Казалось, я вижу, как на его лбу появилась недовольная складка.
— Да и как, собственно, они могли здесь появиться? Я дал строгое указание… — он прервал свое сердитое бормотание, и я услышал, как он возится где-то в темноте. — Вот, видите, дверь открыта. И это при том, что я дал строжайшее указание: при любых обстоятельствах и всегда двери должны быть заперты! Даю слово, что завтра утром я сделаю Карлу строгий выговор!
— Ну, не преувеличивайте, — протянул Эд. — В конце концов, это всего лишь летучая мышь, а не вампир.
Вероятно, это было задумано как острота, но никто не засмеялся, а я снова почувствовал, как Юдифь вздрогнула и еще сильнее вцепилась в меня.
Прошла секунда. И тут трепыхание и шелест возобновились, только на этот раз ближе, осязаемее, и в следующее мгновение Юдифь оглушительно закричала. Она так стиснула мое плечо, что я почувствовал, как ее ногти царапают мне кожу и по руке вниз стекают теплые струйки крови. Но не успел я хоть как-то отреагировать на эту боль, как Юдифь вырвалась и бросилась прочь от меня, не переставая кричать. Я инстинктивно выставил руку ей вслед, пытаясь схватить ее, но хватая пустоту, покачнулся вперед и чуть не потерял равновесие от неловкого движения. Пытаясь не упасть, я шагнул в сторону. Где-то слева от меня я услышал непонятное торопливое бормотание Эда, и через несколько мгновений он стал размахивать своим фонарем вокруг, и тут — тут к крику Юдифи присоединились все остальные.
Фон Тун обманул нас. В этом замке водились монстры, и один из них с ужасными зубами и когтями набросился на Юдифь.
Эд испуганно запыхтел, и фонарь в его руках задрожал, от этого мерцающего света зрелище, представшее перед нашими глазами, было еще ужаснее. Словно оживший фрагмент нашего ночного кошмара. В волосах Юдифи висело что-то черное, трепещущее, обретший плоть ночной кошмар с темно-коричневым мехом, плоским носом, огромными ушами и длинными кожаными крыльями, которые неистово бились. Огромные, блестящие красные глаза кровожадно смотрели на нас, и я увидел острые как бритвы клыки, которые блестели как крошечные, хорошо заточенные скальпели. Казалось, мое сердце вот-вот вырвется из груди, и на несколько секунд время словно остановилось.
Но вот чары развеялись. Эд взял себя в руки, луч прожектора перестал дрожать, и он направил его точно на Юдифь, мое сердце не остановилось, а продолжало биться, а кровожадный вампир превратился в то, чем он и был с самого начала — в малюсенькую, с детскую ладошку летучую мышь, скорее забавную, нежели ужасную, и в сто раз более напуганную, чем все мы, вместе взятые.
Юдифь пронзительно кричала, нелепо раскачивалась и обеими руками лупила несчастное животное, которое, вероятно, зацепилось когтями за ее волосы и запуталось. Она могла бы без всякого труда просто снять эту летучую мышь со своей головы и выкинуть, но она не отваживалась даже дотронуться до нее. С истерическим воплем она несколько секунд металась из стороны в сторону, а затем бросилась через открытую дверь во двор.
Наконец я очнулся от своего оцепенения и неловко кинулся за Юдифью, хриплым голосом крича ей вслед:
— Юдифь, ради бога, остановись! Это всего лишь летучая мышь!
Конечно, она даже не слышала моих слов, а с каждой минутой впадала во все большую панику. А летучая мышь с каждым мгновением все сильнее хлопала крыльями, которые с каждым ударом били Юдифь по лицу, словно тощие кожаные руки. Она пыталась вырваться, но ее когти крепко запутались в волосах Юдифи, и единственным результатом ее попыток вырваться были две темно-красные струйки крови, которые стекали по лбу Юдифи.
— Остановись! Бога ради, остановись!
Вопреки моим просьбам, Юдифь бежала все быстрее, одержимая паникой, она натолкнулась на дверную раму и, казалось, она скорее упадет и скатится по лестнице вниз, нежели успешно сбежит с нее. А мы, включая фон Туна, который каким-то непостижимым образом не только возглавил нашу колонну, но и передвигался значительно быстрее всех нас, вслед за ней посыплемся с лестницы.
— Остановитесь, пожалуйста! — кричал он ей вслед. — Барышня, остановитесь же! Это всего лишь безобидная летучая мышь! Я сниму ее!
Юдифь не останавливалась, она наткнулась бедром на каменные перила лестницы, каким-то чудом удержала равновесие и на этот раз и помчалась вниз по лестнице. Тем временем летучая мышь высвободила из волос одну лапку и забила крыльями еще сильнее. Я буквально слышал хлопки, с которыми она хлестала по лицу Юдифи. Освободившейся лапкой она в испуге дергала в воздухе и, задевая Юдифь по лбу, оставляла на нем красные кровавые полосы.
— Только не туда! — пронзительно воскликнул фон Тун. В его голосе слышался смертельный ужас. — Умоляю вас, ТОЛЬКО НЕ НАПРАВО!
Но напрасно. Юдифь как раз достигла подножья лестницы и направилась как раз туда, куда ее так настоятельно просил не бежать фон Тун. В это мгновение я вдруг почувствовал, как в дежавю, то, что должно было сейчас произойти.
Юдифь споткнулась. Каким-то невероятным очередным усилием летучая мышь вырвала из ее волос свою вторую лапку и с оглушительным визгом вспорхнула вверх и улетела, унося в своих когтях солидный клок волос. Юдифь еще раз вскрикнула, на этот раз от боли, потеряла равновесие, закачалась, всплеснула в воздухе руками, отчаянно стараясь не упасть. Возможно, это ей и удалось бы, но на том месте, куда она хотела наступить, пол вдруг разошелся, чтобы поглотить ее.
Юдифь закричала. Ее руки безумно шарили в воздухе как крылья мельницы, а она медленно, но неуклонно наклонялась вперед все больше и больше. Прямо перед ней больше не было пола. Там, где еще мгновение назад были древние каменные плиты двора, зияла теперь круглая дыра, колодец, в который она неминуемо должна была свалиться.
Но она не свалилась вниз. Она упала, перевернулась в падении в сторону и отчаянно пыталась схватиться вытянутыми руками за опору, которая находилась близко и одновременно недостижимо далеко, и в этот последний момент к ней подбежал фон Тун, кинулся вперед и ударил ее ладонями, сбив в сторону.
Этот толчок ее спас. Вместо того чтобы сорваться в черную дыру, она отскочила на пол рядом с люком, визжа от боли и, тем не менее, сохраняя присутствие духа, чтобы воспользоваться своим падением для спасения.
Фон Туну повезло меньше. В то время как Юдифь, жалобно хныкая, перекатывалась по булыжному полу, он с ужасной силой ударился о край шахты, и мне показалось, что я слышал, как треснули его старческие кости. Он не закричал, но издал какой-то странный, свистящий звук, вроде выдоха, и в то же мгновение исчез в шахте.
Наконец я добрался до конца лестницы, отчаянным рывком опередил Эда и Стефана и одним прыжком, на который я бы никогда не отважился в нормальном состоянии, очутился у провала, зиявшего там, где еще несколько мгновений была пятисотлетняя булыжная мостовая крепостного двора. Я бухнулся на колени около Юдифи, так сильно, что застонал от боли, наклонился над ней и попытался ее перевернуть.
— Мириам, — простонал я севшим голосом, — что с тобой?