Хрофт снял свой нагрудник из шкуры снежной змеи, нагрудник, что выдерживал прикосновение исторгающего жезла и защищал от большинства боевых заклинаний, и протянул Велунду.
— Ты хороший мастер, — проговорил он, — и, думается мне, такому умельцу, как ты, не нужно много времени, чтобы подогнать нагрудник для нее. Когда закончишь, разбуди, а пока пусть отдохнет.
Опасный вопрос так и не слетел с губ полукровки. Он смерил Отца Дружин недоверчивым и обжигающим взглядом, но пальцы мастера сами собой ощупывали удивительный, невиданный материал, уже выбирая способ выполнить просьбу Владыки Асгарда.
Теперь предстояло разбудить остальных и приготовиться к бою. Тревожное чувство надвигающейся опасности все громче напоминало о себе. Враг был уже рядом.
Рассвет еще не начал брезжить над зубчатой кромкой леса, когда появились они. Это не могло быть воинство Духа, потому что волшебница едва ли опустилась бы до некромантии. У нее достаточно для этого сил, однако потерявшая тело и имя едва ли выбрала бы для последней атаки таких неумелых и жалких слуг.
Толпы мертвецов. Почти все — из давно погребенных. Большей частью — бродячие скелеты. Выбеленные временем кости были хорошо видны в предрассветной мгле лесной чащи. Глазницы светились призрачным зеленоватым огнем, а челюсти ходили из стороны в сторону, словно поднятые из могил несчастные в своих мечтах — если, конечно, способен мечтать давно разложившийся мертвец — уже пережевывали человеческое мясо. Они протягивали руки туда, где светился тающий в небе осколок луны. Воины и маги приготовились к атаке на мертвое воинство, но Хрофт жестом остановил их, давая понять, что сейчас не время работать мечом.
Поднятые из могил вспыхивали ярким сиреневым светом, когда зачарованная мертвая кость натыкалась на защитное заклятье Хрофта. Но среди нелепых, едва передвигающих ноги скелетов были и другие — свежие мертвецы, завершившие путь живых совсем недавно. Разлагающееся темное мясо еще держалось на их костях. Они один за другим пересекали черту чар. Магическое пламя набрасывалось на гниющие тела, в воздухе разносился резкий и пряный запах жареного мяса. Желудки нескольких воинов отозвались на этот запах голодным урчанием, и кого-то за спиной Хрофта тотчас вырвало. Мертвецы, обратившиеся в движущиеся факелы, приближались к лагерю. Альвы подняли луки. Но стрелы лишь отрывали куски паленого мяса, не в силах остановить неторопливого наступления мертвых легионов. Занялся огнем крайний дом.
Скелеты выгорали быстро, не успевая сделать за границей защитного круга и десятка шагов. Мертвецов словно гнала вперед еще не до конца покинувшая истлевающую оболочку жажда жизни. Рихвин не выдержал, бросился вперед и снес голову первому. Это оказалось удивительно легко. Прогоревший хребет мертвеца переломился от одного удара меча. Воины обнажили клинки, на которых мелькнул отблеск занимающегося пожара. Хрофт почти чувствовал, как рвется в бой его Золотой меч. Но твердо знал: если он, Древний Бог, вставший в ряд с Новыми Богами, упокоит хоть одного из разбуженных мертвецов, их души достанутся тому, кто поднял из могил пожираемые тлением тела несчастных. Достанутся Хаосу. Поэтому Хрофт оставил мертвецов смертным, а сам парой несложных заклинаний потушил загоревшийся дом. Но тотчас заполыхало в другом конце лагеря, на севере. Потянуло дымом со стороны реки. Мертвецы наступали повсюду, словно неведомый магнит тянул их к горстке живых. Может, это был запах свежей крови. А может, зов заклятья, что заставило давно отживших свое покинуть последний приют.
Мертвых могли бы поднять те, кто не мог или не желал нарушить границу, очерченную волшбой Отца Дружин, но тот был уверен: никто не знал, что они здесь. Владыка Асгарда тщательно запутал след из перемещений, довольно побродил по мирам, чтобы преследователи сбились с дороги. Значит, армию мертвых призвал кто-то свой. Тот, кто желал дать знак своим хозяевам: Девчонка и Один в Хьёрварде.
Благодаря защитным и отводящим заклятьям Хрофта никто не отыскал бы их здесь, никто не подумал бы, что Родитель Ратей и гордая, дерзкая Девчонка могут вернуться туда, где потерпели поражение. Видимо, предатель не сумел подать знак иначе. Его зов запутался в магических нитях, которыми пронизал все Древний Бог. И тогда загнанный в угол слуга Хаоса решился прибегнуть к последнему средству — некромантии. Сами по себе заклинания, наложенные Хрофтом, не были заметны, пока бездействовали, как не создает ряби на воде расставленная сеть. Но тотчас заметно движение сети, когда в ней начинает биться рыба. Мертвецы горели в магическом пламени, не причиняя вреда живым, но каждое их движение внутри клубка заклятий отзывалось в океане магии мелкой рябью. И кто-то из брандейских чародеев должен был в конце концов заметить этот сигнал.
Хрофт подумал, что зря называл предателя «орудием Хаоса». Противник был умен, дерзок и силен. Силен настолько, что сумел поднять несколько сотен тех, кто в разное время нашел свою смерть в этих лесах. И хитер настолько, что не стал направлять свою силу на разрушение заклятий Хрофта. Всех ему было не одолеть, а Отец Дружин тотчас узнал бы, кто пытается снять защиту с лагеря. Но появление мертвых легионов казалось очередной атакой извне, и призвавший мертвецов мог остаться неузнанным. Хрофт вновь пожалел, что рядом нет хотя бы одного из Читающих. Некромантия требовала значительных затрат силы. След такого заклятья можно уловить, добраться по ниточке рун до самого колдуна, даже если он так силен и хитер.
Если такая небывалая мощь была дана предателю его хозяевами, становилось ясно, как хаоситы вербуют своих слуг. От такой силы не отказались бы многие, особенно гордые и властные, обиженные на судьбу. Каждый из братьев мог поддаться искушению могуществом. Велунд — талантливый изгой, мастер, мечник, чародей, полукровка, брошенный собственной матерью, мечтающий о величии. Диркрист — вечно второй после сводного брата, не слишком сильный колдун, но жадный собиратель заклинаний, стяжатель чужой магии. И Рихвин — вояка, мечтающий о славе и власти, своим рождением убивший мать. Всего лишь воин, не получивший от судьбы ни одного из тех талантов, которыми так славятся альвы.
Каждый из них мог желать могущества. Хитрый враг выбрал самого уязвимого. Раньше Хрофт определил бы слабейшего, но теперь, когда сила Хаоса была на стороне предателя, тот был уверен и спокоен. И мог укрыться от взора Отца Дружин.
Владыка Асгарда вновь окинул взглядом братьев, продолжая тревожно приглядывать за Рунгерд, которая с ожесточением рубила изуродованные смертью и огнем головы незваных гостей. По счастью, Руни, будто оглушенная событиями минувшего дня и ночи, не воспротивилась подарку. Она надела нагрудник, ни проронив ни слова, и покорно стояла, пока Велунд затягивал ремни, которые заставляли грубую змеиную шкуру прильнуть к худенькому телу девушки. Это молчание было лучше благодарности. Она приняла дар. Но не обещала не испытывать судьбу и новый нагрудник на прочность. Коричневый плащ девушки мелькал впереди. Сверкал в воздухе меч, вновь и вновь опускаясь на головы неупокоенных.
Рихвин ни на шаг не отставал от своей госпожи. Казалось, что яростная рубка даже доставляет ему удовольствие. Мертвецы почти не сопротивлялись, магический огонь делал их медленными и неповоротливыми. Пара или тройка пытались броситься вперед, но Велунд, легкий и гибкий, в мгновение ока преградил им путь. Сверкнул клинок, и черные обугленные головы упали на траву. Диркрист пытался сплести нехитрое заклинание, чтобы потушить один из пожаров, но рана мешала ему, и заклинание рассыпалось, не успев сложиться. Не знай Отец Дружин, что один из них предатель, он смело доверил бы братьям жизнь Рунгерд. Но он знал. Золотая звездочка из восьми разнонаправленных стрел лежала на дне полупустых ножен, где покоился зачарованный меч Брана.