— Говори, падла, где деньги, которые вам Хрестный привозил? — приближаясь к отступающему Серому, прошипел Лысый.
И тут Серого осенило.
— Денег надо? — заорал он истошно. — На, жри, Лысятина!
И, вырвав из кармана горсть монет, которую показывал в курилке, изо всех сил швырнул ими Лысому в морду! Тот инстинктивно зажмурился, пошатнулся, а Серый, молниеносно налетев на противника, ударом ноги вышиб ружье и, не давая опомниться, обработал серией крепеньких крюков по роже: справа-слева! справа-слева! Последний, пятый удар Серый махнул снизу в челюсть, и Лысый, раскинув руки, полетел в аут. Хоп! — и «помпа» оказалась в руках у Серого.
— Ну что, алкоголики, хулиганы и тунеядцы?! — злорадно прорычал он, немного кривляясь. — Кто хочет поработать?! Ликеро-водочный завод нарядов не прислал! Даю пять секунд, чтоб выбежать за мост и разойтись по точкам!
Последнего — убиваю!
Тут, очень кстати для благоприятного исхода событий, на другой стороне канавы появились Саня и Маузер с винтарями на изготовку. Как они из них стреляют, все знали, поэтому задерживаться никто не стал. Остался только Лысый, который пришел в себя и обводил окрестности отсутствующим взглядом.
— Ну что, братан, — нехорошо улыбаясь, произнес Серый, — я ж ведь говорил:
«Последнего — убиваю!» Вставай! Даю три секунды! Раз! Два…
Лысый увидел ствол, сразу понял все и осознал. Уже на счете «два» он встал, трясясь мелкой дрожью.
— Бегом марш! Пните его там, чтоб летел! Ты уволен, Лысый! Вали отсюда!
Лысый, получив пару пинков от Маузера и Сани, что есть духу понесся по тропинке в сторону просеки. Он еще не верил, что остался жив.
— Что там опять грохнуло? — озабоченно спросил Саня.
— Похоже, правы эти козлы: на тарзанке что-то стряслось.
— Рвануло меньше часа назад, а уже на метр прибыло. Через час с краями сравняется, а главную просеку вообще затопит… Метров на пятьсот.
— Может, прорвет ее, плотину эту? — предположил Саня.
— Вопрос в том, когда. Если через час — слава Аллаху. А если через сутки, то нам это без разницы будет. Денег не дождемся, а утонуть успеем.
— Линяем, стало быть? — деловито спросил Маузер.
— Да, и надо быстрее. Дуйте в гаражи, забирайте «Чероки» с фургоном и ждите меня на просеке… До упора, пока вода к колесам не подойдет.
Тут подбежал повар Сеня:
— Мужики! Тот край уже заливает! Тикать надо!
— Надо у Геры в штабе кое-что полезное прихватить. Сеня, Саня и Маузер перебежали за канаву, а Серый скачками понесся к землянке-электростанции.
Оттуда слышался замогильный храп и даже через дверь тянуло перегаром. Движок не работал. А на полу, около самодельного топчана, на котором дрых электрик, было уже сантиметров Двадцать воды.
— Вставай, придурок! — дважды хлестнув алкаша по сизой роже, заорал Серый.
— Утонешь, как мышь в ведре! Серый схватил электрика за шиворот и несколькими рывками вышвырнул из затопляемой землянки. Затем, дав ему несколько пинков, кое-как направил в сторону мостика. После этого побежал к штабу.
Сначала надо было взять ключи от сейфа. Серый знал что они лежат в тайнике, устроенном под планкой, на торцевой части стола. Чик! — планка отодвинулась, и он выхватил ключи. Замок лязгнул, толстая дверца открылась.
Деньги лежали в маленьком ящичке-отделении, который запирался на свой, отдельный замок. Щелк! Денег оказалось даже на первый прикид побольше, чем утверждал Гера. Одна пачка соток, другая, третья, две пачки полтинников.
И тут услышал стон.
Вот оно что! В углу-то потайная дверца, прямо как у папы Карло! Правда, без золотого ключика — просто на задвижку заперта.
За дверцей, в которую Серый пролез согнувшись, оказалась приставная лесенка в три ступеньки. По ней Серый спустился в низкое — ему не разогнуться!
— помещение, похожее на склеп, на полу было уже сантиметров тридцать воды. На грубо сколоченном столике стояла миска с недоеденной кашей и кружка с недопитым чаем. Горела свечка, вставленная в горлышко пустой пивной бутылки. А рядом со столиком, занимая все остальное пространство, было что-то вроде нар, покрытых рваным тюфяком, из которого торчала солома. На тюфяке, положив голову на тощую, набитую соломой подушку, под дырявым байковым одеялом лежал старик в телогрейке и шапке.
Сперва Серому показалось, будто старик вообще уже того… Лежал неподвижно, закрыв глаза и сложив руки на груди. Однако решил потормошить — ведь кашлял же он пару минут назад! И старик открыл глаза. Сперва в них отразился испуг, а потом они заблестели, и на бескровных губах появилась улыбка:
— Наши! Наши! Красные пришли! Освободители! И дедок, ухватив корявой ладонью болтавшуюся под распахнутой на груди «песчанкой» Серого звездочку с серпом и молотом — амулет, еще с Кандагара, — поцеловал ее так, как другие старички целуют крестики и образки Божьей Матери…
— Батя, — несколько обалдев, спросил Серый, — ты кто? Но старик ничего вразумительного произнести не мог и только целовал звезду, шмыгая носом, и по морщинистым щекам катились слезы.
— Цепляйся, батя, за шею! Уходить отсюда надо, а то утонем!
Дедок сообразительно ухватился за крепкую шею Серого, и тот, пригнувшись, понес его к лестнице. Протиснувшись через дверь, очутились в штабе. Дед жадно дышал, глотая свежий воздух. Его била дрожь.
— Бать, ты кто, а? За что тебя так?
— Ермолаев я, сынок, Василий Михайлович Ермолаев…
С мыска, заросшего молодым лесом, поначалу шли на север, а потом стали сворачивать к востоку. Пока шли по относительно возвышенному месту, последствия катастрофы у тарзанки как-то не замечались. Но вот когда оказались в том месте, куда еще два часа назад могли бы прийти, если б штык лопаты не ушел так легко в почву, — подивились.
— Батюшки! — охнула Люська. — Наводнение целое! Почти вся площадь болота ушла под воду. Лишь кое-где над поверхностью высовывались ощипанные верхушки березок и осин.
— Весной, когда половодье, — заметил Гера, — и то меньше заливало, кажется… Боюсь, что и до лагеря дойдет. Вообще-то мы уже в полукилометре от той точки, которую вы Света, мне указали. Гера вытащил карту.
— Вот ваша точечка. Почти точно пятьсот метров по прямой.
— А это что за черная черта? — поинтересовалась Светка, обнаружив по карте, что район, где когда-то располагался хутор Федора и Трофима, обведен ломаной линией черным карандашом.
— Это «Черный полигон», — усмехнулся Гера. — Могу догадаться, что вам именно туда и надо.
— В общих чертах — угадали. А почему он «Черный»?