Кирилл вопросительно посмотрел на старика.
– Посланник Тьмы вызвал на поединок Посланника Власти. Это в его манере… когда не удаются удары из-за угла, предлагать честный поединок. Для него все равно не бывает честных поединков.
– У кого больше шансов? – спросил Кирилл.
– У Тьмы, бесспорно. Если, конечно, мы не начнем своей игры.
– Визард, ты старше, – серьезно сказал Визитер. – Решай.
Аркадий Львович вздохнул, привлек Визитера к себе.
– Если бы я знал, парень… Любой поступок станет ошибочным.
– Тогда надо поступать так, как хочется, – сказал Кирилл.
Украинская делегация приехала еще вчера. Но накануне Визирь так и не улучил минуты для встречи. Неведомые людям игры требовали слишком много сил… но и старые дела нельзя было забывать.
Они подъехали к «Москве», водитель припарковал машину, посмотрел на Визиря.
– Жди, – сообщил Визирь. – Павлик, идем.
Охранник выбрался из машины первым, угрюмо огляделся, зашагал к входу. Визирь потер лоб, потащился следом. Шедченко вот-вот выйдет из дома. Только бы не подвел, герой-вояка. Самая тяжкая мишень у него – Илья Карамазов. Если случится беда, то нового спеца подобрать будет трудно.
Визирь вздохнул. Остановился, оглядывая нелепое здание. Маленький эксперимент – рискнут ли слуги уточнять приказ Власти? Товарищ Сталин расписался на линии, разделяющей два эскиза гостиницы… и никто не рискнул выяснить, что он имел в виду. Архитекторы, сходя с ума, совместили несовместимое… и родилась «Москва». Гостиница столь же несуразная, как и город.
Его позабавила эта шутка, он даже не стал никого наказывать. Но понял ли хоть кто-нибудь, что и у Власти есть чувство юмора?
– Рашид Гулямович, я должен присутствовать при разговоре. – Павлик был старателен, как первоклассник, пишущий «жи», «ши».
– Нет, – обрезал Визирь. – Здоровее будешь.
– У меня инструкция.
Хайретдинов на мгновение повернулся, посмотрел ему в глаза, и здоровенный охранник словно стал ниже ростом, оплыл.
– А у меня голова на плечах.
Уже не оглядываясь на присмиревшего телохранителя, он прошел в вестибюль. Предъявил охране депутатское удостоверение – его пропустили мгновенно, сразу утратив настороженность. В «Москве» жило немало депутатов, любивших поиронизировать над своим пристанищем. Когда-то гостиница была нафарширована микрофонами, но сейчас их ставили выборочно. Хайретдинов, однако, располагал точными данными, в каких номерах можно говорить, а в каких не стоит.
– Павлик, подождешь в холле, – сказал Визирь. – Я быстро… Если через полчаса не выйду, то загляни, напомнишь. Хорошо?
Павлик кивнул. Подчинить его было легко… слишком простая психика, слишком вымуштровали парня в спецназе и на курсах телохранителей. Визирь любил брать таких в личную охрану, но ни на что большее они обычно не годились.
Хороший слуга должен быть немного врагом…
Дверь украшала табличка «Не беспокоить!». Визирь качнул ее, усмехнулся. Отдыхают после вчерашних похождений, не иначе. Дорос человек до немалого политика, а повадок совкового командированного не утратил.
Он постучал, и через минуту дверь номера открыли. Вальяжный, холеный мужчина на пороге смерил Хайретдинова вопросительным взглядом.
– Хозяин твой проснулся? – Визирь не стал утруждать себя вежливостью. Вальяжного перекосило.
– Вы имеете в виду господина мэра?
– Позови, – коротко велел Рашид.
Мужчина отступил в глубину коридора, видимо, сообразив, что внешность Хайретдинова еще не показатель его статуса. Негромко позвал:
– Ким Родионович…
Брезгливо щурясь, Визирь обогнул его, вошел в холл, поискал глазами Добрецова. Наткнулся на блеск глубокой залысины, склоненной над столом. Казалось, что мэр изучал недра хрустальной пепельницы. Номер имел такой вид, словно в нем не убирали неделю.
– Кимушка, здравствуй.
Ким Добрецов медленно поднял голову. Мятое, пережеванное лицо расцвело улыбкой.
– Рашид… Рашид! – Он захохотал, вылезая из кресла. – А я тебе звонил только что… говорят – уехал. Где вчера-то был?
– Дела. – Визирь терпеливо снес слюнявый поцелуй, мимоходом подумав, что не искал его Добрецов, конечно же. Пожалуй, наоборот, чертыхнулся, услышав о неудачном покушении.
– Садись, садись… С Сашкой-то познакомился?
Визирь покосился на вальяжного. Тот уже улыбался во весь рот, был самой воплощенной любезностью.
– Да.
– Саша, это Рашид. Мой лучший друг, прекрасный человек, талантливый политик. Да что я тебе объясняю, мы же вечером говорили о Рашиде Хайретдинове! Рашид, это Сашенька… лучший из нашего молодого поколения. Мой референт и консультант, скоро сам баллотируется в парламент.
– Ясно. – Рашид уселся, смел перед собой пепел, посмотрел на Добрецова – пристально, с любопытством. Тот осекся. Полуоткрыл рот, обнажая гнилые желтые зубы.
– Рашид, ты чем-то опечален, да?
– Немного. – Он покосился на Сашеньку. – Выйди, парень.
– Нельзя так с молодой сменой, – укоризненно сказал Ким Родионович. Потянулся, достал с центра стола фляжку дешевого виски.
– Пусть знает, чей хлеб ест, – тихо сказал Визирь.
– Выпьем за встречу. – Добрецов поставил перед ним нечистую рюмку, вторую такую же – себе, наклонил фляжку.
– Я не буду. И тебе не стоит, мэр. Не дома, лицо потеряешь.
– Эх, Рашид… – Ким Родионович налил себе, вздохнул. – Рюмка мне сейчас в меру… чтобы найти лицо.
– Сам решай. – Визирь демонстративно посмотрел на часы. – Так, Ким Родионович. Времени мало, я тебя задерживать не стану. Пара вопросов.
– Да?
– Мне звонили из Саратова. Из «Волжского мазута». Интересовались, почему так долго не перечисляют деньги за реэкспорт бензина.
– Какой реэкспорт? – Ким отвел глаза. – Я-то сам бизнесом не занимаюсь…
– Не юли, друг. Твой номер чист, говори спокойно.
– Рашид… – Добрецов залпом выпил, поморщился, склонился к нему. – Проблемы были с отмывкой… танкеров. На днях все уладилось.
– Ким Родионович. – Визирь чуть отстранился – у Добрецова невыносимо воняло изо рта. Интеллигент, политик, кандидат наук – Боже ж ты мой… – Мне нужен был влиятельный друг в портовом городе. И я помог тебе стать этим влиятельным другом.
– Рашид, ты же знаешь, как я благодарен тебе, – проникновенно сказал Добрецов.
– Учти, что, теряя мою дружбу, ты потеряешь и свою влиятельность. Я позабочусь. Даже пожертвую парой пешек… чтобы горсовет съел тебя с дерьмом. Понял?