В общем, ничего Димка говорить не стал, а наскоро доел кашу, допил чай и выбежал во двор, где стоял новенький велосипед. Лосев покатил по деревенской улице в сторону центральной усадьбы, где находилась автобусная остановка. Автобус должен прибыть если не с минуты на минуту, то с часу на час — уж точно. А Димке ужас как хотелось убедиться, что, как обещал Чурачука, все его друзья-приятели приедут именно сегодня.
Нет ничего лучше, чем утречком прокатиться на велосипеде! Наверно, у кого-то могут быть другие мнения. Некоторым больше нравится трусцой бегать или в речке купаться, но Димке Лосеву казалось — с его великом ничто сравниться не может. Когда он катил с горки вниз, в село, направляясь точно туда, где серебрился купол здешней, недавно восстановленной церкви, у него аж дух захватывало от ощущения скорости. Ай да Чурачука! Ну что за молодец! И подвеска у этого велосипеда какая-то особенная, наверно, специально сделанная для горных спусков, чтоб трясло поменьше, и руля он хорошо слушался, и тормозил прекрасно. Даже на такой ухабистой и еще не просохшей после дождей дорожке. Классно! Загляденье!
Остановка располагалась в самом центре села. Разъезженная грунтовка на самой окраине села ближе к центру незаметно перешла в гравийку, а в самом центре даже асфальт положен. Отсюда начиналось потрескавшееся шоссе, ведущее на станцию, и именно по нему в село дважды в день приходил автобус. Вообще-то тут, в центре села, располагались все местные достопримечательности.
Во-первых, конечно, церковь, ее, как утверждала бабушка, в XVII веке построили, в тридцатых годах превратили в склад, а в позапрошлом году опять восстановили. Правда, пока не до конца. Купол смогли только оцинковать, а покрыть позолотой не сумели. И на большой колокол денег не хватило.
Во-вторых, напротив церкви стоял кирпичный, хорошо оштукатуренный клуб с колоннами. Там кино показывали, и в прошлом году Димка несколько раз бегал с ребятами на мультики.
В-третьих, рядом с церковью, через небольшой проулок, стоял двухэтажный кирпичный дом, где помещалась сельская администрация, а рядом с клубом — магазин «Ласточка». Там даже мороженое продают. Правда, бабушка почему-то называла администрацию «сельсоветом», а магазин — «сельпо». Должно быть, ей так привычнее.
А сама автобусная остановка располагалась около магазина. Она сооружена из трех грязно-серых бетонных плит, на которых много чего написано. Единственная надпись, которая Димке нравилась, гласила: «Хрюк — дурак!» Кто это написал, Лосев не знал, но поскольку, когда Димка еще в первый раз сюда приехал в позапрошлом году, эта надпись уже была, то, стало быть, Колька давно пользовался дурной славой. Так или иначе, Димка с содержанием надписи полностью согласен.
Когда парень притормозил около остановки и соскочил с велосипеда, там уже находились несколько человек, в основном жители села, встречающие родственников. Среди них Николай Васильевич Крюков, то есть дедушка Кольки Хрюка. Из этого следовало, что уж кто-кто, а Хрюк действительно приедет. Радости особой от этого Димка не испытал, но все же кое-какое облегчение почувствовал. В присутствии своего строгого деда Хрюк хулиганить боялся и вообще вел себя тише воды ниже травы. А вот бабушек Тошки, Ваньки, Кирюшки и Игоряшки что-то не видно. То ли им трудно два километра пройти, то ли они просто не знали, что сегодня к ним внуки приезжают. Димка склонялся ко второму предположению, потому что все бабушки еще вполне бодрые и крепкие, некоторые даже еще на пенсию не ушли. А вот не знать, что внуки приедут, они могли запросто, потому что эти самые внуки еще вчера, возможно, вовсе и не собирались сюда ехать. Ведь за них Чурачука решил, применив для этого магию.
Лишь один из находившихся на остановке, похоже, собирался, наоборот, уезжать. Это молодой священнослужитель с русой, совсем негустой бородкой и длинными волосами, заплетенными на затылке в косицу. В руке он держал потертый кейс. Здешнего батюшку, отца Серафима, Димка знал — бабушка показывала. Тот был пожилой, толстый и приветливый. А этот, очень молодой, даже при бороде смотревшийся лет на двадцать пять, как видно, приезжал из города. Вообще-то Лосеву казалось странным, что старики и старушки, которые в церковь ходят, должны звать такого молодого священника «святым отцом», когда он многим из них во внуки годится.
— Не подскажете, который час? — спросил дед Крюков у священнослужителя.
— Без четверти двенадцать, — ответил тот. — А что, у вас автобус часто опаздывает?
— Когда как, — хмыкнул Николай Васильевич, — бывает, что и вовсе не приходит. Зимой-то, когда отпускников нет, автобус вообще один раз в неделю ходил. Говорят, будто скоро рейс совсем отменят. Народу нынче мало ездит — дорого туда-сюда кататься. Стало быть, невыгодно транспорт пустым гонять — рыночная экономика!
— А как же тогда на станцию добираться? — удивился священнослужитель.
— С божьей помощью… — не без сердитого ехидства проворчал дед. — На попутках, наверно. Только попутку-то тоже не враз найдешь. Колхоза нет, бензин-солярка дорогие, грузовых да тракторов всего ничего осталось, а легковых и прежде мало было…
— Печально все это, печально… — вздохнул священник.
— Вы-то к нам как, по делам или в отпуск приезжали? — полюбопытствовал Николай Васильевич. — Или, может, отец Серафим на пенсию собирается, так вы ему на смену?
— Нет, — покачал головой священник. — Я здесь, скорее, в научной командировке. Собираю материал о распространении православия на территории вашей области.
— Это что же, — наморщил лоб дед Николай, — насчет того, как обратно всех в православие обратить после советской власти?
— Совсем не об этом, — чуть заметно улыбнулся священник. — Меня интересует более давняя история, X–XI века, эпоха крещения Руси святым Равноапостольным князем Владимиром. Мы же сейчас отмечаем 2000-летие Рождества Христова. Буду готовить для нашей епархии доклад, а затем надеюсь, с божьей помощью, защитить диссертацию при Московской духовной академии…
— Ну, и что ж тут у нас в десятом веке творилось? Неужели кто-нибудь помнит? Был, правда, дедко Авдей, он сто годов с гаком прожил, так и тот уж двадцать лет, как помер.
— Конечно, живых очевидцев я найти не рассчитывал, — усмехнулся священник. — Но ведь существуют народные предания, передающиеся из поколения в поколение. Естественно, за тысячу лет они превратились в сказки и легенды, но какие-то крупицы истины в них содержатся…
— Крупицы-то, может, и содержатся, — засомневался дед, — только вранья завсегда больше… Как вас звать-то, батюшка?
— Иеродиакон Михаил, — представился священнослужитель.
— Крюков Николай Васильич, — старик приподнял кепку за козырек. — У нас тут тоже предание есть — про Дырявую горку. Слышали?
— Из-за него я и приехал, — кивнул иеродиакон. — У меня четыре кассеты разных версий этой легенды записано. Ну, и на самой горке, конечно, побывал.
— А у нас в деревне не побывали! — с укоризной заметил дед. — Вон, зашли бы к его бабке!