Оставалось всего два способа проникнуть в замок: через ворота или через каменную ограду. Андрей выбрал путь через ограду — прежде всего, потому, что он был труднее и никто не ожидал, что кому-то придет в голову таким образом забраться внутрь. Ограда достигала метров восьми в высоту. Раньше она была гладко оштукатурена, но с тех пор замок обветшал; на протяжении нескольких поколений смена времен года и бесконечные дожди оставили свои следы на стенах. Андрей был хорошим скалолазом и не сомневался, что ему удастся незамеченным преодолеть преграду. За разрушенными башенками несли караульную службу охранники, которых он не боялся. Андрей знал, о чем думали и как вели себя солдаты в ночной смене. Пока он не выдаст себя ни единым звуком, никто не остановится и не станет перегибаться через широкую полутораметровую стену, чтобы посмотреть вниз. Это слишком хлопотно. Единственный действительно опасный момент тот, когда придется пересечь открытую полосу между лесной опушкой и замком.
Андрей ждал, когда караульный на обращенной к нему стороне стены достигнет конца своего участка пути, переждет короткую паузу и вернется назад. После этого, согнувшись, он рванулся вперед и перебежал к замковой ограде. Его темная одежда служила неплохой защитой; передвигался он бесшумно. Сигнал тревоги не нарушил тишину ночи, никто не замахал факелом; большие ворота оставались запертыми. Андрей прижался спиной к грубому камню, прислушался к себе и подождал, пока не пройдет учащенное сердцебиение. Потом повернулся, зацепился пальцами рук и ног за неровности стены и начал подъем.
Он и сам был немного удивлен тем, как легко ему это давалось. У него был некоторый опыт в скалолазании, но на этот раз все шло с минимальными усилиями. Андрей правильно оценил ситуацию: штукатурка почти полностью обвалилась, поэтому его руки и ноги повсюду находили опору. Причем так быстро, словно всю свою жизнь он ничем другим не занимался, как только карабкался на восьмиметровую стену до самой крыши с башенками. Он отчетливо слышал над собой шаги караульного, мог почти точно определить, где тот в данный момент находится и с какой скоростью приближается. Деляну слышал даже его дыхание. Эти вновь обретенные способности удивляли его. В нем было больше от вампира, чем он думал раньше, и Андрей спрашивал себя — не без боязни, — что могло бы произойти, если бы он действительно полностью использовал эти силы.
Он испытал это.
Когда шаги снова начали удаляться, Деляну подтянулся и одним усилием перемахнул через край стены.
Все произошло настолько бесшумно, что ему пришлось произвести шорох, чтобы караульный остановился и испуганно отпрянул.
Андрей не колебался. Молниеносным движением он оказался подле стражника, зажал ему рот и нос, а другой рукой нащупал чувствительное место на его шее. Кончики пальцев нашли нервный узел и надавили на него. Караульный заснул у него на руках и повис, как марионетка, у которой обрезали нити. Андрей подхватил его, мягко опустил на пол и нащупал пульс. Человек был жив, но находился в глубоком обмороке.
Потрясенно переводил Андрей взгляд от потерявшего сознание стражника на свои руки. Он не осознавал того, что делает, он просто делал это как нечто само собой разумеющееся, как при ходьбе переставляют ноги или как вдыхают и выдыхают. Деляну прислушивался к себе. На что еще был он способен?
Хотя Андрей был уверен, что солдат не скоро придет в себя, он аккуратно связал ему руки и ноги и для верности сунул в рот кляп. Лишь после этого, согнувшись, пробежал до конца прохода по стене и бросил долгий изучающий взгляд вниз, на двор замка. Деляну узнал теперь отдельные подробности и детали, которые раньше, когда он был здесь, не бросились ему в глаза. Если бы эта мысль не особенно испугала его, он пришел бы к выводу, что ночью видел лучше, чем днем.
Двор был почти пуст. Груда военных трофеев выросла еще больше, а возле ворот к стене прислонился одинокий стражник, и было видно, как мучительно он сопротивляется желанию спать. Еще два солдата патрулировали проход по стене, но были достаточно далеко, чтобы в темноте разглядеть его. Наверное, были еще стражники за окнами башни, но и они не представляли для Андрея никакой опасности. Из главного здания доносились приглушенные голоса, и два окна были слабо освещены, но в общем и целом Вайхс уже спал. Совсем далеко, даже для его сверхчуткого слуха, раздавались вроде бы какие-то крики.
И тут он увидел нечто, привлекшее его внимание.
Клетка, в которую затолкали отца Доменикуса, висела на цепи недалеко от ворот на высоте более двух метров и не пустовала. Отец Доменикус лежал скрючившись на ржавых прутьях решетки. Андрей не мог сказать, жив ли инквизитор. Он не испытывал к этому человеку ни грана сочувствия, но лицо его омрачилось. Верил ли он действительно, что Цепеш держит свое слово?
Мария…
Цепеш обещал, что с головы Марии не упадет ни единый волосок.
Андрей раздумывал, должен ли он спуститься во двор и обезвредить стражника у ворот, но решил не делать этого. С каждым выключенным из игры солдатом росла опасность быть обнаруженным. Внимательный караульный все же лучше, чем внезапно исчезнувший, чье отсутствие может быть замечено.
Вместо этого он повернулся в противоположном направлении и прошмыгнул к другому концу прохода, умело используя при этом каждую тень как прикрытие и двигаясь абсолютно бесшумно. Дверь, которой заканчивался проход по стене, вела в главную башню крепости и была заперта изнутри, как Андрей и предполагал, однако в четырех-пяти метрах над ним были два окна — узкие, но не настолько, чтобы он не мог протиснуться в них. Бросив последний, контрольный, взгляд на двор, он вскарабкался наверх, не без труда пролез в узкое отверстие и очутился в тесной неосвещенной комнатке.
Ему повезло. Дверь не была заперта, а проход за ней пустовал. Судя по положению окна, через которое он влез, личные покои Цепеша находились непосредственно над ним. Оставалось надеяться, что Мария и Фредерик все еще там, наверху. Времени обыскивать весь замок у него не было. Андрей прополз до конца прохода, на какой-то миг остановился и прислушался. Перед ним была лестница. Казалось, всюду тихо. Но тут он услышал равномерное дыхание мужчины, который, вероятно, стоял на страже наверху; не так уж далеко, но все же достаточно, чтобы на него можно было неожиданно напасть, не дав ему возможности вскрикнуть. Андрей собрался с духом и шагнул на лестницу якобы хладнокровно, но опустив глаза, чтобы не было видно его лица.
Но он ошибся. На этот раз его вновь обретенные чувства не сработали. Лестница кончалась ступенек через пятнадцать перед запертой дверью, и возле нее стояли двое стражников. Деляну проделал почти треть пути назад, прежде чем один из них заговорил:
— Эй! Ты кто? Чего тебе надо? Графа здесь нет.
— Я знаю, — ответил Андрей, не поднимая головы.
Он действовал быстро, но без видимой поспешности, пытаясь при этом краем глаза рассмотреть караульных. Деляну был уверен, что каждый человек тут, в крепости, знает его в лицо. Стражники казались удивленными и несколько напряженными, но не обеспокоенными.