Book.

Вид у Бернварда был испуганный, но Огонь сказал:

— Если посчитать, то здесь за всё время и побывал только один-единственный маг.

— Вот как? — спросил Фемистокл. — Кто же?

Огонь ухмыльнулся, Фемистокл растерянно моргнул и стал снова торопливо листать книгу. Просмотрев полдюжины страниц с зелёными в лиловую полосочку пятнами, он наконец нашёл то, что искал. Как можно более отчётливо он произнёс заклинание.

Сначала ничего не произошло, и Бернвард с облегчением вздохнул, потом раздался едва слышный звон. Он быстро нарастал и скоро перерос в колокольный набат — такой громкий, что все, скривившись от боли, зажали себе уши.

— Мастер Фемистокл, — пробормотал Огонь.

— Что? — спросил Фемистокл.

— Что-то случилось! — крикнул Огонь.

Никто ничего не понял. Весь шатёр звенел словно огромное стекло, разбивающееся на тысячи кусков.

— Со мной тоже что-то случилось! — крикнул Ураган.

Даже если бы Фемистокл и понял слова обоих драконов, было уже слишком поздно. Звон, треск и грохот внезапно прекратились. Наступила тишина.

Но только на очень короткое мгновение.

Затем воздух наполнился сверкающими красными и зелёными огнями. Фемистокл и Бернвард плашмя рухнули на пол, прикрыв головы руками. Папильотка испуганно пискнула и исчезла куда-то. Было такое впечатление, будто кто-то открыл по шатру стрельбу из гигантского пулемёта, который стрелял не патронами, а красными и зелёными молниями. Всё продолжалось лишь несколько секунд, но за это время в шатре начался хаос. Со звоном раскалывались зеркала, усыпая пол дождём из осколков, искусно изготовленные рамы лопались или просто рассыпались в клубящуюся пыль, а над головами в полотнище шатра образовались десятки зияющих трещин и дыр.

Когда всё закончилось, Фемистокл осторожно убрал с головы руки и огляделся.

Зеркальный шатёр был похож на поле битвы. Большая часть зеркал была разбита, и миллионы сверкающих осколков, похожих на льдинки, устилали пол.

Полотнище висело жалкими клочьями, нашпигованное острыми как бритва зелёными и красными… драконьими чешуйками!

— Э-э-это н-н-не с-с-смешно, — раздался сверху писклявый голос.

Фемистокл осторожно поднял голову. Прошло некоторое время, прежде чем он обнаружил Папильотку. Она висела с распростёртыми крылышками на толстой опоре шатра. Чешуйка ядовито-зелёного цвета величиной с ноготь и с острыми как бритва краями пришпилила её левое крыло к дереву, а точно такая же, только красного цвета, — пригвоздила правое крыло.

— Ой! — воскликнул Фемистокл.

— Да, ой! — прогремел рядом взволнованный голос.

Выпрямившись, Фемистокл повернул голову и в недоумении вытаращил глаза. Голос, бесспорно, принадлежал Огню. Но узнать дракона можно было с трудом.

Огонь и Ураган изменились. Они продолжали оставаться драконами, но вид у них был… странный. Фемистокл даже сказал бы — смешной, если бы не был так испуган. Дело в том, что они были совершенно голые.

А точнее, у них отсутствовала чешуя. То, что летало в воздухе, не было разноцветными осколками снарядов или стекла. Это была чешуя юных драконов. Ураган и Огонь стояли, ошарашенно оглядывая себя, и, казалось, изо всех сил сдерживались, чтобы не зарыдать. Фемистокл был в растерянности, Бернвард пытался бороться со смехом. Папильотка, всё ещё пришпиленная к столбу, потихоньку хихикала, а Кьюб даже и не пытался скрыть своих истинных чувств. Он расхохотался.

— Ещё один звук, и ты, жалкий гном… — пригрозил Огонь.

— Да, — задыхаясь от смеха, отозвался Кьюб. — И что тогда?

Огонь пронзил его взглядом, что рассмешило гнома ещё больше. Кьюбу на самом деле бояться было нечего. Гномы хоть и невелики ростом, но очень живучие: им почти невозможно причинить боль, а ещё труднее их уничтожить.

Оба юных дракона действительно выглядели очень смешно.

Без своей сверкающей чешуи они больше походили на гигантских четвероногих кур с длинными шеями и ещё более длинными хвостами. Их кожа, которую обычно никто не видел, была младенчески-розовой пятнистой окраски, и оба были такие тощие, что можно было разглядеть каждое ребро в отдельности. Даже Фемистокл едва смог сдержать улыбку.

— Что-то вы основательно напутали с чешуёй, — прорычал Огонь. Но вид у него был довольно жалкий.

— Нет, — стал оправдываться Фемистокл. — Я этого не делал. Я совершенно уверен, что использовал правильное заклинание!

Так и было. Фемистокл знал свои слабые стороны. Он был не первой молодости, и уже не раз допускал ошибки, что-то терял или забывал. Но именно после неудачи, которая случилась с ним в начале, он очень внимательно следил за тем, чтобы отыскать действительно верное заклинание. Тем не менее он поднял свою книгу, перелистнул страницы обратно и прочитал соответствующее заклинание ещё раз.

— Не понимаю, — сказал волшебник. — Это же было верное заклинание. Всё должно быть в порядке.

— Но всё совсем не в порядке, — зло отозвался Огонь. — Я требую, чтобы немедленно…

— Да-да, хорошо, — перебил его Фемистокл. Но его голос звучал как-то неуверенно. — Я сейчас найду. Да, вот. Сейчас всё образуется. Секундочку.

Не только у драконов, но и у Бернварда с Кьюбом был обеспокоенный вид, но Фемистокл уже поднял руки и пронзительным голосом затянул монотонное пение, которое звучало совсем не так, как те заклинания, которые он произносил до сих пор. В первую минуту ничего не произошло, потом звон повторился. Фемистокл и Бернвард быстро втянули головы в плечи. В воздухе засновали опасные драконьи чешуйки.

На этот раз всё произошло быстрее, и когда звон и дребезжание прекратились, все чешуйки оказались на своих местах.

Папильотка вскрикнула, когда её крылья вдруг высвободились и она камнем рухнула на пол, но в самый последний момент ей удалось взлететь. Полотнище над их головами всё ещё висело клочьями, пол тоже был по-прежнему покрыт миллионами сверкающих осколков, но, по крайней мере, чешуя находилась там, где полагается.

Приблизительно.

Оба дракона снова обрели чешую и больше не выглядели как отощавшие ощипанные куры. У Урагана было светло-зелёное тело, красные крылья, шея в красно-зелёную полоску и полосатые ноги, а Огонь был весь в красно-зелёных пятнышках.

— Ой, — воскликнул Фемистокл.

Кьюб так и покатился со смеху, держась за живот. А у Огня был такой вид, будто он и безо всякой магии сейчас начнёт плеваться пламенем.

— Мастер Фемистокл! — зарычал он.

— Да-да, сейчас, — занервничал Фемистокл. — Я не понимаю! Я ведь всё сделал правильно! Причина кроется, наверное, в зеркалах. Они всё искажают!