Чертов прицел перекрывал обзор, не давая толком прицелиться. Да и целиться было, собственно говоря, некуда. Стволы, лианы, цветы и листья. Ничего и никого, не считая пары красно-желтых попугайчиков. Сержант опустил ствол, резко спросил:
— У кого-нибудь хоть что работает?
— Осиновый кол мне в задницу! — Клайвуд просунул голову в брезентовый ремень и закинул «карателя» за спину, пристроив рядом с рюкзаком. — Не знаю, у кого как, но моя игрушка без питания даже не стреляет. Нет активизации патрона.
— Что будем делать, сержант? — взмахнул мачете влажный от растительного сока Торни Джексон.
— До точки осталась всего пара миль. — Твердости в голосе Трампа не было. Он колебался.
— Это понятно. Но куда идти?
— От холма направление было на двести восемьдесят семь. Но вдоль болота мы шли по дуге. Значит, сейчас…
Какое было направление на конечную точку маршрута от здешнего болота, сержант представлял очень примерно. Куда-то на восток, плюс-минус половина горизонта. Причем отсюда, из низины, не было никаких шансов увидеть хоть какие-то ориентиры.
— Ламм, дай связь с базой! — обернулся к замыкающему Трамп.
— Нам запрещено выходить на связь ближе тридцати миль от точки, сержант, — покачал головой солдат. — Режим радиомолчания.
— У нас экстренная ситуация. Выполняй приказ!
— Да, сэр. — Яйцеголовый скинул рюкзак, достал станцию, нажал кнопку выключателя. Немного выждал, нажал снова. Закрутил в руках, чуть потряс, открыл заднюю крышку, проверил надежность контактов батареи, закрыл снова, попытался включить еще раз.
— Не старайся, — положил руки на винтовку Трамп. — Похоже, она крякнулась, как и все остальное.
— Я вот о чем подумал, сержант, — потер нос Берни Груксон. — Если у нас сдохло все оборудование, то работает ли та хренотень, которую рядовой Ламм должен установить на скале у долины?
— Проверь, — кивнул Трамп.
Ричард Ламм убрал станцию, полез в рюкзак, попытался запустить тестирование приборов блока наблюдения, но тот никак не отреагировал ни на одну из команд. Аппаратура умерла.
— Я так понимаю, заканчивать маршрут смысла больше нет, — шмыгнул носом Груксон. — Хорошо хоть, обратный путь найти несложно. Тропа за нами осталась такая, что даже слепой не заблудится. Хотя бы эвакуацию мы затребовать сможем?
— Должны прилететь к указанному времени и точке, — мрачно ответил Трамп, отлично понимая, что без радиосигнала вертушку могут и не выслать. — Разведем костер, сверху заметят.
— Дайте свои часы, сержант, — выпрямился Ламм.
— Не понял, солдат? — вскинул брови Трамп.
— Я видел ваш таймер, он туристический.
— И что?
— В аппаратуре военного назначения все схемы и линии питания заливаются компаундом — для защиты от сырости. Именно поэтому они могут работать и под дождем, и в мороз, и под водой, и в жару. Вот только никакому ремонту, даже мелкому, уже не подлежат. А в гражданских устройствах схему можно увидеть.
Сержант задумчиво потер шею, потом достал часы, попытался включить, хотя и без успеха, протянул бойцу:
— Держи, яйцеголовый.
Ричард Ламм перевернул прибор, кончиком ножа отковырнул заднюю крышку, повернул корпус к свету…
— Да, так и есть. Конденсаторы вспухли.
— Что это значит, солдат?
— Такое бывает или от старости, или из-за повышенного напряжения. У кого-нибудь есть с собой зарядное устройство? — обратился Ламм к остальным бойцам. — Любое! Потрогайте его. Если оно горячее, значит, катушки вышли из строя.
— Посмотрим… — Груксон скинул рюкзак, сунул руку под клапан и тут же выдернул: — Проклятье! Переходник расплавился!
— Что это значит, рядовой Ламм? — сурово поинтересовался Дональд Трамп.
— Нас атаковали, сержант. Обстреляли каким-то новым, неизвестным оружием. Навели в аппаратуре паразитные токи высокого напряжения, и часть самых чувствительных элементов в схемах выгорела. Диоды, например, без ограничителей даже от мелкой нагрузки палятся, катушки любое микроволновое напряжение умножают на порядки. Они ведь для этого и сделаны. А высокая разница потенциалов пробьет любую изоляцию даже при крохотной силе тока. Типа как искра в катушке зажигания.
— Тогда почему мы ничего не почувствовали, яйцеголовый? — недружелюбно спросил негр, положив мачете на плечо.
— Был бы здесь кто с кардиостимулятором, умер бы мгновенно, — пожал плечами Ричард Ламм. — А в здоровом человеке катушек, диодов и проводов нет. Солевой же раствор — это система с высокой теплоемкостью, малой проводимостью и большим сопротивлением. Разовым воздействием не вскипятишь.
— Чего-о?! — двинулся на него боец, но сержант вскинул руку:
— Отставить, Джексон! Ричард, ты сможешь отремонтировать передатчик?
— Схемы питания выгорели во всех приборах. Гарантированно. Собрать рабочую схему не получится, даже если разобрать на запчасти все, что есть. Никаких шансов. Но имеется и хорошее известие. Полагаю, мы выполнили задание. Если мы сообщим в штаб о нападении с применением неизвестного оружия и принесем поврежденные в результате воздействия образцы, это станет крайне ценной информацией о противнике.
— То есть, дальше идти не нужно? — опустил мачете негр и повернулся к командиру. — Так что делаем, сержант?
— Возвращаемся, — решил Дональд Трамп. — Барахло тащим с собой. Ламм, сигнальные патроны тоже вышли из строя или сработают штатно?
— Должны действовать нормально, — сказал солдат.
— И то хорошо, — кивнул сержант и первым зашагал по своим следам в обратную сторону.
Этот путь, конечно, был быстрее и проще, чем к горам: уже посеченные лианы, знакомая просека через тростник, глинистая горка, ручей, редколесье с цветами…
Ощущение странности появилось у сержанта только часа через четыре, когда, несмотря на быстрый шаг, они так и не смогли добраться до места ночлега. Пусть даже разведчики спрятали упаковки от завтрака, замели следы, не разводили огней и не тревожили заросли — но поляна была приметной, а следы от гамаков не могли зарасти начисто всего за половину дня. Ее было невозможно не узнать — однако разведчики этой точки маршрута до сих пор не миновали. У Трампа появилось нехорошее подозрение, что где-то, как-то, в каком-то месте пути неведомые заботливые руки повесили на старой тропе целые свежие лианы взамен разрубленных, выровняли поврежденный подлесок, подрезали сломанные веточки, а потом указали путникам иную дорогу через сельву, пробитую кем-то другим…
Поэтому сержанта не очень удивило, когда тропа вдруг вывела их разведгруппу к неведомой полноводной реке. Не удивило даже то, что на большом камне перед могучим бальсовым деревом сидел полуобнаженный, раскрашенный пятнами и полосками индеец, в джинсах и с большим деревянным луком, с татуировкой в виде пумы на бритой черепушке. Туземец смотрел на запыхавшихся спецназовцев с невозмутимым интересом, никак не проявляя тревоги и не пытаясь взяться за оружие.