Не знаю почему, но мне эта клятва не понравилась. Вроде бы все в порядке, и Эль, воспользовавшаяся амулетом, не видит ничего подозрительного, а все равно что-то не так. Понял! В тексте клятвы слова «клянусь» нет. Нюанс, однако. Может, и мелочь, а непорядок. О чем сразу и заявил.
— Я не специально! — попытался оправдаться воин.
— Не врет, — подтвердила светлая.
— Тогда давай еще раз, но более аккуратно подбирая слова, — разрешил я.
— Я, Шивил Торг, посвященный богу войны Шторгу, признаю, что, нанимаясь к князю Ва’Диму с целью захвата его самого и его жен, поступил неправильно. Но клянусь впредь честно ему служить, охранять и не замышлять зла против него и против всех, кого он укажет, на срок прежнего с ним договора. Мои слова честны, и нет желания обмануть, Великий Шторг тому свидетель, — повторно произнес воин.
Еще не перестала звучать фраза, а я что-то почувствовал. То ли холодок и пробежавшие по спине мурашки, то ли шевеление волос, то ли нечто похожее. Мои ушастые явно тоже, и было видно, что этому рады. Эль с Ларой и так не сомневались в возможности вернуть магические способности сразу по возвращении домой, а теперь получили этому прямое подтверждение. Ведь сила Древа Жизни по своей природе не отличалась от такой же любого из богов.
— Ваш бог войны Шторг принял клятву, — произнес один из гномов.
Потом посмотрел на свой амулет и несколько удивленно и при этом снисходительно добавил:
— Наш Торин Каменный Топор — подгорный бог войны — не возражает.
Только что поклявшийся воин едва заметно скривился. Мол, какое мне дело до возражений одного из ваших подгорных богов, даже если он и коллега Шторга. Но вслух ничего говорить не стал. Пусть и посвященный богу войны, однако не фанатик. Уже хорошо.
Я сначала не очень понял, зачем перед этим говорилось о храме, причем не простом, а специальном, когда можно поклясться в любом месте, и бог, если у него будет хорошее настроение, засвидетельствует. Оказалось, не все так просто. Эта клятва действовала только на время службы, причем, когда будет искуплена вина, решать не мне, а богу, ее принявшему. Та же, которая останется действовать все время, могла быть дана только в нужном храме, и никак иначе.
Ну ладно, простой солдат воспользовался моим обещанием и нашел выход лично для себя. Остальным идея вдруг ни с того ни с сего посвятить себя какому-нибудь богу не понравилась. Ведь это не просто формальность, и как минимум пару лет потом в храме придется отслужить. Да и позже не получится отказаться. Однако никаких других идей пока предложить не могли.
К тому же пленные прекрасно понимали, что живые они мне и на фиг не нужны, даже тот воин, что сумел принести клятву, а уж остальные тем более.
Предложение гномов пока окончательно не отклонили, но и принимать не спешили. Возможно, лист лучше всего прятать в лесу, а разыскиваемому преступнику снять квартиру напротив министерства внутренних дел, только проверять не хотелось. К тому же мои эльфийки весьма скептически отнеслись к высказыванию о листьях.
— Ведь они все разные, — совершенно без намека на шутку заявила Эль.
— Ну, тогда камень в горах, — опрометчиво заявил я.
— В отличие от листьев, камни действительно разные, — возразил мастер Гарин. — Двух одинаковых не бывает!
Я опасался, что спровоцированный мною спор на почти теологическую тему мог затянуться, но ничего подобного не произошло. Каждая из сторон осталась при своем мнении и не стала оспаривать глупость оппонентов. Просто вернулись опять к выбору маршрута. А по сути, к вопросу, идем ли дальше вместе или по отдельности. Ведь дело, на которое нанимались гномы, выполнено, и ни их, ни нас больше ничего не держит. Кроме разве что здравого смысла. Последним и попытался воспользоваться Гарин. Ткнул пальцем в карту и заявил:
— Мы тут. Вы можете, конечно, вернуться назад и свернуть на восток, но это неудобно, и потом, если кто-то хватится наших преследователей, то вас будут искать в первую очередь именно в том направлении.
— И что ты предлагаешь? — спросил я.
— Если пройти немного на север, то, еще не доходя до столицы герцогства, будет небольшой городок, а от него дорога почти на восток.
Предложение Гарина, по сути, было отсрочкой решения, но имело свои плюсы, поэтому так и поступили.
В трактире маленького городка, чуть ли не с самого начала, меня вздумали обокрасть. Причем примитивно банальным образом, особо не мудрствуя, попытались срезать кошелек. И совсем не важно, что я не признаю местную моду, по которой деньги нужно складывать в кожаный мешочек и вывешивать его напоказ. Держу их по карманам, а в кошелек на поясе сыплю совсем уж мелочь. Все равно — это моя мелочь, и воровать у меня нехорошо.
Поймал за руку мальчишку, уже успевшего срезать этот мешочек и собирающегося тихо уйти. Я сразу приготовился отбиваться от группы поддержки, которая просто обязана нарисоваться с претензиями, мол, нельзя обижать детей. Однако такой не появилось. А вот трактирщик увидел, кого я держу за руку, сразу догадался, в чем дело, и заорал:
— Кирк! Разве я не говорил тебе, чтобы в моем трактире не появлялся?! В прошлый раз пожалел, теперь точно стражу позову!
— Не надо стражи, — сразу возразил я.
Понял, что этим своим заявлением удивил не только трактирщика, но даже вора, поэтому добавил:
— В том смысле, что ее вызвать мы всегда успеем. А пока хочу поговорить с этим, судя по одежде, в недавнем прошлом достойным молодым человеком и выяснить, как он докатился до жизни такой?
— Да о чем тут говорить? Весь в отца пошел. Тот сначала нашему герцогу сильно задолжал, потом бунт поднял, чтобы не возвращать. Теперь этот, вместо того, чтобы честно работать, ворует.
— Я хочу вернуть отцовский долг и выкупить сестру, — заявил до этого молчавший воришка.
— Да, как же, хочет он… — проворчал трактирщик.
Однако про стражу больше не вспоминал. Раз пострадавший не желает, то ему меньше всех надо. Ведь стражники в трактире — это всегда убытки. История же Кирка, который оказался Киркилием Зирием, была совсем простой. По утверждению мальчика, его отец не виноват (странно было бы услышать обратное). Арселий Зирий был рыцарем и честно служил герцогу. И никакого бунта он не поднимал.
— Выходит, трактирщик врет? — спросил я.
Последний явно слышал наш разговор у себя из-за стойки, но вмешиваться не спешил. Не исключено, что ожидал ответа.
Решительно опровергать Кирк не стал, а попробовал рассказать подробно свою версию. Примерно тридцать дней назад в их замок пришли люди герцога. Отец даже удивился, зачем так много воинов, но ничего плохого не заподозрил. Те не приняли приглашения отобедать, а сразу потребовали возвращения долга. Рыцарь удивился еще сильнее, поскольку никаких долгов герцогу за ним не числилось. Оказалось, что один все-таки есть. Была предъявлена бумага, по которой рыцарь задолжал пропавшему год назад купцу, и еще одна, в которой говорилось, что весь долг за своего вассала заплатил герцог. Теперь он требовал возвратить все, что причитается.