Это была картина предельной жестокости, которая заставляла цепенеть.
Черты лица, измененные кровью, грязью и глубоко затаенной болью, были Андрею знакомы.
Конечно, он постарел, но еще не стал глубоким стариком, каким должен был быть. Морщины покрывали его лицо; наверное, были тут и свежие шрамы. Сколь бы невероятным это ни казалось, совершенно определенно это он…
— Барак? — выдохнул Андрей, с трудом сохраняя присутствие духа, — в этом имени всегда таилась насмешка.
Но умирающий, услышав его, открыл единственный глаз — второй был выколот — и посмотрел на вошедшего:
— Андрей?
Как могло случиться, что по звуку голоса через столько лет старик узнал его?
Андрей медленно приблизился к кровати. Мурашки побежали по его спине, когда он рассмотрел, что сделали с Бараком. Он не предполагал, что человеческий организм может вынести такие пытки.
Он собрался вложить меч обратно в ножны, но Барак замотал головой — это было единственное, чем старик еще мог шевельнуть.
Деляну застыл с сарацинским оружием в руках.
— Наконец-то, — простонал Барак. — Хорошо, что ты пришел. Я так долго ждал.
— Ждал? — повторил Андрей в смятении. — Но…
— Я надеялся, что кто-нибудь вернется, — прошептал Барак. — Но это… так долго тянулось. Избавь меня…
И тут Андрей наконец понял. Ему стало ясно, почему Барак сразу узнал его. Он молил о том, чтобы кто-нибудь пришел и освободил его. И он понимал, что это будет кто-то из его прошлого, кто не убит и не лежит внизу, в зале. Вероятно, перед ним проплывали лица и имена из его долгой жизни в поисках того, кто принес бы ему избавление от страданий.
Барак ждал его или какого-то другого жителя деревни. И он узнал Андрея, надеясь, что тот и будет смертью, которая освободит его от мучений. Был ли он тем, кого старик звал? Был ли он смертью?
— Избавь меня, — шептал Барак.
Андрей заставил себя внимательнее присмотреться к нему и понял, что надежды на спасение нет. Он не в силах спасти его. Гвозди толщиной с палец, которыми Барака прибили к кровати, были по шляпку вогнаны в его руки. Убийца действовал грубо. Фаланги были раздроблены. Если бы Андрей попытался вытащить гвозди, это только добавило бы несчастному мучений.
Еще страшнее была рана на боку. Острие копья проникло глубоко в плоть. От Михаила Андрей узнал многое о человеческом теле, и теперь ему было страшно представить, какие разрушения произвела в теле Барака отточенная сталь.
Он все меньше понимал, почему Барак до сих пор жив. Против него был не только возраст — ему было чуть ли не сто лет! — но и еще кое-что: нападение на Бауэрнбург произошло не несколько часов назад. Деляну понял это по трупному запаху в зале. Вероятно, все случилось вчера или позавчера.
— О господи, Барак, как долго?
— Слишком долго, — простонал Барак. — Избавь меня, Андрей, умоляю!
Деляну посмотрел на меч. Он о многом хотел расспросить Барака, что тот должен был знать. И в первую очередь о судьбе сына. И еще о том, кто в этом виноват и почему именно Барак, единственный, остался в живых.
Он не задал ни одного вопроса. Каждая минута, которую Андрей заставлял Барака жить, была для того вечностью в аду. Он закрыл глаза и прислушался к себе, чтобы убедиться, что поступает правильно. Это не будет убийством, говорил он себе, это освобождение — его давний долг своему старому покровителю.
Судьба наконец отомстила Бараку. Он обладал невероятной выдержкой, и она не давала старику расстаться с жизнью. В нем была удивительная жизненная сила, позволявшая ему жить на свете дольше, чем его ровесникам-односельчанам, и вот теперь заставлявшая терпеть адские мучения.
Андрей поднял сарацинский меч и пронзил им Барака, так что лезвие вошло в грудь по самую рукоять.
Жизнь задержалась лишь на одну бесконечную секунду в глазах старика и потом покинула его. Голова Барака упала на грудь, и последний вздох с облегчением сорвался с губ.
Андрей опустил меч и услышал за спиной голос:
— Это было очень смело с вашей стороны, господин.
Перепугавшись, он обернулся и увидел мальчика лет двенадцати-тринадцати с бледным лицом и длинными, до плеч, рыжими курчавыми волосами.
— Он умолял и меня помочь ему, и я… уже хотел сделать это. Но мне не хватило храбрости. Я струсил, — признался мальчик.
— Трусость тут ни при чем, если не можешь убить друга, — возразил Андрей. — А кто ты?
— Фредерик, господин, — ответил мальчик. Его взгляд встретился со взглядом Андрея открыто и без всякой робости. — Фредерик Деляну из долины Борсы. А вы?
Поскольку Барак признал в нем Андрея, не имело смысла называть себя чужим именем. Это вызвало бы у мальчика недоверие.
— Меня зовут Андрей Деляну.
— Деляну? — Глаза мальчика вспыхнули на какой-то момент, но радость моментально уступила место недоверию и осторожности. — Теперь я припоминаю. Несколько лет назад я видел вас: рано утром вы покидали деревню. Вы привезли Мариуса, и женщины рассказывали, что вы его дальний родственник, тоже Деляну.
Мариус! У Андрея были причины скрывать свое отцовство. Для него было очень важно, чтобы никто, за исключением нескольких посвященных, не знал, что он оставил здесь сына. Он полагал, что в деревне Мариус будет в большей безопасности, чем в горах, где то и дело случались загадочные и опасные вещи вроде убийства его матери и Михаила. Не говоря уже о том, что никто здесь не должен был знать, что сам он — Андрей Деляну, обвиненный в ограблении церкви в Роттурне.
— Я принадлежу к одной очень далекой семейной ветви. И совсем маленькой. — Указав на тело своего деда, он прибавил: — Барак меня узнал.
Фредерик в задумчивости кивнул.
— Барак вас узнал, — подтвердил он. — И он назвал вас по имени, когда вы вошли… Но это ничего не значит.
— Мне не важно, кем ты меня считаешь, — сказал Деляну резко, обуреваемый тревогой. — Скажи, где Мариус? Я хочу немедленно пойти к нему.
— Мариус? — эхом отозвался Фредерик. — Я… я… не знаю.
Когда же мальчик увидел выражение лица Андрея, грозное и в то же время почти безумное от волнения, он вздрогнул, как будто его ударили.
— Я… я… — запинался он.
— Говори же, — попросил Андрей тихо. У него так мучительно перехватило горло в ожидании плохой новости, что он с трудом дышал. — Что тебе известно, парень? Выкладывай.
Лицо Фредерика напряглось, как будто он что-то мучительно обдумывал.
— Мариуса здесь нет, — сказал он наконец. — Неделю назад или около того… они увезли его в Кертц. Ему там помогут.
Андрей почувствовал, как его захлестнула волна облегчения и надежды.
— Это правда? — допытывался он.