Андрей пришел в себя и выругался, стукнувшись головой о низкий потолок. На него посыпались крупные хлопья пыли.
Абу Дун злорадно засмеялся:
— Еще я хотел предупредить, чтобы ты был осторожен, потолок очень низкий. — Вскоре он засуетился. — Крышки, — сказал он неожиданно. — Тут крышки. Вода. И кое-какая еда. Твой друг все предусмотрел.
Осторожными шажками Андрей пошел на голос. Под ногами были кучи мусора и обломков. Он споткнулся и еще дважды ударился головой о низкие потолочные балки, прежде чем добрался до Абу Дуна.
В дальней части погреба небольшой клочок земли был расчищен от мусора. Тем временем глаза привыкли к скудному освещению. У Влада тут действительно были сложены доски и заготовлено немного еды и курдюк с водой.
— Если ты ищешь оружие, я должен тебя огорчить, — сказал Абу Дун. — Так далеко его доверие не заходит.
Он сел и пригласил Андрея сесть рядом и вытянуть ноги. Глиняная стена отсырела и была вся прошита корнями толщиной с палец, которые нашли свой путь сюда.
— Великолепно, — со злой иронией проговорил Абу Дун. — Для крысиной норы. Это говорит об отношении к нам обоим, колдун.
— Чем ты озабочен? — спросил Андрей. — О каких мелочах говоришь? Не так давно ты почти лежал на дне Дуная. Здесь, по крайней мере, сухо.
— И мы по милости предателя пребываем тут, — проворчал Абу Дун. — Мы сидим в гнилой дыре под землей, а безумный любитель пыток и тиран предположительно в этот самый момент выкладывает целое состояние как плату за наши головы и… да, конечно, там наверху в диаметре, возможно, пятидесяти миль нет никого, кто не хотел бы каждому арабу перерезать горло. Я ничего не забыл?
— Ты находишься в обществе вампира, — зло сказал Андрей. — А я уже давно не пил свежей крови.
— Поймай крысу, — посоветовал Абу Дун.
— Ты думаешь, ее кровь будет лучше твоей?
Абу Дун засмеялся, но смех звучал неестественно, и Андрей предпочел не продолжать разговор. Оба были встревожены и раздражены. Одного неосторожного слова хватило бы, чтобы ситуация вышла из-под контроля.
— Что будем делать? — спросил Абу Дун, помолчав. — Я думаю, подождем твоего друга цыгана?
— А что еще можно делать?
— Ночь кончится не скоро, — ответил Абу Дун. — Пока рассветет, мы можем уйти на много миль отсюда.
— Чушь, — возразил Андрей. — Куда ты хочешь идти? Я говорю не о себе, а о тебе. Даже если ты не попадешься людям Цепеша… куда?
— Я пришел сюда и могу уйти назад, — сказал Абу Дун. — Владу я не доверяю. И ты тоже не должен доверять.
— Кто сказал, что я ему доверяю?
Абу Дун задумался, прежде чем ответить:
— Я видел, как оба эти воина сражались. Они были страшнее чертей. Ты тоже можешь так… сражаться?
Андрею показалось, что пират хотел спросить что-то другое. Ответил коротко:
— Нет.
До сих пор он даже не знал, что так вообще бывает. Он тоже много раз был ранен и после приходил в себя, но никогда это не случалось столь невероятно быстро. В одного из этих двоих вонзились сразу две стрелы, но это не произвело на него ни малейшего впечатления!
— И тем не менее одного из них ты убил, — продолжал задумчиво Абу Дун. — Скажи, колдун, это была честная борьба?
— До сих пор я так думал, — ответил Андрей. Ему был неприятен этот разговор. После того, что он видел в бою, уверенность покинула его. — Иногда мне кажется, что это была просто удача.
— Удача! — Абу Дун скупо хохотнул. — Чего-то такого, как удача, не существует, колдун.
— Тогда, может быть, у него был плохой день? — предположил Андрей. — Я не хочу говорить об этом.
— Но ты должен. — Абу Дун пристально посмотрел на него. — Что-то тут не так, знаешь?
Было темно. Андрей не мог видеть лица своего собеседника, но почувствовал на себе его взгляд.
— Знаю. Ты говоришь слишком много.
Абу Дун больше ничего не сказал. Да это и не было нужно.
Он и так сказал гораздо больше, чем Андрей хотел слышать.
Они договорились ждать сумерек, а потом на свой страх и риск уйти, если Влад не появится. Но ждать пришлось недолго.
Дело шло к полуночи, когда они услышали шаги. Старые доски заскрипели. Сверху посыпалась пыль и пометила путь, который проделал человек над ними. Абу Дун напрягся и хотел встать, но Андрей положил руку ему на плечо и слегка надавил на него:
— Это Влад.
— Почему ты так уверен?
— Потому что он пришел один, — ответил Андрей. — К тому же я чувствую.
Шаги приблизились к лестнице и замедлились. Человек спускался. Он перепрыгнул через нижнюю, поломанную ступеньку, что означало, что он здесь, внизу, не впервые, и, сгорбившись, быстро подошел к ним.
— Вы тут? — начал Влад. — Это хорошо. Я не был уверен, что вы придете. — Он опустился между Андреем и Абу Дуном на корточки, сложив руки на коленях.
— Что стало с твоим лицом? — спросил Абу Дун. — Это моих рук дело?
Цыган кончиками пальцев ощупал левую половину лица: щека стала бесформенной, распухла, стиснутые губы окровавлены. Левый глаз тоже распух и самое позднее завтра утром заплывет полностью.
Несмотря на это, Влад смеялся.
— Так сильно ты не бьешь, мавр, — сказал он. — Это награда моего господина за то, что я упустил вас.
— Тогда возникает вопрос, почему ты до сих пор жив, — медленно произнес Абу Дун.
— Дракула был в хорошем настроении, — объяснил Влад. — Он одержал победу. К тому же есть много пленных, о которых надо позаботиться. А вы уже не так важны для него.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Раньше или позже, но он прикажет вас убить, — ответил Влад. — Ты ему больше не нужен, теперь, когда у него есть два золотых рыцаря. — Он проницательно взглянул на Андрея. — Оба вампиры, как и ты, но они другие. Злые.
— Почему ты хочешь уйти отсюда? — спросил Андрей.
— Это ненадежное место для вас, — сказал Влад. — Я могу отвести вас в замок. Погреба глубокие, и это последнее место, где Дракула будет вас искать.
Андрей хотел ответить, но Абу Дун опередил его:
— Зачем ты делаешь это для нас, Влад? Почему мы должны доверять тебе?
— Мне нужна ваша помощь, — был ответ. — Я спрячу вас. Позабочусь о том, чтобы вы остались в живых. И помогу вам освободить парня. За это вы должны убить Цепеша. Пока он не стал таким, как ты, Андрей.
— Таким… как?..
— Вампиром, — сказал Влад. — Бессмертным и неуязвимым. Он уже и теперь чудовище, перед которым трепещет вся страна. Что, ты думаешь, произошло бы, превратись он в существо, которое нельзя ранить и которое не боится смерти?