— Ну что ж, мастер Бернвард, — сказал он. — Что привело вас в это захолустье? Да ещё без предупреждения?
— Без предупреждения? — Бернард недоумённо заморгал. — Но разве мастер Ганвас вам ничего не говорил?
— Мастер Ганвас? — Фемистокл на минуту задумался, но потом вспомнил, что так звали его предшественника. Он покачал головой. — Боюсь, что он не успел по причине своего слишком поспешного отъезда. Так вы утверждаете, что договаривались с ним о визите?
— Не то чтобы договаривался, — Бернвард опечалился. — Но мы каждый год приезжаем сюда в это время. И ваши ученики всегда были нам очень рады.
Он потёр руки с короткими толстыми пальцами.
— Это давняя хорошая традиция, которую вы, надеюсь, не станете нарушать? Ваши ученики огорчились бы.
Взгляд Фемистокла стал ледяным. В словах Бернварда, собственно, не было ничего плохого, но ему не понравился тон упитанного хозяина этого балагана, отчего обычная фраза прозвучала как угроза.
— Посмотрим, — холодно сказал он. — Вообще-то в моём учебном плане подобные легкомысленные развлечения не предусмотрены.
— Но, мастер Фемистокл… — начал Бернвард, однако Фемистокл не дал ему договорить.
— Я посмотрю, что можно сделать, — сказал он. — Сначала установите ваши шатры и аттракционы. Я, возможно, ещё раз приду сюда, и мы поговорим.
Бернвард посмотрел на него с явной досадой, но в то же время Фемистокл разглядел в его глазах коварный огонёк. Однако он никак не мог сосредоточиться.
Его взгляд беспрестанно следил за Огнём и его дружками, которые, само собой, вели себя так, будто не слышали его приказа, и продолжали беседовать с троллем. Этот тип Фемистоклу не понравился, он не любил троллей: из всех существ, населяющих Сказочную Луну, они считались самыми хитрыми и коварными. Бернвард хотел ещё что-то сказать, но Фемистокл тихо произнёс заклинание и свистнул. Ни артисты, ни кто-либо другой не услышали этого свиста, потому что, благодаря заклинанию, он прозвучал только для Огня и его приятелей.
Юный дракон испуганно подпрыгнул почти на два метра и, не успев толком расправить крылья, камнем шлёпнулся на землю. Его перепончатое крыло влепило троллю пощёчину, от которой тот попятился и плюхнулся на свой толстый зад. Ураган и Паучиха испуганно взвизгнули и закружились, отчего последняя запуталась в собственных многочисленных ногах и неуклюже упала набок, увлекая за собой Урагана.
— Немедленно отправляйтесь в свои комнаты и ждите меня там! — громовым голосом велел им Фемистокл.
Для Бернварда и остальных эти слова прозвучали совсем тихо.
Паучихе хватило нескольких секунд, чтобы подняться и привести в порядок конечности. Ураган тоже быстро вскочил и пустился во весь дух к крепостным воротам. Только Огонь вызывающе медленно повернулся и смерил Фемистокла долгим злым взглядом своих кроваво-красных глаз. Наконец и он отправился обратно в крепость. А тролль поднялся с земли и побрёл восвояси.
— Как я уже сказал, — обратился Фемистокл к хозяину табора, — я приду позже. А теперь мне надо кое-что обсудить со своими учениками.
Он попрощался с Бернвардом сухим кивком головы, убедился, что Огонь тоже направился в сторону ворот, затем повернулся и степенным шагом последовал к замку. Не дойдя до него, он ещё раз остановился и обернулся. Бернвард стоял на том же месте и глядел ему вслед. Тролль тоже не ушёл и смотрел на него, стоя в тени большого замызганного шатра. Волшебнику даже показалось, что в его глазах сверкнули злобные огоньки.
В первую секунду вокруг была кромешная тьма, даже стало немного боязно, но лишь в самую первую секунду. Потом вагончик дёрнулся вправо, и Ребекка больно ударилась боком о его край, отчего у неё даже перехватило дыхание. Тут перед ними вспыхнул синий мерцающий свет. Очевидно, его предназначением было напугать, но Таня только презрительно хмыкнула, и даже Ребекка, которая не слишком всем этим интересовалась, догадалась, что это — всего-навсего обыкновенная неоновая лампа, обёрнутая синей бумагой, а не какой-то там призрачный свет. Вагонетка тряслась по неровным рельсам, продолжая разгоняться, а из спрятанных громкоговорителей доносился якобы «зловещий», а на самом деле дурацкий смех призраков.
Хотя Ребекка не смотрела на Таню, она догадывалась, что её подружка с презрением закатила глаза, и сама усмехнулась, когда вдруг рядом с ними открылась заслонка и оттуда выскочило резиновое привидение. Они проехали ещё немного, и из отверстия в потолке выпал паук из папье-маше, до того обветшавший, что, когда он резко затормозил, у него отвалилась одна из болтающихся ножек. Упав прямо перед вагончиком, она была тут же раздавлена железными колёсами.
— Да что же это такое! — сказала расстроенная Таня. — За кого нас Оса принимает? Это же просто детский сад!
Ребекке нечего было возразить. Теперь перед ними возник дракон, изрыгающий пламя из подсвеченных бумажных лент, которые трепетали на сквозняке. При виде его Ребекке даже стало слегка не по себе, — но не из-за того, что она испугалась этого нелепого искусственного чудовища. Оно пробудило в ней воспоминания о настоящем драконе, которого ей хотелось позабыть раз и навсегда. Дракон исчез в своей нише на потолке как раз в тот момент, когда они, казалось, должны были с ним столкнуться, и на рельсах появился одноглазый пират с деревянной ногой и крюком вместо правой руки. Таня притворно взвизгнула. Пират исчез, а вагончик, сделав поворот, снова разогнался…
…и рухнул в пропасть!
На этот раз Ребекка вынуждена была признать, что трюк на самом деле удался. Перед ними вдруг оказалась полнейшая тьма, и благодаря удачному сочетанию света и декорации всё выглядело так, будто рельсы вдруг оборвались и перед ними открылась бездна. Ребекка инстинктивно схватилась руками за ржавую страховочную скобу и закричала с преувеличенным испугом, когда искусно спрятанный вентилятор обдал её лицо воздушной волной, — создавалось впечатление, будто они в самом деле падают. Вагончик тоже сильно накренился вперёд — в общем, была полная иллюзия падения.
Только это не было иллюзией. Ветер стал сильнее. Ощущение падения не прекращалось, а, наоборот, усиливалось, и вдруг девочкам стало совсем не до смеха. Под ними не было твёрдой поверхности. Они на самом деле падали вниз!
Таня тоже вдруг вскрикнула, осознав, что иллюзия стала страшной реальностью, и изо всех сил ухватилась за железную скобу, удерживающую их. Вагончик нёсся в бездну всё быстрее и быстрее, и сердце Ребекки заколотилось как бешеное. Падение длилось уже секунд пять-шесть, и когда оно завершится, им неизбежно придёт конец!
Вдруг она увидела внизу конец пропасти. Это было уже не нагромождение старых досок и грязных опилок, среди которых тянулись рельсы, а чёрная растрескавшаяся пустыня из сверкающей застывшей лавы, среди которой торчали шипы и острые, как бритва, скалы. Рельсы исчезли. Целая сеть из красных, переплетающихся трещин и расщелин пронизывала эту долину, — будто жуткая светящаяся паутина. Вдруг стало ужасно жарко.