В какой-то момент до меня все же дошло, что все это не более чем сон или, хуже того, бред. Усилием воли я заставил себя открыть глаза. Чудовищные видения рассеялись. В первое мгновение мне показалось, что комната пуста, однако почти сразу я увидел какую-то фигуру, неподвижно стоявшую в изножье моей кровати. Мы встретились взглядами. Странный гость во многом походил на только что приснившихся мне людей: та же непомерно большая голова, те же слишком тонкие руки и ноги. От прочих его отличала лишь венчавшая чело двойная корона фараона Египта, а еще улыбка – не злобная и алчущая, а открытая и, я бы даже сказал, несколько смущенная. Потом фараон исчез. Я снова зажмурился, а когда разомкнул веки, то на месте царственного призрака увидел совсем другого человека.
Которого, несмотря на сумрак, узнал сразу.
– Ты пришел убить меня, как убил моих птиц? – спросил я.
Незваный гость ответил не сразу. Лишь когда я зашевелился, а потом сел, он заговорил, словно опасаясь, что, не получив ответа, я вскочу на ноги.
– По собственной воле я не причинил зла ни одному живому существу, – тихо промолвил загадочный незнакомец.
В его усталом голосе прозвучало такое отчаяние, что я растерянно замер на месте. Мне было трудно поверить, что эти слова, да еще с идущей из глубины души искренностью, произнесены человеком, напавшим на меня, разрушившим мою карьеру и малевавшим кровью угрозы на стенах моего дома.
Я прищурился, силясь уловить выражение лица моего незваного гостя, но оно скрывалось в тени.
– В таком случае какое тебе до меня дело? – промолвил я и, подняв с пола оброненный амулет, задал еще один вопрос: – Что это значит?
– Я не вправе ответить, – прошептал визитер.
– А кто вправе?
– Отправляйся в мечеть аль-Хакима – там ты найдешь желанные ответы.
– Что я могу узнать там такого, чего еще не знаю?
Незнакомец вздохнул.
– Ступай, – молвил он, пожав плечами, – и выясни все сам.
Он повернулся, намереваясь уйти, и это движение заставило меня наконец вскочить с кровати.
– Постой! – крикнул я, но таинственный посетитель уже направился к выходу.
Не в силах допустить, чтобы столько жгучих вопросов так и остались без ответов, я схватил его за рукав и... Когда незнакомец обернулся, я буквально лишился дара речи. Никогда в жизни не доводилось мне видеть на человеческом лице подобное выражение – причудливую смесь отчаяния, какое могло быть вызвано сокрушительным поражением, бессильной ярости и затаившегося в глубине глаз предостережения.
– Иди и сам задай свои вопросы! – прошипел он. – Сделай как сказано.
Мимолетно встретившись со мной взглядом, он вырвал из моих пальцев рукав и вышел из комнаты.
Измученный лихорадкой, я не мог ни задержать его, ни броситься в погоню. Мне оставалось только гадать, что же могло произойти. Какое непредвиденное событие в тот самый час, когда все казалось потерянным, открыло мне путь к постижению тайны? Что послужило ключом к запертой двери минарета?
* * *
Этот вопрос не давал мне покоя и несколько дней спустя, когда я, поднявшись по знакомым ступеням, постучал в дверь и на сей раз услышал отклик. На пороге возник старый арабский ученый, уже встречавшийся мне прежде. Он жестом предложил мне войти. Проходя мимо старца, я обратил внимание на выражение его лица – столь же сокрушенное, как и у его сподвижника. В глазах уже не было былого блеска, морщины сделались глубже, кожа на щеках обвисла. Теперь араб производил впечатление не грозного, могущественного и таинственного мага из восточной легенды, а усталого, подавленного печалями старика. Все так же безмолвно, жестами, он предложил мне подняться по еще одной винтовой лестнице, которая вела к крохотной квадратной каморке. Я с любопытством огляделся по сторонам, но ничего заслуживающего внимания не увидел. Мне не удалось скрыть охватившие меня разочарование и недоумение, и старец, усмехнувшись с нескрываемой горечью, указал в дальний конец каморки, на неприметную в сумраке дверь.
– Туда, – прошептал он, и при звуках его голоса я ощутил легкий холодок – почти такой же, как и во время нашей первой беседы.
– Там ты найдешь то, что ищешь.
– У меня самого нет четкого представления о том, что я, собственно говоря, ищу, – промолвил я, силясь изобразить улыбку.
– Тайну фараона. – Старческие веки медленно опустились, и глаза его превратились в узкие щелочки. – Тайну аль-Вакиля.
– И что это за тайна?
Веки старика опустились еще ниже. Казалось, он погружается в сон.
– Это тяжкое бремя, – спустя несколько мгновений проговорил он глухим шепотом. – Бремя, которое я нес долгие годы, сохраняя здесь, в мечети, тайну, доверенную мне моим предшественником. А тот, в свою очередь, получил ее в наследство от своего... Секрет передавался из поколения в поколение – им владела непрерывающаяся череда хранителей, восходящая к тому времени, когда Истинная Вера была еще молода.
– Неужто эта тайна столь ужасна, что никто ее так и не выдал? – спросил я. – Ведь с той поры минуло много веков.
– Она происходит из мира, лежащего за пределами смерти.
Я призадумался.
Воцарилось неловкое молчание, ибо в столь, мягко говоря, нестандартной ситуации мне было непросто выбрать правильную линию поведения.
Наконец я прокашлялся и как бы между делом спросил:
– Раз так, то почему ты позволил мне сюда прийти?
– Меня убедили в необходимости такого шага.
– Кто?
– Те, кому внятно происходящее.
Старик умолк, и я, чувствуя, что он борется с нешуточными страхами и сомнениями, тоже молчал. Наконец его веки дрогнули.
– Ты слышал историю о том, как была потревожена гробница. С тех пор к месту, названному вами Долиной царей, всегда были приставлены хранители, следившие за тем, чтобы подобное не повторилось.
– Ахмед Гиригар? – высказал я свою догадку.
Старик едва заметно кивнул.
– Да, он, как и я, является одним из длинной череды стражей. Однако именно он утверждает, что времена изменились. В Долине появились чужестранцы, своим упорством, целеустремленностью и возможностями превосходящие всех, кто бывал там до них. Те, кто не успокоится, пока не раскроет все секреты. Такие, как ты.
– Но мои действия совершенно бескорыстны, – заверил я, подняв руки. – Меня интересует не золото, а возможность пополнить сокровищницу человеческих знаний.
– Это твое утверждение, – промолвил старик с едва заметной усмешкой. – Впрочем, то же самое говорит о тебе и Ахмед Гиригар.
1Неожиданно старик взял мои руки в свои и крепко их сжал.
– Гиригар уверяет, что из всех иностранцев, когда-либо раскапывавших Долину, ты лучший. Ты один в состоянии понять, что древние захоронения действительно могут таить в себе опасность, и ты один способен не уступить алчности и тщеславию.