Солнечное летнее утро внезапно превратилось в глухую, черную, осеннюю ночь. Правда, абсолютной темноты не было, потому что из шестиугольной дыры, открывшейся там, где прежде была черная плита, сочился свет. Затем из этой дыры косым столбом вырывалось жуткое багровое пламя, летели хлопья черной сажи, валил ядовито-желтый дым и источалась омерзительная вонь. Тяжелый, все нарастающий подземный гул закладывал уши.
Сережка сидел на вершине бугра весь осыпанный серым пеплом. Но это был не тот пепел, что вырывался из шестиугольной дыры. Нет! В пепел превратился крест, по которому постучал Рябцев.
Но и это было еще не самое страшное. При свете адского пламени, насколько хватало глаз, было видно, как те самые небольшие бугорки, поросшие мхом и лишаями, начинают дрожать и шевелиться — все сильнее и сильнее. Бух! — один из бугорков вспучился и лопнул, вверх взметнулись комья земли и куски мха, послышался какой-то омерзительный скрежет, и из образовавшейся ямы показался человеческий череп — красноватый в отсветах пламени. Череп приподнялся над своей бывшей могилой, а затем из нее, под действием какой-то сверхъестественной силы, стали выскакивать давно рассыпавшиеся кости и сами собой составляться в скелет. Затем точно так же стали вспучиваться и лопаться остальные бугорки, и из них, со скрежетом и завыванием стали выскакивать и выползать скелеты. Некоторые из них имели на себе только какие-то обрывки ткани, на других были проржавевшие шлемы, кольчуги, полусгнившие сапоги и кафтаны.
Сережка мгновенно понял: и змея, и крыса, и лягушка, и паучиха говорили правду! И черная птица, которая напала на них с Васькой, просто-напросто хотела унести пенал с картой, которую несомненно нарочно подбросил басовитый, чтобы заманить всех сюда, на это тайное разбойничье кладбище. «Добрый волшебник», которому Сережка безоговорочно верил, и впрямь оказался демоном, который обманул его, как маленького ребенка. А он, Рябцев, как тупое злое орудие, безжалостно убивал тех, кто хотел ему добра!
«Простите меня!» — Рябцев мысленно покаялся и перед птицей, и перед змеей, и перед крысой, и перед лягушкой, и перед паучихой!
А вокруг творился настоящий кошмар. Одна за другой разверзались могилы, один за другим восставали из них скелеты убиенных: купцов, стрельцов, разбойников… Сотни, может быть, тысячи! Безглазые, безносые, со щербатыми челюстями, они заполняли теперь всю поляну и, озаренные багровым пламенем, приплясывали на кучах земли рядом с собственными могилами и выли жуткими голосами. Сережка понял: они ждут пришествия своего повелителя, и до его появления осталось совсем немного времени. А когда он появится, то заберет у Сережки не только жизнь, но и душу…
— И-и-и! О-о-о! У-у-у! — на разные голоса выли ожившие мертвецы.
Положение казалось безвыходным. Что он, маленький и неразумный, сможет сделать против могучей и беспощадной силы Зла?! Против этих жутких скелетов, многие из которых потрясают ржавыми мечами, саблями и бердышами?! Да они его даже без оружия, одними костлявыми руками задушат!
И тут откуда-то, из правого уха, кажется, Сережка услышал совсем тоненький, тоньше комариного писка голосок. Однако, несмотря на все нарастающий подземный гул и вой скелетов, Рябцев все-таки отчетливо расслышал сказанное:
— Сказано тебе было — спасайся Верой, Крестом и святой водой!
Сережка понял, что там у него в ухе сейчас находится еще какое-то воплощение колдуньи… То есть, конечно, не колдуньи, а той доброй волшебницы, которая, теряя одну жизнь за другой, пыталась уберечь его от козней демона.
— Верой спасайся! — еще раз повторил голосок. — Коли истинно веруешь в то, что господь тебя спасет, нечистый не одолеет!
— А крест? У меня даже нательного нет!
— Сломи посох свой, да свяжи поясом крест-накрест, да возьми его в руку. Коли веруешь и истинный крест в душе несешь — оборонит!
— Ну, а святую воду откуда взять?!
— На другой стороне оврага ключ бьет. Коли сумеешь добраться туда и омыться в ключе, никто тебе страшен не будет.
«Вот почему демон больше всего меня ручьем пугал! — догадался Рябцев. — Мол, сгоришь, как в бензине! А если б я в ручей попал, то святая вода меня спасла бы от этого злодея! И ему не удалось бы меня одурачить!»
Святой ключ находился не так уж далеко от бугра, но, чтобы добраться до него, надо пройти через толпу воющих и беснующихся скелетов. Жуть!
— Торопись! — тревожно подсказал голос из уха. — Быстрее крест делай, а то вот-вот демон явится!
Сережка попробовал было сломать палку о колено, но не вышло — слишком толстая и крепкая. Тогда он вытащил швейцарский ножик и стал лихорадочно перерезать палку. До конца перерезать не удалось, но надрезанную палку он легко сломал. Затем выдернул из штанов эластичный ремешок и, торопливо связав крест-накрест оба куска бывшего посоха, поднял новоявленный крест над головой!
— У-у-у… — скелеты отпрянули от бугра, и вой их теперь звучал испуганно.
— Ага-а! — вскричал Сережка. — С богом, вперед! Не боюсь я вас, доходяги костлявые! Брысь с дороги! Ур-ра-а!
И потрясая крестом, он ринулся вперед прямо на скопище скелетов.
Что тут поднялось! Костлявые в панике, толкаясь и сшибая с ног друг друга, ринулись в разные стороны, освобождая Рябцеву дорогу к ручью. Какие-то скелеты, сталкиваясь друг с другом, вообще рассыпались на мелкие косточки, у других отваливались ноги, и они переворачивались вниз головой, пытаясь удрать на костях рук, третьи в буквальном смысле слова теряли головы — то есть черепа, конечно, — и вставали на четвереньки, силясь отыскать, куда они укатились. Скелеты-хулиганы эти черепа поддавали ногами, как футбольные мячи, и они улетали аж на другой конец поляны.
Сережке оставалось пробежать всего ничего, каких-нибудь пять метров до канавки, по которой струилась вода из Святого ключа, когда почва дрогнула, а из шестиугольной дыры с неописуемым ревом вырвалась огромная крылатая черная тень!
— Стой! Остановись! — раскатился по поляне уже не просто басовитый, а прямо-таки громовой голос. — Не верь ведьме! Сгоришь!
Паниковавшие скелеты, услышав этот рев, остановились и повернулись к Сережке. Лишь некоторые все еще ползали по земле, отыскивая отвалившиеся черепа и кости.
Сережка почувствовал, что бежать стало труднее. Ноги — хотя надо напомнить, что на них только носки были — казались неподъемными, словно были обуты в огромные сапоги, с налипшей пудовой грязью. И земля вроде не земля, а болото топкое, и от Святого источника каким-то бензином потянуло…
— Не поддавайся! — пискнул голосок из уха. — Морочит он тебя, показывает не то, что есть на самом деле. Добеги! Веруй!
«Господь мне поможет!» — Сережка даже не понял, сказал он это вслух или про себя подумал, но бежать сразу легче стало, и он в несколько прыжков домчался до небольшого бочажка, в который струей била вода из Святого ключа.
Вода была просто ледяная, и когда Сережка окунулся в бочажок, то у него аж дух захватило. Но уже через мгновение он почувствовал себя так хорошо, будто заново родился. И страха перед скелетами, адским пламенем и демоном он уже не испытывал.