Дойдя до свечи, он без раздумий бросил труп в колодец толовой вниз. Тело упало с легким всплеском, что говорило о наличии воды на дне ямы.
Сняв свечу с ниши, барон посмотрел вниз и увидел искаженное лицо мертвеца, тело которого случайно упало на спину. Но так он не рассчитывал. Это увеличивало шансы того, что тело обнаружат те, кто случайно или из любопытства забредут в это не самое привлекательное место. Изменить это можно было только спустившись и изменив положение трупа. Очевидно, это не входило в его планы, поскольку, пробормотав самому себе несколько выразительных слов, он отошел от колодца и осторожно зашагал к выходу из этого мрачного места.
Лучи луны освещали скалы, у выхода он разглядел дверь, ступеньки и другие объекты достаточно отчетливо. К его радости он нашел, что не повредил своим ударом никаких соединений двери, которая была такой тяжелой и столь хорошо сработанной, что ни один человек, вероятно, не смог бы сдвинуть ее и на долю дюйма.
– Я приду сюда завтра, – сказал он, – и если сниму этот дом, то поставлю на эту дверь надежный замок, чтобы ее открывали ключом, а не силой, как сейчас. А пока мне следует избегать появления здесь. Но когда я стану владельцем Андерберийского Дома, я исследую здесь каждый укромный уголок.
Он подобрал плащ и закрыл дверь так плотно, как мог. Медленно и задумчиво он зашагал к гостинице. Было заметно, что мысль о совершенном убийстве абсолютно не беспокоила его. Он поздравлял себя с тем, что так успешно избавился от неприятного знакомого.
– Это и в самом деле очень хорошо вышло, – говорил себе барон, – что он сам пришел ко мне и позволил так легко от себя избавиться. По правде говоря, я несколько рисковал и когда мой пистолет дал осечку, мне показалось, что в зените была злая звезда и что я обречен стать жертвой того, кого положил в такую холодную могилу. Но теперь моя судьба изменилась. Думаю, с такой удачей и с такими финансовыми ресурсами я буду иметь успех в этой стране, где так любят золото. Я преодолею все трудности! И наконец-то соединюсь с кем-нибудь, кто… Хотя о ее судьбе я еще подумаю.
После приключений доктора с картиной, с которой теперь была связана такай тайна, семья Баннервортов стала терять надежду когда-либо найти ключ к разгадке тех обстоятельств, правду о которых они так хотели узнать. Им казалось, что больше они о ней никогда ничего не услышат.
Когда доктор Чиллингворт достаточно оправился, чтобы быть в состоянии говорить без усилий, он, когда вся семья была в сборе, рассказал о своих надеждах и ожиданиях.
– Все вы теперь знаете, – сказал он, – историю Мармадюка Баннерворта, вы также знаете, каким трудным он был человеком, при всем уважении к тебе, Генри. Во-первых, все свои деньги он потратил за игорным столом, разорив свою семью. Кроме этого, получив достаточно денег, которые можно было отдать семье, он вместо этого куда-то их запрятал, и так надежно, что теперь никто не может их найти, оставив вас тем самым в трудной ситуации, вместо того чтобы сделать независимыми.
– Это верно, доктор, – сказал Генри, – но вы знаете старую поговорку, что богатство, добытое нечестным путем, не приносит; счастья. Поэтому я не жалею, что деньги не были найдены. Я уверен, что они никого не сделали бы счастливее.
– Да при чем тут поговорки!? Тридцать или сорок тысяч фунтов – это совсем не пустяк, о котором можно говорить так легко и применять к нему избитую поговорку. Это большая сумма, и я бы хотел, чтобы эти деньга попали вам в руки.
– Да, но, поскольку вы не можете дать их нам, о них не стоит сожалеть.
– Конечно, не стоит. Я имею в виду не это. Сожаление – это глупая вещь в любом случае. Но я бы не стал опускать руки. По-моему, на меня напал именно Варни, а поскольку картина представляет ценность для него, значит, она представляет ценность и для нас.
– Но как же мы ее вернем? А если бы мы и могли вернуть ее, я не вижу, в чем ее ценность, ведь она – всего лишь картина.
– Ты опять начинаешь возражать против того, что ты не знаешь, – сказал доктор. – Послушайте меня, господин Генри, эта картина, видимо, имеет что-то вроде подкладки сзади, которая прикреплена к холсту. Как вы думаете, зачем бы я стал тащить ее сюда, если бы не подозревал, что между подкладкой и холстом находятся деньга, банкноты, выражаясь точнее?
– У вас есть какие-нибудь основания подозревать, что там были деньги?
– Да, несомненно, есть. Потому что, когда я опустил картину, я обнаружил различные неровности на ее задней части, что заставило меня предположить, что это были свитки банкнот. Ошибка всех заключалась в том, что они искали деньги в стене за картиной, вместо того, чтобы искать их в самой картине. Я собирался разрезать ее на куски сразу же, как пришел бы сюда. Но сейчас она попала в какие-то чужие руки, в руки человека, который, как я предполагаю, знает то же, что знаю я.
– Это досадно.
– Досадно? Разве так говорят о потере Небесам известно скольких тысяч фунтов? Я очень огорчен такой потерей, меня лихорадит при мысли об этом, скажу я вам.
– Но что мы можем сделать?
– Я предлагаю немедленно начать поиски вампира Варни, потому что никто, кроме него, не мог так напасть на меня.
– Забудьте, доктор, – сказала Флора, – нам не нужны эти деньги, нам все равно, что с ними стало. Не нужно считать потерю этих денег потерей собственности, потому что мы ими никогда не владели.
– Да, – заявил адмирал, – ну их эти деньги! Какое нам до них дело, и, кроме того, у Чарльза Голланда скоро будет много дел.
– Много дел? – спросил доктор. – Что вы имеете в виду?
– Как что? Разве он не собирается жениться на Флоре, и разве я не собираюсь завещать ему все мое имущество за то, что он возьмет фамилию Белл вместо Голланд? Потому что, видите ли, его мать была моей сестрой, и конечно же ее фамилия была Белл. Что касается его отца, Голланда, ему сейчас все равно, какая у Чарли фамилия. Если он не возьмет фамилию Белл, я буду последним с такой фамилией, потому что, скорее всего, я уже не женюсь и не наделаю маленьких Беллов, которые будут бегать вокруг меня и звать «папой».
– Нет, – сказал доктор, – скорее всего, нет. И поэтому вы хотите изменить фамилию Чарльза Голланда. Вы поняли шутку, адмирал?
– Я бы так не сказал, я не понял шутку. Очень легко говорить о шутках, но, если бы я был как Чарльз и собирался жениться, я бы не шутил, могу вам сказать, совсем наоборот. А что касается вас и вахней картины, если она вам нужна, доктор, бегите за Варни и за ней сами. Или нет. У меня есть идея получше. Возьмите свою жену и скажите ей, чтобы она поймала Варни. Когда она закатит ему такой же скандал, какой закатила нам, он сразу же отдаст ей все деньги, лишь бы отделаться от нее.
– Моя жена? Вы хотите сказать, что она была здесь?
– Да, была. И не просто «была»! Могу сказать вам, доктор, я служил в разных частях света и конечно же имею кое-какой опыт по женской части. Если бы я был на вашем месте, я бы дал ей каких-нибудь лекарств, которые бы навеки успокоили ее.