Говоря все это, Челтон медленно двигался вдоль рядов, насмешливо вглядываясь в лица стоящих перед ним людей. И душа его радовалась. Он вовсе не считал их теми, кем сейчас обзывал, чтобы вызвать ответную реакцию раздражения. Впрочем, вряд ли у них можно было вызвать такую реакцию. И фразы эти были чем-то наподобие ритуала. Ведь он уже давно добился своего. Холодные глаза, каменные бугры мускулов, обтянутые пятнистой формой. Ежедневные многочасовые тренировки, психологический пресс, беседы и множественные ухищрения, изобретенные им или почерпнутые во множестве штудируемых им источников. Все это сделало свое дело, принеся видимые плоды. Порой ему казалось, что он находится посреди стаи свирепых хищников, в крови которых живет почти любовь к смерти. Он гордился ими, любил их и уважал за профессионализм, фанатическую готовность беспрекословно выполнить любой приказ и расстаться с самими жизнями, если это понадобится их родине.
— Впрочем, хватит болтовни, а то вы расслабились, как светские дамы в театре. Внимание!.. — Челтон изобразил свою коронную улыбку, смахивавшую больше на волчий оскал. — Ручеек! Живее шевелитесь, лентяи. А то я сам выбью из вас лень. Вперед!
Безмолвные фигуры ожили, быстро выстраиваясь в две шеренги. Это упражнение Челтон придумал сам, дав ему столь невинное название за некоторую схожесть с детской игрой. Точно так же крайняя пара бросалась между двумя рядами своих коллег. Только вместо детского смеха и сомкнутых над головой рук они должны были прорваться через пытающихся их остановить бойцов. Разрешались любые приемы, броски и удары, для выполнения которых требовалось только собственное тело. Пройти ручеек можно было лишь за счет скорости и быстроты реакции. Ни у кого не было явного преимущества: ни в технике ведения боя, ни в силовой подготовке. Ручеек приучал каждого бойца работать на пределе своих возможностей и не думать мозгами, в которых после нескольких пройденных пар не оставалось никаких мыслей, а руководствоваться интуицией тела, словно дикое животное. И пусть все собравшиеся тут не были включены в основной состав, не получили еще своих имен, обходясь лишь номерами, но любой из них уже стал настоящим воином.
— Двадцатый, ты двигаешься, словно сонная муха. С такой скоростью любой пехотинец уложит тебя первым же ударом. Ты что, оглох? — заорал сержант на одного из бойцов.
Тот старался изо всех сил, но Челтон был недоволен.
— Четырнадцатый, если ты будешь так же трахать портовую шлюху, она просто уснет. Двигайтесь, детишки. Вы считаете, что научиться бить пьяные рожи в барах — это верх мастерства?! Надеюсь, вы не забыли своего последнего увольнения? Вы не встречали еще настоящих противников. Не хватало еще, чтобы вам били морды во время увольнений.
В зал вошли несколько человек в формах старших офицеров. Челтон отрывисто гаркнул, и все вытянулись, приветствуя вошедших.
— Вольно! — кивнул один из них, майор Отдела Разведки и Контрразведки, с интересом осматривая замерших бойцов.
— Так это вы тот самый сержант Челтон, о котором мне уже все уши прожужжали? — спросил офицер, переводя изучающий взгляд на сержанта.
— Да, сэр, — коротко ответил Челтон, и лишь по движению губ можно было понять, что эта громада, застывшая перед майором, — живой человек.
— И вы настолько хороши, как о вас рассказывают? — уточнил офицер, глядя прямо в глаза сержанта, насколько позволяла разница в росте.
— Да, сэр, — повторил сержант, и взгляд его при этом оставался непроницаемо тупым.
— Хорошо. Когда закончите занятия, зайдите ко мне. Вернее, в кабинет командира, любезно предоставленный мне лейтенантом Пайтом.
— Да, сэр, — ответил Челтон и, дождавшись, когда офицеры выйдут, заорал: — Ну что рты разинули?! Считайте, что вам сегодня повезло! Все занятие проваляли дурака! Внимание! Поиграем в мячик! На первый-второй рассчитайсь!..
* * *
— Черт! В тесноте, да не в обиде, — зло сплюнул Сан-чес, только что плечом наткнувшись на спешившего куда-то зверя. Человека едва не откинуло в сторону, а само плечо теперь ощутимо ныло от столкновения.
— А ты смотри на это иначе, — успокоил его Реззер, — ведь он тебя и растоптать мог, а так он только просто задел.
— Быстрее бы уж начиналось, — проворчал Санчес, оглядываясь по сторонам. — В такие мишени не многие промажут. Думаю, после первого же боя этих здоровяков тут не останется.
— Их не дураки создавали, — покачал головой Реззер. — Да и из нас половина может не выдержать этот первый бой.
— Не каркай, — усмехнулся Санчес. — Вот Радугдт подошел к этому философски. Ему дали пушку, так он, как дитя малое, которое от соски оторваться не может, вылизывает свое орудие. Придет время, и все мы увидим, кто чего стоит и кто за чем стоит.
— Да, это время не за горами, — согласился Реззер. — Только вот еще бы узнать, против кого мы будем воевать.
— Дан, — тихонько зашептал Санчес, — я тут одну вещь услышал. Притом не от одного уже. Поговаривают, что наши хозяева взяли сторону Триона.
— И что? — спросил, не поняв друга, Реззер. — Ты мне объясняй все, я ведь не местный. И даже политикой никогда не интересовался.
— Наверное, у тебя была хорошая жизнь, — буркнул детина и вновь зашептал: — Понимаешь, вокруг слишком много мутантов. Ну, не рожденных то есть. А это значит только то, что мы союзники трионских генетиков. А с кем может собираться воевать Трион?
— С кем? — спросил Дан, ощущая неприятные предчувствия.
— С имперцами, тормоз, — усмехнулся Санчес.
— Черт! — воскликнул, не сдержавшись, Реззер. — Мы в заднице!
— Вот тут ты не ошибся…
— Мы покойники, — помрачнел Дан. — Если мы действительно окажемся один на один с Имперским Флотом, всех этих мутантов передавят, как тараканов.
— Главное, чтобы нас заодно не передавили, — махнул рукой Санчес. — Рановато нам еще пропадать-то…
* * *
— Сегодня и у нас, и, надеюсь, у всех вас запоминающийся и радостный день, — торжественно говорил затянутый в парадную форму старший курса, стоя перед затихшим строем курсантов. — Не все смогли выдержать тяготы, невзгоды и лишения. Это было тем сложнее, что все вы действующие офицеры Имперского Флота, которые имеют достаточно серьезный опыт за своими плечами. И тем не менее вы смогли забыть свои амбиции и пройти нелегкий курс повышения квалификации.
Курсанты довольно улыбались, едва веря в то, что утомительное сидение за партами, тренажеры и учебные полеты теперь в прошлом. А впереди реальная настоящая работа. Тяжелая и опасная, но настоящая.
— Вы в нашей академии получили новые знания, навыки и опыт и многое дали нам. Сейчас вы вошли в элиту флота. И это не только и не столько дает вам привилегии, — продолжал майор Рордгт. — Это дает вам прежде всего право всюду быть только первыми и лучшими. Это дает вам возможность всегда быть на острие удара. И совсем не важно, куда вас распределят. Каждый из вас обязательно попадет в самую гущу событий.