовался, что нахожусь за много миль от него.
— Почему ты показывал мне его фантастические бредни и прятал такое сокровище? Если не понимал, с чем имеешь дело, продавай компьютер и иди в землекопы, там голова ни к чему!
— Джейк говорил, из этого не выйдет второго Сэлинджера, — честно сказал я.
— Из этого, остолопы вы чертовы, выйдет первый… Последний раз спрашиваю: Хиллбери, Риденс или кто-то еще? Только не ври, ради всего святого!
Я молчал. И на всякий случай отодвинул трубку от уха. В последнее время как-то не хватало времени следить за новинками высоких технологий, а вдруг уже изобрели способ убивать по телефону?
— Как, в таком случае, издавать книгу? Ставить на обложке «Агент Кью-Зет» и ждать, пока он заявится подписывать договор?
А зачем мне врать? Роджер и Паула вряд ли явятся отсуживать у сына гонорар. Вообще искать его никто не станет, я же это понимаю. После смерти Ларри нам не угрожает месть со стороны моухейцев, даже если они как-то дожили до сегодняшнего дня.
— Все договоры подписывай сам, потом как-нибудь уладим это Дело, — ответил я. — А на обложке пусть стоит «Делберт Энсон». Понимаешь…