Он раздосадованно сплюнул, но у Талли было ощущение, что этот жест больше предназначался ей и Веллеру, чем мужчине.
— У тебя есть выбор, — продолжал начальник. — Ты можешь еще немного повозмущаться и довести дело до того, что эти двое вернутся со стражей и прикроют мою лавочку. Тогда тебе придется идти пешком: так тебе будет лучше?
Мужчина больше не возражал. Но его гнев не пропал — и не только он с неприкрытой ненавистью смотрел на Веллера и Талли. Куда бы Талли ни посмотрела, она видела покрасневшие от гнева лица. Кое-кто даже грозил кулаками. Раздавались проклятия. Некоторые из них были адресованы Веллеру и Талли, другие — дочерям дракона и городской страже.
— Пошли, — вполголоса сказал Веллер. — Нам лучше исчезнуть, пока этот болван не сделал чего-то такого, о чем после пожалеет.
Они приблизились к носильщику. У Талли снова стали заплетаться ноги, и ее инстинктивный страх перед покрытым панцирем чудищем снова стал почти непреодолимым. Неожиданно она обрадовалась, что с ними не было Хрхона. Она была уверена, что случилось бы несчастье, если бы вага увидел эту тварь.
По знаку начальника рогоглав подогнул обе передние пары лап и раскрыл панцирь на спине. Талли увидела, что нежные крылья под ним обрезаны, так что он больше не мог летать. Хитиновый панцирь имел очень странную форму: в первый момент она подумала, что он тоже чем-то изуродован, но потом поняла, что он превращен в своего рода естественное седло, но не путем вмешательства с помощью ножей или других инструментов, а путем тщательной селекции. Появление такого рогоглава было результатом целенаправленной мутации, и не только в одном направлении, как Талли узнала чуть позже.
— Вам куда надо? — недовольно спросил начальник.
— К порту, — ответил Веллер. — К маленькому шлюзу. Северный берег.
Пока Талли неуверенно взбиралась на полураскрытый спинной панцирь носильщика, начальник стал водить кончиками пальцев по голове рогоглава. При этом его руки двигались как у музыканта, который играет на чувствительном инструменте. Он то проводил быстрые волнистые линии, то быстро касался черного хитина кончиками пальцев, в завершение он прижал ладонь к треугольной морде насекомого-чудовища.
— Что он делает? — спросила Талли вполголоса.
Веллер испуганно вскинул руку, призывая ее молчать, однако нагнулся к ней и ответил:
— Он говорит ему, куда он должен нас отнести. Когда он закончит, ничто не сможет сбить носильщика с правильного курса. А теперь тихо. Ты задаешь слишком много глупых вопросов.
Начальник между тем закончил инструктаж и немного отступил назад. Мгновение носильщик оставался в полной неподвижности, нагнувшись вперед. Потом он выпрямился, поднял голову и еще шире развел надкрылья, пока они не расположились под прямым углом к телу. Затем он определил равновесное положение обоих своих пассажиров. Талли и Веллер теперь сидели наискось друг от друга позади снабженной шипами головы рогоглава, надежно удерживаемые в естественных углублениях его панциря-седла, в то время как их ноги свободно болтались в воздухе.
Талли почувствовала себя нехорошо. Кроме того, ей показалось смешным сидеть на спине гигантского жука, напоминая корзину, полную фруктов, расположенную на спине вьючного осла.
Веллер схватился левой рукой за один из изогнутых рогов на голове носильщика и взглядом велел Талли последовать его примеру. Талли повиновалась, и, едва она коснулась рога из черного хитина, рогоглав пошел, сначала медленно, раскачиваясь, как перегруженный верблюд, а затем, когда он выбрался из толпы, его лапы стали двигаться в привычном ритме и в удивительном темпе. Талли почувствовала легкую тошноту. То, как рогоглав переставлял ноги, сильно напоминало ей движения паука.
Вскоре они достигли широкой улицы с трехэтажными каменными домами. Талли увидела, что посередине в мостовой выложена двойная полоса из темных камней шириной в три человеческих роста, по которой двигались многочисленные насекомые-носильщики, причем в поразительном порядке. Лихорадочное движение жуков туда и обратно казалось хаотическим, но все было как раз наоборот: все носильщики, двигавшиеся на север, придерживались левой стороны полосы, тогда как спешащие на запад — их было значительно меньше — использовали правую сторону. При этом насекомые никогда не касались друг друга, хотя это представлялось почти невероятным ввиду их широко раскрытых надкрыльев.
Их носильщик терпеливо ждал, пока не увидел брешь в черном потоке насекомых. Тогда он понесся с удивительным проворством и занял место в нужном ряду. Талли с удовольствием побеседовала бы с Веллером, так как были буквально тысячи вещей, которые она не понимала, но щелканье, хруст и шелестение от вихрем несущихся насекомых создавали такой шум, что им пришлось бы кричать, чтобы объясниться. Дома так и пролетали мимо них. Если они сохранят такую же скорость, прикинула Талли, то неполных двадцать миль до порта они преодолеют меньше чем за два часа.
Два часа превратились в четыре, потому что улицы, которые выбирал носильщик, не всегда были достаточно широкими и щелкающий поток черных гигантских жуков не раз останавливался, когда доходил до мест, где улицы пересекались. Однажды им пришлось ждать битых полчаса, поскольку впереди, недалеко от них, один из гигантских жуков сбился с пути и, как живой снаряд, влетел во встречный поток, что вызвало ужасный хаос. Насколько Талли смогла разобрать, среди мужчин и женщин, грубо сброшенных со спин их вьючных животных, были раненые и, возможно, даже погибшие.
Когда они стали приближаться к своей цели, Талли услышала глухой то нарастающий, то убывающий рокот. Вначале он был такой тихий, что почти тонул в щелканье и громыхании потока насекомых. Но он все усиливался, пока не стал заглушать хитиновый грохот носильщиков, а через некоторое время Талли показалось, что она ощущает, как земля под ногами их животного содрогается в ритме этого шума.
— Что это, Веллер? — закричала она сквозь гам.
Веллер неуклюже повернулся в седле.
— Что? — переспросил он, крича. — Этот шум? — Талли кивнула, и Веллер продолжил, махнув рукой на север: — Порт. Приготовься к сюрпризу! И не задавай, черт возьми, так много глупых вопросов. На нас обращают внимание!
Талли удержалась от яростного ответа, крутившегося у нее на языке, и лишь потому, что ей пришлось бы кричать во всю мочь, чтобы Веллер услышал ее. После всего, что она до сих пор пережила с Веллером, у него, видно, было в высшей степени странное представление о значении слова «сюрприз». Но несколькими мгновениями позже носильщик повернул на узкую боковую улицу, и от того, что Талли увидела, она моментально забыла о своем недовольстве, так как внизу лежал порт Шельфхайма.
До сих пор она никогда не задумывалась о значении слова «порт». Информация о том, что Шельфхайм расположен возле пропасти и что вода обычно стремится течь под гору, в сознании Талли как-то не соединялась, — это было невозможное сочетание. До сих пор.
Под ними лежала река — блестящая, шириной в полмили лента, которая прямо, как по огромной линейке, протянулась на запад, теряясь в море домов города. Через реку было перекинуто полдюжины огромных мостов. Ее берега — покатые, покрытые сверху зеленеющим дерном земляные валы, под которыми с невероятной скоростью неслась вода, — были обложены камнем. Глухой рокот, который Талли слышала уже давно, больше не удивлял ее, потому что теперь она смотрела на самый гигантский водопад, какой когда-либо видела.