— У меня есть идея получше, — повернув голову, подмигнула она.
— Какая?
— Узнаешь. Не бойся, тебе понравится, — пообещала девушка.
Через полчаса машина, свернув с узкого асфальтированного проезда, закатилась на гравийную дорожку между высокими шпалерами, увитыми розами. Повинуясь нажатой на брелоке кнопке, ворота закрылись позади гостей, и Ульяна предложила:
— Идем?
— Что это за место? — вышел из машины Сизарь.
— Место очень тихое и уютное, — ответила девушка. — Так получилось, что я живу одна и смогла сделать все так, как хочется именно мне. Ты любишь розы?
— Никогда не задумывался над этим вопросом.
— Давай покажу. — Она взяла его за руку и повела через лабиринт шпалер и тропинок, петляя только ей знакомым путем. В опустившихся сумерках расцветку бутонов было не угадать, но хозяйка все равно указывала на цветы, комментируя: — Это чайная. А это махаон — изнутри желтая, а к краям бархатисто-синяя. Это «Афродита», светло-коричневая. Говорят, такого цвета были глаза греческой богини. Это «Бирюза», это «Рубин», а это мой дом, сейчас открою…
Под козырьком включилась лампа — видимо, от датчика движения. Ульяна набрала на панели код, толкнула дверь, щелкнула выключателем.
Домик оказался не очень большим — метров пяти в диаметре, но весьма оригинальным. Во-первых, почти круглым, с одиноким столбом, подпирающим в центре балку бревенчатого потолка. Во вторых, стены его были сложены из крупных валунов и ничем не закрыты — если, конечно, не считать отделкой большую телевизионную панель, висящую возле камина и высокий книжный шкаф с другой стороны. Из мебели тут имелись диван, два кресла и журнальный столик.
— Аскетично, — оценил жилище Алексей. — Но монументально. Не хватает шкуры мамонта на полу. Тебе добыть?
— Не нужно. Я почти вегетарианка.
— Что значит «почти»?
— Мясо ем, но себя при этом не одобряю.
— А у меня все наоборот.
— Это как?
— Я одобряю, но ем полуфабрикаты. Не уверен, что в них действительно есть хоть что-то натуральное. — Он сделал круг по комнате. — Духовная пища — это здорово. Но иногда хочется разбавить ее хотя бы стаканом воды.
— Если ты про душ, — улыбнулась хозяйка, — то за дверью, что возле шкафа, вторая часть дома. Там кухня, лестница, минисауна и все прочие удобства. Можешь пойти помыться, а я пока затоплю камин. Обожаю живой огонь за стеклом.
— Помыться?
— Прости, — пожала она плечами, — но я боялась, что, если отпущу тебя домой, ты можешь уже и не вернуться. Мне и так сегодня слишком повезло.
— Нет, помыться я могу и здесь, — усмехнулся Сизарь. — Но во что я переоденусь?
— Я что-нибудь придумаю, — улыбнулась девушка.
Сауна в пристройке за домом и вправду была совсем маленькой, размером с душевую кабинку, стоявшую рядом. Зато нагревалась практически мгновенно. Молодой человек раза три отогревался до пота, потом нырял под струи холодной воды, потом снова отогревался, пока не решил, что уже достаточно свеж для свидания. Вытершись и опоясавшись полотенцем, он вышел в закуток перед кухней, окликнул хозяйку:
— Ульяна, ты где?
— Я здесь, — спустилась по идущей вдоль стены лесенке девушка и глубже запахнулась в халат.
— Ты обещала придумать что-нибудь с одеждой.
— Да, я придумала. Вот. Халат, он безразмерный и бесполый. — Она заправила в карманы свисающий поясок, сняла свое одеяние, оказавшись под ним совершенно обнаженной, и подступила к гостю, коснувшись острыми сосками его груди: — Я тут подумала… Ты ведь уже поел… Так, может, этап ужина нам просто пропустить?
Сизарь думать не стал. Он просто наклонился и поцеловал ее в губы.
Тумарин как раз миновал проходную ГКНПЦ им. М. В. Хруничева, унося в портфеле подписанное, наконец-то, соглашение о параметрах техзадания «орбитальной бытовки», когда у него из кармана зазвучал похоронный марш. Присев на свой мотоцикл, запаркованный прямо под окнами охраны, Денис достал трубу, поднес к уху:
— Добрый день, Семен Александрович. Если вас интересует проект, то общими усилиями мы согласовали четыре спальных модуля с искусственной гравитацией и кольцевую рабочую станцию из пятнадцати стандартных секций с причальными модулями. На первом этапе это, конечно, перебор, у нас столько «Касаток» даже не планируется, но зато появится возможность дальнейшего развития «бытовки» путем банального пристыковывания новых модулей и секций к опорному кольцу.
— Раз ты свободен, то приезжай. Заседание правления назначено через сорок минут, — кратко резюмировал миллионер.
— Понял, сейчас буду. — Тумарин отключился и недовольно сплюнул.
После случившегося с полмесяца назад бунта Топоркову доставляло какое-то особенное, прямо-таки садистское удовольствие обсуждать при Денисе самые гнусные свои идеи по добыванию денег. Пожалуй, единственное, к чему еще не успел прибегнуть мультимиллионер, так это к торговле наркотиками и человеческими органами. И то, похоже, исключительно по причине невозможности перемещать такие доходы безналичными переводами.
Вероятно, знай Денис все это год назад, когда только начинал свой проект освоения Венеры — плюнул бы и отказался. Но что делать теперь, когда в дело втянуты десятки тысяч людей? Причем многие из них готовы работать даже даром — просто за мечту. За надежду купить однажды билет в кассе аэрофлота, сесть в кресло «Касатки» и взмыть в космос, доступный ранее лишь редким счастливчикам, перемахнуть мертвую холодную черноту и оказаться на дирижабле, за окнами которого проплывают облака чужой, неведомой планеты. Что сказать им? Хлопнуть в ладоши и махнуть рукой: «Все, пока, ребята, у меня проснулась совесть. Расходитесь по домам»? Что хуже — грязные деньги «Молибдена» или украденная мечта? И переломанные судьбы людей, вчера мысленно связавших себя с освоением космоса, а сегодня разом лишившихся работы?
Теперь Денис отлично понимал Топоркова, который с легкостью признавал, что он подонок и вор. Тумарин уже и сам все чаще ощущал себя негодяем. Но, делая выбор между совестью и зарплатой пятнадцати тысяч работников своего «Агентства» — людей предпочитал совести.
Срочный вызов на правление, как чувствовал Денис, наверняка окажется очередным маканием лицом в грязь, которое он сам же будет вынужден одобрить. Однако тяжкий крест Тумарина был уже накрепко привязан к его спине, и потому куратор проекта повесил портфель через плечо, задвинул его за спину, надел шлем и завел мотоцикл.
Спустя час он вошел в кабинет — на этот раз последним, — поздоровался, расстегнул папку, доставая документы:
— Соглашение с «Хруничевым». — Тумарин положил пачку документов на стол. — Как обычно, нужна юридическая экспертиза и ревизия финансового отдела.
— У секретаря не мог оставить?