Снаружи было абсолютно темно. Где-то на другом конце коридора, примерно на расстоянии нескольких парсеков, горела какая-то пятиваттная электрическая лампочка, но ее грязно-желтый жалкий свет, казалось, только усиливает темноту вокруг. Я добыча, которая привлечет сюда целую армию голодных демонов-привидений. Мысль, конечно, сумасшедшая, но именно она ударила мне в голову, когда я вышел в коридор. И это еще не все. Что это за голоса? Почти неуловимый, призрачный шепот, на грани слышимости, но все-таки слышный, и шаркающие шаги, как будто что-то входит, что-то большое, ленивое, и оно медленно и неуклонно приближается.
Безумие. Вообще-то я не склонен к таким нездоровым мыслям, но именно сейчас это было именно то, что пришло в голову. Этот зловещий ночной кошмар посеял какие-то семена ужаса в мое подсознание, которые теперь проросли и охватывали меня своими ужасными лианами. Когда же придет время, когда я, наконец, вырвусь из этого замка с привидениями?
Или хотя бы из этого коридора. Мне нужна была сигарета, а может быть, мы с Юдифью продолжим то, что делали до этого? Это, скорее всего, лучшее, что можно придумать, чтобы провести ночь в этих проклятых руинах.
Я прошел чуть-чуть вперед, ощупывая руками ближайшую дверь, пытаясь ее разглядеть, немного помедлил, прежде чем взялся за ручку двери. У меня в голове было полно сумасшедших мыслей, к тому же я вдруг почувствовал, что мне трудно припомнить самые банальные детали — говорила ли Юдифь, что она расположилась в соседней комнате? Вероятно. И даже довольно точно. Но довольно точно — это не значит точно, и как только я представил себе, что, возможно, попаду в другую комнату (а может быть, еще и в неподходящий момент — кто мне скажет, что Юдифь и я были единственные, кого посетила идея провести время вместе?), мне стало так нехорошо, что я приложил ухо к двери, чтобы некоторое время прислушаться. Что бы случилось, интересно, если бы в этот момент кто-нибудь вышел в коридор и увидел бы меня…
Снова у меня возникло это жуткое чувство, что за мной кто-то наблюдает, и в этот раз оно было таким сильным, что я испуганно обернулся и инстинктивно поднял руку, чтобы в случае чего защититься. Но конечно же в коридоре не было ничего, от чего я мог бы защищаться. Я был один, а вместе со мной была одна только темнота. Не было ничего, что бы подкрадывалось ко мне или готовилось к прыжку. Те монстры, которые, казалось, населяли это здание, находились в моем подсознании. Привет из сумеречной зоны, а вот и еще одна замечательная старая знакомая: моя мигрень. Она вернулась, не такая сильная, как в комнате, однако достаточно сильная, чтобы не оставлять никакого сомнения, что так просто она не пройдет. Со стоном я схватился большим и указательным пальцами правой руки за глаза — нельзя сказать, что это помогло, разве только я стал еще хуже видеть, — нажал на дверную ручку и вошел, не постучав. Уж если я попал в плохую ситуацию, не стоило отступать.
Дверь открылась далеко не бесшумно, она заскрежетала, как специально подобранный реквизит из старых фильмов ужасов, и хотя в коридоре было почти темно, внутрь комнаты все же проникло достаточно мрачного света, чтобы бросить мою собственную тень с нелепо искривленной рукой на кровать. Фильм ужасов, вторая серия. Похоже, этот проклятый кошмар оставил после себя неприятный подарочек, словно целая гроздь паучьих яиц, которые теперь вскрывались в моей голове и из них снова и снова выползали сотни крохотных, жутких монстров, которые радостно проникали в мои мысли.
Комната была совершенно пустой. Обстановка в ней была приблизительно такой же «роскошной», как и в моих апартаментах по соседству, только постель была нетронутой, простыни и покрывало были застелены так ровно, как их оставил последний жилец этой комнаты двадцать или двадцать пять лет назад. В этом чулане был затхлый воздух и стоял тот же застарелый запах, что и в моей комнате, а за узким окном под самым потолком зияла та же самая ватная темнота. В какое-то мгновение мне показалось, что я что-то вижу там, какое-то легкое движение, которому не могло быть никакого объяснения, но ощущение мгновенно исчезло, так что я так и не смог понять, то ли оно было, то ли мне просто показалось. Может быть, это одна из летучих мышей, которых так боялась Юдифь, а может быть, тень, которую отбрасывали пауки в моих собственных мыслях. Больше я туда не смотрел. Юдифи здесь нет и, по всей видимости, не было. Это было странно, потому что я был на сто процентов уверен, что она недавно говорила, что заняла именно соседнюю комнату. Может быть, я просто пошел не в ту сторону?
Я снова вышел в коридор, закрыл за собой дверь, изо всех сил стараясь не греметь, не знаю, по какой причине, но мне это показалось важным, как будто какая-то часть меня боялась потревожить кого-то, кто притаился за моей спиной в темноте и наблюдал за мной. Это что-то было чем-то чуждым, но чем именно — я не мог сказать.
Что это, свет электрической лампочки? Где-то в этих развалинах должен быть генератор, который поставляет ток, однако, если учесть, как Карл обслуживает это здание, я не удивлюсь, если этот запасной агрегат вот-вот окончательно выйдет из строя. Некоторое время я внимательно всматривался в соответствующем направлении, однако вскоре пришел к отрицательному ответу. Сюда проникало слишком мало электрического света. Еще чуть-чуть, и можно было назвать это полной темнотой.
Я почувствовал, как на моей шее встали дыбом волоски. Одна лишь мысль, что в полной темноте я должен петлять в этих старых развалинах, была ужасной. Нельзя сказать, что я боялся летучих мышей, темноты или даже привидений или был подвержен какому-то другому безумию. В конце концов, я цивилизованный европеец с хорошим образованием, который к тому же вырос в США и видел достаточно научно-популярных фильмов и читал соответствующие книжки, чтобы иметь основание считать эти страхи иррациональными. И я был слишком разумным, чтобы поддаваться им. Слишком разумным. Очень разумным это определенно.
Если я чего-то и боялся, так это упасть с лестницы в темноте и сломать себе шею. Все остальное — это абсолютно иррациональные страхи, примитивные дикие страхи, страхи дикарей, которые любое движение могут принять за что угодно, и не знают, то ли это их собственная тень, то ли какое-то большое, ужасное чудовище с горящими глазами и огромными острыми зубами. Это не мои страхи. В конце концов, я знаю, кто я!
Упражнение помогло, да настолько, что я чуть не начал легкомысленно насвистывать, когда пошел дальше по коридору.
Я ошибся. Свет шел не из-под одной из дверей, источник света был на лестнице. Где-то внизу горел свет, а когда я на мгновение остановился и прислушался, мне показалось, что я даже слышу голоса, по крайней мере, какое-то тихое бормотание, которое могло быть голосами нескольких людей. Со смесью смущения и беспочвенного, но становящегося сильнее с каждым шагом нехорошего предчувствия я шел все дальше, спустился по лестнице и начал пересекать широкий холл, через который меня вел падающий из кухни широкий луч света. Бормотание превратилось в отчетливо слышные голоса, которые можно было легко различить. А чего я еще мог ожидать?
Каменные плитки, которыми был выложен пол холла, были ледяными, я ощущал это своими необутыми ногами. Я проклинал себя за то, что в своей комнате не потратил несколько секунд и не достал из-под кровати ботинки, но было уже глупо возвращаться.