– Это не важно. – Посланница Света словно замкнулась. – Ушла. Не захотела Любви и Добра. Предала меня.
– Чем это опасно для нас?
– Если бы ты умел любить, – едко сказала Мария, – то ничем.
Карамазов почувствовал, как заколотилось сердце.
– Ты что, хочешь сказать…
– Успокойся. Я не о твоих постельных подвигах, ты силен как бык. Я о Любви.
– По-своему я тебя люблю, – примиряюще сообщил Илья.
– К сожалению – именно по-своему.
Мария остановилась. Уставилась на идущего навстречу мужчину. Тот говорил по радиотелефону.
– Очень кстати, – сказала она и шагнула навстречу. – Простите, мне нужен телефон.
Илье показалось – он даже головой качнул, – что мужчина на миг заколебался. Потом неуверенно щелкнул сбросом и протянул трубку Марии. Та, не глядя на человека, стала набирать номер.
Где-то в глубине души сонно шевельнулась Тьма…
– Слабости Любви, – шепнула она. – Любовь слабеет в одиночестве… слабеет. Тебе это никогда не грозит, Илья…
Карамазов осклабился.
Это он и так знал.
Когда Заров протянул руку к телефону, Визирь погрозил ему пальцем.
– Полагаю, это уже меня. Простите, Ярослав.
Он снял трубку, поднес к лицу, не произнося ни слова. Писатель услышал негромкий далекий шепоток.
– Чего ты хочешь, сука? – спросил Визирь.
Его лицо оставалось безучастным. Лишь пальцы постукивали по столу, выбивая какой-то сложный ритм.
– Это не оскорбление, Мария. Это вполне приемлемое для тебя имя.
он что, идиот? Как он предполагает заманивать Посланницу Добра в ловушку после подобного разговора?
– Ладно, давай сравним позиции. Я жив. Со мной Прототип Творчества. Посланник Развития и его Прототип тоже ищут контакта. Нет. Нет, Мария. Можешь благодарить Илью – в альянс с тобой они никогда не войдут.
Визирь подмигнул Зарову. Разговор пошел в нужном русле?
– Ну? Наш друг из Тьмы пробовал засаду, пробовал лобовой штурм, что дальше? Атомную боеголовку взорвете? – Визирь засмеялся. – Знаю, могли бы. Но не те люди их охраняют, Мария. Ты их не возьмешь своей добротой – не верят они в Добро. Здесь моя Сила нужна… Так что же будем делать?
Посланник Власти похлопал себя по карманам, поморщился, требовательно протянул руку. Заров дал ему сигарету.
– Нет, не верю. Посланника Тьмы, может, и взял бы на службу. Тебе не доверяю. Ах наоборот? – Визирь жмурился, словно разговор доставлял ему удовольствие. – Не пойдет… Мария, подожди!
Пауза. Лицо Хайретдинова исказилось, стало жалким и плаксивым. Заров отвернулся.
Подобное чувство возникало у него, когда показывали процесс озвучивания латиноамериканских сериалов. Стояли у микрофонов прекрасные актеры, любимые с детства, и пытались придать хоть тень жизни невнятному словесному бреду.
Визирь тоже был неплохим актером. Не крупный российский политик теперь говорил по телефону, а мелкий торговец с солнечного юга, пойманный на продаже нитратных помидоров.
– Подожди… Да. Мария, нам надо хорошо обдумать ситуацию. Понимаешь? Нет, я прошу тебя… Какие гарантии я могу дать?
Все с тем же уныло-плаксивым лицом Визирь затянулся сигаретой, ковырнул во рту пальцем. Грустно покосился на стол, где в пластиковой коробочке стояли зубочистки.
– Мария, я могу отдать тебе мальчишек.
Ярослав встал. Провожаемый недоуменным взглядом Визиря, прошел к письменному столу. Стал выдвигать ящики.
Бумаги-бумаги-бумаги. Две пачки денег. Фунты стерлингов. Ого. Визирь, да ты позер… Журнальчик с девушкой в коже и с плетью в руках на обложке. Ха-ха. Тебе это нравится? Перехваченная резинкой стопка компьютерных дискет. Пятидюймовых. Господи, Визирь, ты о какой информационной власти говоришь, если доверяешь устаревшим носителям? Они года не продержатся. Надо будет Визирю компьютерный ликбез пройти.
Левая тумба стола. Пистолет. Черт, красивый! Как ловко ложится в руку. Заров навел оружие на Хайретдинова, сказал:
– Паф!
Визирь сморщился, отвернулся. Доверяет. Заров помедлил, глядя на пистолет. Положил обратно, стал выдвигать ящики дальше.
То, что он искал, нашлось в правой тумбе стола. Там был оборудован целый бар. Виски, джин, водка, коньяк. Более легкие напитки Визирь, очевидно, не считал столь повседневной вещью, чтобы держать в столе.
Заров достал знакомую фарфоровую фляжку армянского коньяка, уже откупоренную и наполовину пустую. Глотнул, подошел к Хайретдинову. Тот злился, но тихо, почти незаметно. Он сейчас работал, а писатель глушил больную совесть.
– Хочешь, Рашид? – спросил Заров.
Не дождался ответа, сделал еще глоток.
– Да, да, – бормотал в трубку Хайретдинов. – Там стройка, я проверил по карте – четыре муниципальные многоэтажки. Да, там, где они ночевали! В девять вечера. Я собирался послать своих людей…
Ярослав вновь уселся у камина. Жалко, что огонь не горит. Вчера, когда они сидели втроем, беседовали, находя свои странные точки соприкосновения, огонь был еще одним присутствующим. В пламени – тысячелетняя магия людей. Грань между зверем и человеком. Яблоко ли протянул змий Еве? Может быть – лепесток огня?
– Мария, я откровенен. Я отдаю тебе возможных союзников. И прошу только об одном – давай не будем торопиться. Хорошо?
Визирь положил трубку. Постоял, лицо медленно расслаблялось – и лепилось заново, находя прежнюю форму. Безжалостную и сильную.
– Беда с вами, интеллигенцией, – буркнул он. Подошел, взял у Зарова бутылку и так же, как тот, бесшабашно и свойски глотнул из горлышка. – Литератор! Ты знаешь, чем интеллигент отличается от нормального человека?
– Чем?
– Тем, что нормальный человек запивает совершенную подлость стаканом водки, а интеллигент – бутылкой.
– Два литра водки – смертельная доза, – сказал Заров.
– Что?
– Когда-нибудь, очень-очень не скоро, – терпеливо сказал Ярослав, – расплатой за подлость будет такая доза отравы, которой человек не выдержит.
– И что?
– Не знаю, Визирь. Но если подлость станет равна смерти, то мир, наверное, изменится.
Мужчина с телефоном ушел. Кажется, слегка удивленный собственной добротой. Мария смотрела ему вслед.
– Визирь паникует? – спросил Илья.
Женщина пожала плечами:
– Не знаю. Паникует, блефует, заманивает в ловушку. Может быть, все вместе.
Карамазов прищурился, вспоминая лицо пацана. Одновременно испуганное и ненавидящее. Удар по лицу…