Объявили ее остановку. Некоторые пассажиры встали со своих мест.
Салон был полупустой, и Альбина хорошо видела, что происходит снаружи за прямоугольными окнами. Она встала у спуска к дверям, взялась за правый поручень и случайно посмотрела через стекло. Автобус, снижая скорость, двигался вдоль обочины. Впереди уже виднелся остановочный комплекс. У поребрика стояли люди, готовящиеся перейти на другую сторону проезжей части, а некоторые просто шли вдоль дороги.
Бросив взгляд наружу, Альбина ощутила, как тяжелый комок ужаса сначала упал в желудок, а потом лопнул, и по всему телу пробежала судорога. Альбина вцепилась в поручень, чтобы не упасть. Вдоль обочины шел Виталий. Выглядел он точно так же, как в первый раз. Двигаясь в сторону остановки, мертвец изображал, что просто гуляет, но Альбина-то знала, зачем и куда он идет. Кошмар повторялся. Как бы она ни пыталась себя обмануть, одного желания освободиться недостаточно.
Она прикинула, что Виталий окажется на остановке немного позже автобуса, если, конечно, не прибавит скорость.
С этой секунды время для нее растянулось до бесконечности. Автобус двигался все медленней, хотя до остановки, казалось, была еще сотня километров. Мертвец в образе Виталия, наоборот, наращивал скорость, его шаги становились длинней, нога ступала тверже, а во взгляде, обращенном на Альбину, появилась торжествующая злость. Она спустилась на нижнюю ступеньку в надежде, что это ей поможет выиграть секунды. Если сразу выскочить из автобуса, Виталий ее не достанет. Если же он схватит ее, она поднимет такой крик, что сюда сбежится пол-улицы. Неизвестно, поможет это или нет, но привлечь к себе внимание Альбина сумеет.
Виталий обходил прохожих с ловкостью скейтбордиста, огибающего препятствия. Он спешил.
Альбина представить себе не могла, как мертвец собирается поступить, перехватив ее на остановке. Да и лучше это не выяснять. В ее ситуации лучше бежать без оглядки.
Автобус качнуло на выбоине, и он остановился. Виталий был в каких-то десяти метрах от выхода. Люди, подошедшие к дверям, отгородили его от Альбины, что давало дополнительный выигрыш во времени.
Двери открылись, Альбина выпрыгнула на асфальт. Ей пришлось едва не оттолкнуть пожилую женщину, замешкавшуюся на пути, и уже потом ускорить шаг. Альбина нырнула в толпу подходящих к автобусу людей. Виталий остался где-то позади.
Она шла так быстро, как могла, и оборачивалась только изредка, чтобы поддержать у себя иллюзию безопасности. Почти уверившись, что оторвалась от преследования, Альбина остановилась возле угла своего дома. Виталий исчез. То ли отстал, то ли бросил охоту. Альбина осмотрела окрестности и помчалась к своему подъезду. Ее сознание играло с ней в кошки-мышки – то накрывалось темным облаком, то возникало снова. Иногда она была словно зомби и не понимала, что делает. Ей хотелось совершать неверные поступки, те, что могли привести к катастрофе. Например, остановиться и прекратить убегать. Сдаться. В голове, правда, очень слабо, звучал настойчивый голос, приказывающий подчиниться.
Почему привидение, которое прикидывается Виталием, не изберет другой способ добраться до нее? Если уж так нужно? Почему в этом столько мало логики?
Альбина вошла в подъезд, захлопнула дверь, поднялась к себе. От страха ее всю колотило, она шарахалась от каждой движущейся тени, сердце выпрыгивало из груди.
На лестничной площадке перед квартирой Альбина задержалась, чтобы перевести дух. Если Илья дома, он ее в таком виде застать не должен. Начнутся расспросы, а ведь муж и так посматривал на нее с недоумением и подозрением, и не далее как вчера выяснял, почему она так странно себя ведет. Только не это.
Убедившись, что все нормально и мертвеца поблизости нет, Альбина вынула зеркальце из сумочки. Поправила волосы. Ей не понравились синяки под глазами и невесть откуда взявшиеся морщинки с внешней стороны век. Еще вчера их не было. Альбина отодвинула зеркальце, чтобы лучше видеть все лицо. Да там старуха, только посмотрите! Она себя не узнала. На секунду появилось отражение покрытого глубокими впадинами лица с запавшими глазами… А сейчас опять все в порядке, если такую изможденную гримасу можно назвать порядком…
Альбина, недовольная, спрятала зеркало и стала открывать дверь.
Мося встретила ее в прихожей, посмотрела с презрением и ушла, задрав хвост. Альбина хотела прикрикнуть на нее, спросить, почему она объявила ей бойкот, но тут из большой комнаты появился Илья.
В его руке была сложенная в рулон газета. Глаза мутные, вытаращенные. Альбина сбросила туфли и, глянув на мужа, оторопела. Выражение лица у него было абсолютно чужое, пугающее, яростное. Альбина так и приросла к одному месту.
– Ты где была? – спросил Илья.
– Я?
– Не вопросом на вопрос!
– Что?
– Отвечай! – рявкнул он.
– На работе была, где же еще? Ты что?
– Я что? Ты где-то шляешься, а я тут сижу как последний идиот! – зарычал Илья, подходя ближе. У него тряслись губы и щеки. – Я знаю, с кем ты ходишь? Где была сегодня?
Альбина отшатнулась.
– К Ольге ездила! Она болеет второй день, надо было ее навестить, понятно!
– Не ори на меня!
– Сам на меня не ори!
– Шлюха поганая.
Альбина оцепенела от такой беспричинной наглости и злобы. Илья никогда не вел себя так, даже в минуты крайнего раздражения. И этот флегматик скрежещет зубами и брызгает слюной, словно бешеный пес? Невероятно! Какая его муха укусила? Альбина заглянула в его глаза и поняла, что он сошел с ума.
Сразу и, кажется, бесповоротно. Там, внутри, не было ничего, кроме ярости. Альбина ощутила удушающий страх. Этот ненормальный мог с ней сделать что угодно.
– Не обзывай меня… чем я это заслужила?
– Что за мужик был с тобой? Кто он?
– Я не знаю… Ни с кем я не шла… – сказала Альбина, дрожа, словно кролик перед лисой. – Перестань чушь молоть!
– Не заткнешь ты мне рот, не пытайся… Второй день я за тобой наблюдаю. Ты с ним! Как его зовут?
Но так же не бывает, подумала Альбина. Это подсмотрено из какого-то фильма, сериала… Какая банальная сцена ревности…
– Кого зовут?
– Того мужика! – закричал Илья.
– Я не…
Он поднял руку с газетой и дал ей пощечину, от которой Альбина откинулась и стукнулась о косяк входной двери. Краем глаза она успела заметить, что Мося смотрит на нее из-за порога большой комнаты и будто ухмыляется. Пощечина не была сильной, но шокировал сам факт, что ее ударили вот так, словно напроказившую собаку.
Такого быть не могло, чтобы Илья посмел ее ударить…
– Ты что делаешь? – спросила она истерично-ровным голосом. – Как ты смеешь, скотина?